Георгий Караславов - Избранное. Том первый

— А ты сама его не бранила? — спросила ее соседка.

— Нет, сестричка, нет, не бранила! — оправдывалась она. — Позавчера он принес полторбы груш, чужих груш, у нас таких нет; ну, я отругала его маленько, другой раз, говорю, не смей приносить мне таких подарков, и высыпала груши поросенку, вот и все.

— Что-то здесь нечисто, узнать бы только, в чем дело, — сердился Гочо.

— Может, в колодец свалился! — высказала догадку мать, и ноги у нее подкосились.

— Ты придумаешь! — выбранил ее Гочо. — В колодец! Чепуху мелешь.

В уме у него промелькнули все колодцы на окрестных полях, и холодный пот выступил на лбу.

До середины следующего дня он обходил эти колодцы, спускался по камням до самой воды, всматривался, проверял палкой дно и, ничего не обнаружив, вылезал, чуточку обнадеженный.

Но мальчик не вернулся и к следующей ночи, никто не принес о нем никакой вести. На третий день Гочо поднял своих братьев, позвал шурина, и вместе, рассеявшись по полю, они начали обыскивать все подряд: мельницы, сторожки, шалаши, овчарни — нигде мальчика не нашли, никто ничего о нем не знал. Отправились по соседним селам.

— Не встречали мальчика десяти лет, русого, в рубашонке, босого, в полинялых штанишках, с пестрой торбой? — спрашивали они прохожих.

Люди удивленно смотрели на них, пожимая плечами, и шли дальше.

Наконец обратились в общину. Поисками мальчика занялись полевые и лесные сторожа. Обошли всю окрестность, исходили вдоль и поперек рощу, раздвигая каждый куст, еще раз проверили все колодцы, облазили все омуты в реке и вернулись ни с чем, растерянно разводя руками: не превратился же этот мальчик в оборотня, не провалился же он сквозь землю!

Сообщили в околийское управление. Зазвонили телефоны, заработал телеграф, описали приметы пропавшего, распорядились, где бы его ни нашли, немедленно доставить родителям.

— Буду ждать, может, еще сам вернется! — уныло сказал Гочо, измученный поисками, горем и слезами жены. У нее теплилась еще одна надежда: ребенка, наверное, увели или бродячие цыгане, или пастухи, но он уже не маленький, убежит от них, придет. Об этом толковали ему и в поле, и в кофейне, и в корчмах, где только и разговору было, что о пропавшем…

Юрталан следил за слухами и разговорами о мальчике, дрожал и худел от страха. Он курил сигарету за сигаретой. Засыпал, чуть успокоенный, но рассвет встречал с новыми тревогами и предчувствиями. Иногда он заглядывал в корчмы и кофейни, беспокойно прислушивался к разговорам, изредка сам вставлял слово, но голос у него срывался, в горле пересыхало, он менялся в лице, и люди сразу умолкали, пристально глядя на него, как только он раскрывал рот.

В воскресенье он зашел в корчму Куцого купить сигарет. В глубине маленького мощеного дворика, подметенного и политого водой, под старой виноградной лозой сидело в холодке несколько крестьян. Спустившись по деревянным ступенькам, Юрталан огляделся, и, вздрогнув, попятился, но было поздно — все уже увидели его, увидел и Гочо Астаров, который сидел ссутулившись, в сторонке, худой, небритый, всклокоченный. Куртка на нем, вся в заплатах, была облеплена мякиной. Когда Юрталан поздоровался, ему кивнули в ответ, подвинулись, чтобы он сел, подали стул. Люди говорили о кукурузе, о молотьбе, о многих других делах, но Юрталану показалось, будто речь идет о нем… «О чем это они?» — обомлел он и сел сам не свой. Чтобы скрыть волнение, он вынул из-за пояса широкий синий платок, медленно вытер лицо и сказал со вздохом:

— Ну и жара! Ганю, — обратился он к Куцому, — дай-ка сто грамм водки да закуски побольше.

— Вот те на! — усмехнулся Куцый. — В такую жару — водки!

— Э, водочка прохлаждает, — сказал Киро Тырчиложи и опрокинул в рот свою рюмку.

Юрталан вынул сигареты, угостил всех подряд; подал и Гочо Астарову.

— Что, братец? — притворно небрежным тоном спросил Юрталан, с трудом проглотив слюну. — Говорят, мальчик твой сбежал?

— Сбежал или другое что случилось — кто его знает! — развел руками Гочо.

— Сбежал, конечно, что же еще может быть! — уже решительнее сказал Юрталан и, глубоко затянувшись, помахал рукой. — Вот и мой Стойко, уж на что был кроток и боязлив, а один раз закатил я ему пару оплеух, он и сбежал, дурачок, две ночи не возвращался. Ганю, подай-ка вот брату сто грамм!

— А где же он был? — заинтересовался Гочо.

— Две ночи ночевал в пустой сторожке.

— Это пустяки, — вмешался снова Тырчиложи, — через две ночки домой прибежал, а об его молодце с каких уж пор ни слуху ни духу.

— Как, значит, не вернулся еще? — спросил Юрталан, глядя на Гочо с участием. — Ах ты, беда какая… По селам пойди да расспроси…

— Измучился уже человек от хождений да расспросов, — прервал его Куцый, ставя перед Гочо водку. — И телеграммы околийское управление везде рассылало.

— Околийское! — пренебрежительно махнул рукой Юрталан. — Жди, когда оно тебе поможет! Самому надо искать.

— Я уж совсем отчаялся, — страдальчески щурясь, проговорил Гочо. — Куда я только не ходил, чего только не делал…

— Куда же ты ходил? — открыто и с упреком посмотрел на него Юрталан.

— Все села обошел.

— А в Пловдиве был?

— Нет. Что мне там делать?

Юрталан криво усмехнулся, тряхнул головой:

— Посмотрите на него — что ему делать в Пловдиве?.. Да это же большой город, море! Ступай туда, подай заявление, посмотрят, поищут, может, он работать где пристроился или в какую мастерскую подмастерьем нанялся.

— Подмастерьем?! — выпучил глаза Гочо.

— Ну да, — спокойно подтвердил Юрталан. — В таком возрасте, сам знаешь, взбредет что-нибудь парню на ум, он и убежит — иди догоняй. А с голоду он не умрет — известно ведь, какой спрос там на деревенских парнишек! Послушные, крепкие, расторопные и работают за один харч…

— А где же он там может быть? — нетерпеливо и взволнованно спросил Гочо, поднимаясь.

— Ну вот — где? — с улыбкой посмотрел на него Тырчиложи. — Человек говорит тебе, где-то, мол, там, а ты должен поехать и поискать.

— В кофейне может оказаться в прислугах… или в какой-нибудь гостинице, — добавил уверенно Юрталан.

— Может, может! — ввязался и Куцый. — Бывал я в Пловдиве и видел — там кофе по конторам разносят все вот такие мальчонки.

— В Пловдиве, говорю тебе! — еще настойчивее заявил Юрталан и, подцепив на вилку полпомидора, медленно прожевал его и, с трудом проглотив, принялся рассказывать тут же выдуманную им историю о неком уроженце Северной Болгарии, который десяти лет убежал от родителей и возвратился в родное село только тогда, когда стал первым богачом в городе…

— Не знаю, что мне делать и куда идти, братец! — сокрушенно покачал головой Гочо. — И работу забросил, и в долги влез, ломаного гроша теперь у меня нет.