Джузеппе Понтиджа - Луч тени

— Спасибо, — пробормотал Мариано.

Бербенни отмахнулся от него.

— Прошу тебя, — сказал он.

Бросив взгляд на часы, он поднялся с дивана:

— Хорошо бы еще поболтать, но уже поздно. Ты не возражаешь, если мы расстанемся, по крайней мере сейчас?

Мариано тоже поднялся.

— Конечно, извини, из-за меня ты потерял столько времени.

— Вовсе не потерял, — великодушно изрек Бербенни.

Мариано направился к выходу, осторожно ступая по ковровым дорожкам между китайскими вазами и гипсовыми статуями.

У двери он хотел попрощаться с Бербенни, но тот сказал:

— Я тебя провожу, черт возьми.

Они спустились по мраморной лестнице и подошли к наружной двери. Здесь Мариано, собравшись с духом, снова пролепетал было слова благодарности, но Бербенни, схватив его за руки, прервал:

— Никаких спасибо. Долг друзей — помогать друг другу, и ты доказал это своим прекрасным, но безрассудным поступком. А пока прощай.

— Огромное спасибо, — пробормотал Мариано. — Не знаю, как тебя благодарить.

— Не за что. Спокойной ночи.

Выглянув за дверь, он кивнул на небо:

— Видал, сколько звезд?

— Ага, — сказал Мариано, поднимая голову кверху. — Замечательно.

Бербенни воспользовался паузой, чтобы затворить дверь.

— Спокойной ночи, — повторил он.

А Мариано так и остался стоять с запрокинутой головой, не зная, то ли протянуть Бербенни руку и еще раз поблагодарить или сделать вид, будто любуется Млечным Путем, сиявшим на темном небе.

С площадки у главной башни замка Сфорца, залитой лучами послеполуденного солнца, Трави увидел, как Эмилио сошел с трамвая на бульваре Каироли и стал подниматься на небольшой холм, ведущий к подъемному мосту.

Выйдя из тени, Трави подал ему знак. Эмилио чуть заметно махнул рукой и в нескольких метрах от входной арки присоединился к нему.

— Куда пойдем?

— Давай прогуляемся, — предложил Трави, направляясь к воротам замка.

Пройдя через арку, они вышли в прямоугольный двор, окруженный крытой галереей. Пока они его пересекали, Трави спросил, обернувшись к Эмилио:

— Что-нибудь удалось узнать?

— Нет. Но у меня нет сомнений.

На минутку он замолк, так как пришлось обогнуть парочку, застывшую посреди двора.

— Он предает нас, — добавил он немного погодя.

Трави шел, опустив голову.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую.

Они прошли через вторую арку и оказались в узком проходе между двумя высокими стенами.

— Он не раскололся?

— Нет. С ним говорил я. В открытую.

— Зря, — пробормотал Трави. — Ты ему грозил?

— Конечно.

— А он?

— И бровью не повел! — воскликнул Эмилио. — Сказал, что этого ожидал и был готов к разговору. Сказал, что он нас понимает.

Они прошли подъемный мост, перекинутый через ров замка.

— Для шпиона это, однако, странно, — сказал Трави. — Он должен был бы притвориться возмущенным.

— Правильно. Я тоже так думал. Но потом он выкинул одну штуку, которая подтвердила мои подозрения.

Он замедлил шаг. Перед ними была площадь, поднимавшаяся к парку.

— Сегодня ночью он потребовал покончить со всем раз и навсегда. Убить его немедленно.

Трави уставился на собеседника:

— Ну и что?

— Только шпион может так говорить. Поверь, я чувствовал, что он врет. Я почти докопался до истины, но прижать его к стенке все-таки не удалось.

Трави прищурил глаза:

— И все же этого недостаточно.

— Как? И это ты мне говоришь! — воскликнул Эмилио. — Скажи еще, что теперь у тебя другие сведения и что ты изменил свое мнение.

— Я не изменил его, — пожал Трави плечами. — Просто в прошлый раз ты не так меня понял. У меня были кое-какие подозрения, но не больше.

Эмилио недоверчиво взглянул на него:

— Мне казалось совсем наоборот.

— Казалось, потому что трудно принять сразу две гипотезы, не отдав предпочтения какой-нибудь из них. Но у меня нет уверенности.

Войдя в ворота, они стали спускаться по тенистой аллее к центральной части парка.

— Ладно. — Эмилио отер платком лоб. — На всякий случай я сделал вид, что верю ему. А вы что-нибудь обнаружили?

— Только не улики.

— Забудьте вы об уликах, — воскликнул Эмилио. — Глупо надеяться, что такой тип позволит схватить себя за руку. Он слишком хитер и ловок. Он сам улика, понимаешь?

Трави слушал его понуро.

— Он не наш, — продолжал Эмилио. — Я это нутром чую.

— Раньше ты чуял иное.

— Неправда, я просто об этом не думал. Но стоило тебе заронить сомнение, как все стало на свое место. Я верю своей интуиции.

— А Онья своей.

— А он что говорит?

— Что мы с ума сошли.

Они подошли к фонтану перед спуском к площадке.

— Он исключает возможность двойной игры, — продолжал Трави. — Только чудовище может так поступать.

— Разве они перевелись на свете?

— Не в этом дело — он слишком давно его знает.

— Да при чем тут это? — воскликнул Эмилио. — Можно же всю жизнь прожить с человеком, который тебя предает. А больше он ничего не говорил о Лози?

— Говорил, но все это бабушка надвое сказала. Нам самим придется все взвешивать.

Они пошли дальше по пустынной аллее к арке Мира.

— Но мы от него избавимся, — добавил Трави.

— Как это?

— Пошлем в Лугано, в Заграничный Центр.

— Да вы свихнулись? Он сам просится в Швейцарию!

— Прекрасно. — Трави остановился. — Вот мы и пойдем ему навстречу.

— Ничего не понимаю. — Эмилио слушал его с изумлением. — Ты что, меньше в нем сомневаешься, чем я?

— Послушай. — Трави взял его под руку. — Нужно идти по следу врагов, может, удастся размотать веревочку. Не надо ударяться в крайность. Спешка тут ни к чему.

— Ты так считаешь?

— Да, потому что мы толком не знаем, что у него на уме. Главное не в том, чтобы уличить его, а в том, чтобы самим не попасть впросак. Понимаешь?

— Да.

— Может статься, что он и не шпион, — продолжал Трави. — Тогда он полезней в Швейцарии, чем у нас: здесь его уже накрыли. Если же наши опасения оправдаются, то там найдут способ его обезвредить.

Эмилио вопросительно посмотрел на него.

— Нет, не так, как ты думаешь, — сказал Трави, снимая очки и протирая стекла. — Его направят в Москву, в партийную школу, там разберутся.

— А если он даст тягу?

— Не думаю, что он пойдет на это. — Трави надел очки. — Конечно, он кое-что о нас разведал, но этого слишком мало. Закинем удочку, и увидишь, он клюнет.

— А паспорт?

— Он уже готов, — похлопал Трави по карману куртки. — В Лугано о нем позаботятся.

Эмилио молча его слушал.

— Вы проводите его на вокзал, — продолжал Трави. — А я прослежу за ним в поезде.

— Ты?

— Да, мне сподручнее: ведь я никому не буду мозолить глаза, он меня не знает и ни о чем не догадается. Чем свободней чувствует себя человек, тем меньше можно ждать от него подвоха.