Джамбаттиста Базиле - Сказка сказок, или Забава для малых ребят

Нашлись, однако, и такие, кто сказали, что честь заключается не в женской сорочке и что доброму государю следует больше заботиться о благе народа, чем о собственных интересах; сбежавшая дочь принесет дому отца лишь кратковременный стыд, а злой сын ввергнет в огонь и дом, и государство. И поэтому, раз уж король хочет детей и ему предложен выбор, пусть выбирает дочь, чтобы не подвергать опасности свою жизнь и мир в стране.

Это суждение показалось королю самым убедительным; он пошел обратно в сад, где снова повторил то, что говорил прежде, а когда услышал тот же ответ, немедленно сказал: «Дочку! Дочку!» Воротясь домой, вечером — когда Солнце приглашает часы дня пойти поглядеть на забавную возню Антиподов — он улегся с женой в постель и через девять месяцев получил чудесную дочурку. И с самых первых дней жизни девочки принялся сторожить ее в укрепленном и хорошо охраняемом дворце, не упуская никаких мер, чтобы предотвратить печальную участь, и усердно прививая ей все достоинства, подобающие принцессе. А когда она подросла, не откладывая, начал переговоры о выдаче ее замуж за короля Пьерде Синно [473] Потеряй-ум. .

Но лишь только ее просватали, в тот самый час, когда девушка покидала дом (откуда ни разу еще не выходила), чтобы отправиться к жениху, разыгрался сильнейший вихрь, который поднял ее вверх и унес из виду. Перенеся по воздуху, вихрь поставил ее перед домом некой орки, посреди леса, который занес Солнце в список зараженных, поскольку оно убило ядовитого Пифона [474] Аллюзия на античный миф, известный Базиле в передаче Овидия. Змея Пифона, сына богини земли Геи, убил Аполлон — бог Солнца («Метаморфозы», I, 439–444). .

Здесь Маркетта (как звали принцессу) встретила старушку, которую орка оставила стеречь дом, и та сказала ей: «Ох, бедняжка, эвон куда тебя занесло! Горе тебе: коли придет орка, хозяйка этого дома, я и трех торнезе за твою шкуру не дам, ибо ей никакая еда так не мила, как человечье мясо; и моя-то жизнь в безопасности, лишь покуда ей нужна моя служба, да к тому же ее клыки гнушаются этой убогой плотью, измученной обмороками, приступами, поносом и диареей. Но знаешь, что сделаем? Вот тебе ключи от дома: зайди внутрь, прибери в комнатах, все вычисти, а когда придет орка, спрячься, чтобы она тебя не видела, а я буду носить тебе еду. А потом — кто знает? По милости Неба время делает великие дела. Словом, с разумом и терпением море переплывешь и в бурю не пропадешь».

Нужда ремеслу научит; Маркетта взяла ключи, вошла в жилище орки и, первым делом взявшись за веник, вычистила и вымыла пол так, что на нем можно было есть макароны. Потом, взяв кусочек сала, натерла все скамейки, столы, ореховые лари до такого блеска, что в них впору было смотреться вместо зеркала. И только она успела перестелить постель, как услыхала шаги вернувшейся орки и спряталась в бочке, где держали зерно.

Орка, найдя в доме непривычный порядок, обрадовалась и, кликнув старушку, спросила: «И кто ж это навел такую красоту?» А когда старушка сказала, что она и навела, орка ответила:

«Коль слуги больше делают, чем господа велят, — иль обманули, или обмануть хотят.

Вставим стручок в дырку [475] Неап. spruoccolo a lo pertuso! — фраза произносится, когда происходит редкое и неожиданное событие: чтобы не забыть о нем, в какую-нибудь дырку или щелку в стене (стены из неоштукатуренного камня изобилуют такими дырками) вставляется палочка или прутик. ; отлично поработала — значит, положен тебе кусок пожирнее».

