Эрнест Хемингуэй - Полное собрание рассказов

В этот вечер не прошло и пяти минут с начала игры, как в палату вошла молоденькая медсестра-стажер.

– Сестра Сесилия просит узнать, как идет игра.

– Скажите ей, что у нас уже один тачдаун [87] Тачдаун / touchdown (дословно: приземление) – один из способов набора очков в американском и канадском футболе. .

Немного погодя стажер снова заглянула в палату.

– Скажите ей, что наши их выносят, – сообщил мистер Фрейзер.

Немного позже он нажал на кнопку звонка, вызывая медсестру, которая дежурила на этаже.

– Вас не затруднит спуститься в часовню или передать с кем-нибудь сестре Сесилии, что «Нотр-Дам» выигрывает четырнадцать – ноль к концу первой четверти [88] Футбольный матч состоит из четырех периодов (четвертей) по 15 минут чистого времени каждый. и все в порядке. Она может больше не молиться.

Через несколько минут вошла взволнованная сестра Сесилия. Очень взволнованная.

– Что значит четырнадцать – ноль? Я ничего не понимаю в футболе. Для бейсбола это было бы очень хорошо, но в футболе я ничего не смыслю. Может быть, это ничего не решает. Я сейчас же иду обратно в часовню и буду молиться до самого конца игры.

– Исход ясен, – успокоил ее мистер Фрейзер. – Мы уже победили. Я ручаюсь вам. Останьтесь и послушайте со мной.

– Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет, – возразила она. – Я сейчас же иду обратно в часовню молиться.

Всякий раз, когда «Нотр-Дам» набирал очки, мистер Фрейзер просил дежурную дать знать об этом сестре Сесилии, и наконец, когда уже давно стемнело, сообщил окончательный результат.

– Ну, и что сестра Сесилия?

– Сейчас они все в часовне, – ответила дежурная.

На следующее утро вошла сестра Сесилия. Очень довольная и веселая.

– Я знала, что они не смогут обыграть «Богоматерь»! – воскликнула она. – Не смогут. Каетано тоже лучше. Гораздо лучше. К нему сегодня придут. Он еще не сможет с ними повидаться, но они придут, и ему станет легче, если он будет знать, что он не забыт своими. Я пошла в полицейский участок к этому О’Брайену и сказала ему, что он должен прислать каких-нибудь мексиканцев навестить бедного Каетано. Он пришлет кого-нибудь сегодня днем. Тогда бедняге станет лучше. Никто не приходил навестить его, и это отвратительно.

В тот же день около пяти часов в палату вошли три мексиканца.

– Можно? – спросил самый высокий, с мясистыми губами и довольно-таки толстый.

– Почему нет, – ответил мистер Фрейзер. – Присаживайтесь, господа. Может, выпьем чего-нибудь?

– Большое спасибо, – поблагодарил здоровяк.

– Спасибо, – присоединился к нему самый смуглый и маленький.

– Нет, спасибо, – отказался третий, тощий. – Вино мне в голову ударяет. – Он постучал себя по голове.

Медсестра принесла стаканы.

– Подайте им, пожалуйста, бутылку, – попросил Фрейзер. – Это из Рэд-Лодж, – пояснил он.

– Из Рэд-Лодж – самое лучшее, – одобрил здоровяк. – Много лучше, чем из Биг-Тимбер.

– Это точно, – поддакнул самый маленький. – И стоит дороже.

– В Рэд-Лодж лучшие цены, – отметил здоровяк.

– Сколько ламп в приемнике? – спросил тот, который не пил.

– Семь.

– Как здорово! – воскликнул он. – И сколько он стоит?

– Не знаю, – ответил мистер Фрейзер. – Его взяли напрокат. Вы, господа, друзья Каетано?

– Нет, – здоровяк покачал головой. – Мы друзья того, кто ранил его.

– Нас прислала сюда полиция, – добавил самый маленький.

– Мы с ним держим небольшой кабачок, – сообщил здоровяк. – Я и он. – Он мотнул головой в сторону того, который не пил. – У него тоже небольшой кабачок, – указал на маленького смуглого. – В полиции нам велели прийти, мы и пришли.

– Я очень рад, что вы пришли.

– Мы тоже.

– Хотите еще по стаканчику?

– Пожалуй, – согласился здоровяк.

– С вашего разрешения, – не отказался самый маленький.

– Мне не надо, – помахал рукой тощий. – Вино мне в голову ударяет.

– Вино замечательное, – улыбнулся самый маленький.

– Почему не попробовать? – спросил мистер Фрейзер тощего. – Ну, покружится голова, и всё.

– А потом болеть будет.

– Вы не могли бы прислать к Каетано его друзей? – спросил Фрейзер.

– У него нет друзей.

– У каждого человека есть друзья.

– У него нет.

– Чем он занимается?

– Он картежник.

– Хорошо играет?

– Более чем.

– У меня он выиграл сто восемьдесят долларов, – признался самый маленький. – Теперь во всем мире не сыскать ста восьмидесяти долларов.

– У меня он выиграл двести одиннадцать долларов, – поплакался тощий. – Вы только представьте себе такую сумму!

– Я никогда не играл с ним, – здоровяк пожал плечами.

– Он, должно быть, очень богат, – предположил мистер Фрейзер.

– Он беднее нас, – возразил маленький мексиканец. – У него только и есть, что рубашка на плечах.

– Да и та теперь ничего не стоит, – указал мистер Фрейзер. – Прострелена пулями.

– Это точно.

– Тот, что ранил его, тоже картежник?

– Нет, работал на уборке свеклы. Ему пришлось уехать из города.

– Только представьте себе, – вздохнул самый маленький. – Лучший гитарист во всем городе. Самый лучший.

– Какая жалость!

– Так оно и есть, – кивнул здоровяк. – Как он играл на гитаре!

– И больше не осталось хороших гитаристов?

– Ни единого.

– Есть один, он на аккордеоне играет, ничего так, – вставил тощий.

– Да еще кое-кто играет на других инструментах, – добавил здоровяк. – Вы любите музыку?

– Еще как!

– А что, если мы придем как-нибудь вечером поиграть вам? Как вы думаете, сестра разрешит? Она, кажется, очень дружелюбная.

– Уверен, что разрешит, когда Каетано сможет слушать музыку.

– Она что, немного ку-ку? – спросил тощий.

– Кто?

– Эта сестра.

– Нет, – ответил мистер Фрейзер. – Она милая женщина, очень умная и сострадательная.

– Я не верю ни попам, ни монахам, ни монахиням, – покачал головой тощий.

– В детстве с ним случилось много чего плохого, – сообщил самый маленький.

– Я был служкой в церкви, – в голосе тощего звучала гордость. – Теперь я ни во что не верю. И в церковь не хожу.

– Почему? В голову ударяет?

– Нет, – ответил тощий. – Это алкоголь в голову ударяет. Религия – опиум для бедняков.

– А я думал марихуана – опиум для бедняков, – признался Фрейзер.

– Вы когда-нибудь курили опиум? – спросил здоровяк.

– Нет.

– Я тоже, – сказал он. – Кажется, это отвратная штука. Начнешь – и уже не можешь бросить. Это порок.

– Как и религия, – вставил тощий.

– Он очень активно выступает против религии, – заметил маленький мексиканец.

– Необходимо занимать активную позицию по отношению к чему-то, – вежливо указал мистер Фрейзер.

– Я уважаю верующих, даже если они невежественны, – признал тощий.