Дмитрий Милютин - Дневник. 1873–1882. Том 1 [litres]

Сегодня государь мало говорил о делах политических; у меня в докладе было много мелких дел, занявших всё время. После меня вошел в кабинет князь Горчаков, но оставался у государя не более 10 минут; мы вышли с ним вместе, и я подвез его в своем экипаже до его квартиры.

Он говорил мне о стараниях сербов сделать заем или получить пособие от России; князь отклоняет всякое официальное содействие славянскому делу.

Посетив летнее помещение воспитанников военных гимназий и прогимназий, я возвратился в Петербург к обеду. Со мною ехал Валуев, и всю дорогу мы проговорили о положении дел. Валуев видит всё в мрачном цвете, критикует нашу дипломатию; досталось и графу Шувалову, с которым во время оно Валуев шел рука в руку. На станции я познакомился с новым итальянским послом Нигрой.

От генерал-майора Горлова я получил письмо (из Лондона) о том, что англичане не на шутку заняты военными приготовлениями.

Завтра государь с императрицей отправляются в Финляндию дней на пять. Я полагал, что не избегну этой поездки, тем более что имеются в виду смотры войск Финляндского округа. Однако же и на этот раз меня оставляют в покое; ни слова не было мне сказано о предстоящей поездке. Всё больше и больше склоняюсь к тому предположению, что присутствие мое во время «высочайших путешествий» неприятно для графа Адлерберга. Я же, конечно, не стану плакать, оставаясь спокойно дома.

8 июля. Четверг.Ничего замечательного в течение целой недели. Можно, разве, упомянуть о побеге из Николаевского военного госпиталя одного из главных политических арестантов, обвиняемых в революционной пропаганде среди народа, – князя Кропоткина. Обстоятельства этого побега явно выказывают искусно замышленную подготовку.

Восточный вопрос в каком-то застое: ни сербы, ни турки ничего решительного не предпринимают; по-видимому, обе стороны чего-то поджидают. Только черногорский князь продолжает двигаться в северную часть Герцеговины и уже подошел к Мостару. Турки оказывают ему слабое сопротивление; кажется, Мухтар-паша пошел на помощь главным турецким силам против Черняева. Из Главной же сербской квартиры получаются неутешительные известия: Черняев уже успел перессориться со своими подчиненными. Один из них, Стратимирович, напечатал в иностранных газетах статью, в которой упрекает Черняева в нерешительности, колебаниях и бестолковости. Да чего же ждали от него? На чем была основана громкая его слава? Вероятно, увидим еще развенчанный кумир.

В прошедший вторник государь возвратился из Финляндии. Сегодня я был с докладом в Петергофе. У государя флюс и маленькая лихорадка. Сегодня же состоялся официальный прием турецкого посла с новыми верительными грамотами. Говорят, что новый султан в полном идиотизме и в Константинополе уже поговаривают о том, не следует ли опять сменить повелителя правоверных. Все признаки конечного разложения империи Османов. Румыния заявила Порте требования, похожие на ультиматум перед объявлением войны. Вмешательство Румынии даст христианам заметный перевес.

В прошедший понедельник, 5 июля, я закончил последние расчеты с Миллером по крымской постройке.

10 июля. Суббота.Весь день провел в Петергофе. Утром доклад и визиты, потом большой парадный обед во дворце для итальянского наследного принца и, наконец, вечер с цыганами в Александрии у наследника цесаревича. К обеду были приглашены, кроме свиты итальянского принца, и другие иностранные генералы и офицеры, прибывшие на красносельские маневры: французы, австрийцы и германцы. Вечер был устроен для принцессы Маргериты, которая особенно желала видеть и слышать цыган. Не знаю, какое вынесла она впечатление, прослушав всю коллекцию бессмысленных романсов и пошлых солдатских песен, гнусливым голосом распеваемых цыганками и цыганами. Мне всегда совестно, что мы угощаем иностранцев такими безобразиями.

При докладе моем государь заговорил о неблагоприятном для сербов ходе дела; в высшем петергофском обществе я также слышал общее сокрушение о том, что славянам не везет; начинают осыпать Черняева упреками и только теперь спрашивают, на чем же основана была вся его громкая слава. Впрочем, в газетных телеграммах я не нахожу еще ничего такого, что оправдывало бы тревогу; ничего решительного до сих пор еще на театре войны не произошло, и вольно же было публике по первым телеграммам вообразить, что Черняев так и пойдет вперед триумфатором прямо в Константинополь. Худо только то, что он перессорился с людьми, на которых должен был опираться; худо, что начались раздоры в славянском стане.

С другой стороны, я узнал сегодня под строгой тайной, что государственный канцлер несколько отступил уже от своей системы безусловного нейтралитета и согласился на то, чтобы смотреть сквозь пальцы на провоз оружия сербам и болгарам. Государь разрешил министру финансов дать соответственные секретные инструкции нашим таможням. Императрица усугубляет свое сочувствие к балканским славянам, посылает от общества Красного Креста врачей и госпитальные вещи.

12 июля. Понедельник.Вчера вечером в Красном Селе был объезд лагеря и обычная парадная заря, а сегодня утром состоялся большой смотр. Не знаю, какое впечатление произвели оба эти угощения на итальянских гостей. Погода благоприятствовала, и войска представились во всем блеске. Прямо с парада итальянские принц и принцесса отправились в Петербург; улицы на пути их были разукрашены флагами. Они пробудут здесь весь завтрашний день.

13 июля. Вторник.Сегодня доклад мой был очень продолжителен (полтора часа), так что пришлось некоторые дела отложить до другого раза. Получив приглашение к обеду у их величеств, я должен был остаться в Петергофе почти на весь день. Кроме меня, за обедом присутствовали барон Жомини и граф Григорий Александрович Строганов. Императрица с особенной скорбью говорила о неблагоприятном для турецких славян ходе дел, о последних неудачах, о новых пособиях, приготовляемых по санитарной части как в Петербурге, от общества Красного Креста, так и в Москве.

14 июля. Среда.Приглашение на спектакль и иллюминацию, приготовленные сегодня вечером в Петергофе, пришло так поздно (по возвращении моем из заседания Военного совета), что я воспользовался этим предлогом, чтобы совсем не ехать туда, и, спокойно оставшись дома, имел время приготовиться к завтрашнему докладу.

15 июля. Четверг.Приехав в Петергоф в обычный час (с первым поездом), я узнал, что сегодня, в 10 часов утра, итальянские принц и принцесса уезжают из Петергофа на пароходе в Петербург и вся царская фамилия съехалась в Большой дворец, чтобы проститься с гостями. К тому же сегодня именины великого князя Владимира Александровича, а потому должна быть обедня. Доклад назначен мне после обедни.