Сказав это, орка уселась за обед, а потом снова ушла и, вернувшись, обнаружила в доме очередные новости: вся паутина из-под потолка была собрана, все медные сковороды и чаны, начищенные до блеска, красиво развешены по стенам, все грязное белье, прокипяченное на огне, сияло ослепительной белизной. Придя в неописуемый восторг, орка осыпала старушку тысячью похвал, говоря ей: «Пусть Небо тебе воздаст великими дарами, госпожа моя Пентароза, чтобы ты век цвела и не увядала: так радуешь ты мне сердце своей доброй службой, что я теперь живу будто в домике у кукол, а в постели сплю как новобрачная».

Старушка, от похвал госпожи взлетев до седьмого неба, не переставала пичкать Маркетту вкусными кусочками, будто каплуна к празднику. Как только орка снова ушла, она сказала Маркетте: «Будь внимательна; пришло время попытать тебе счастья. Так что хорошенько поработай ручками, чтобы обрадовать орку; но помни, если она будет тебе клясться всеми созвездиями Зодиака, не верь ей; а когда поклянется своими тремя коронами, тогда верь, потому что дело твое пройдет как нитка в иголку, и сама увидишь, что я присоветовала тебе лучше матери родной».

Услыхав эти слова, Маркетта придушила жирную гусыню, ощипала, выпотрошила, начинила ветчиной с ориганом и чесноком, насадила на вертел, испекла аппетитные клецки [476] В оригинале стоит выразительное местное название этого лакомства: strangolaprievete, то есть «задуши-священников» (известен и другой вариант: strangolamuoneche — «задуши-монахов»). и, накрыв на стол, украсила его цветками розы и ветками кедра.

Орка вернулась и, глядя на все это убранство, чуть не выскочила вон из платья; позвав старушку, она сказала: «Признайся, кто все это сделал». «Ешь спокойно, — отвечала старушка, — и не спрашивай много; хорошо, что есть кому тебе служить и все делать для твоего удовольствия». Орка принялась за трапезу, и вкусные кусочки, приготовленные Маркеттой, доходили ей до самых пяток, так что она снова заговорила: «Клянусь тремя словами Неаполя [477] Вероятно, имеется в виду неаполитанская поговорка, когда на вопрос: «Какие самые главные вещи в Неаполе?» — отвечали: «Vruoccole, zuoccole, trapole», то есть 1) вкрадчивые манеры, 2) женщины-обольстительницы и 3) ловушки, капканы. , что, если узнаю, кто эта прекрасная повариха, утробу мою ей отдам». И еще: «Клянусь тремя луками и тремя стрелами, что если ее узнаю, буду ее в сердце вечно держать. Клянусь тремя свечами, которые зажигают, подписывая контракт ночью; клянусь тремя свидетелями, которых хватит, чтобы присудить к виселице; клянусь тремя пядями веревки, которых хватит сделать петлю; клянусь тремя вещами, от которых человек убежит из дому: вонью, копотью и злой женой; клянусь тремя вещами, на которых стоит дом: на сахарном печенье, горячем хлебе и макаронах [478] Печенье — в оригинале стоит: zeppole, сахарные печенья-колечки, традиционно — лакомство ко дню святого Иосифа (19 марта), который в Италии считается праздником отцовства; горячий хлеб мужчина берет с собой, уходя на работу или в путь, макароны — общая семейная трапеза, а сахарное печенье — угощение для детей. Весьма характерно, что пословица ставит на первом месте печенье, как бы подчеркивая, что детей нельзя лишать радости ни при каких обстоятельствах. ; клянусь тремя женщинами и одной гусыней, из которых получается базар; клянусь тремя лучшими певцами Неаполя: Джованни-с-тележкой [479] Неаполитанский народный поэт и рассказчик конца XVI — начала XVII в. (даты рождения и смерти неизвестны) — упоминаемый в целом ряде литературных произведений эпохи. Судя по его прозвищу, вел страннический образ жизни. Некоторые из его сочинений распространялись в лубочных изданиях как в Неаполе, так и вне его вплоть до XIX в. , Компар Юнно [480] Знаменитый неаполитанский уличный певец, современник Базиле. и Королем музыки; клянусь тремя F хорошей рыбы: жареная [fritto], остуженная [frisco] и недавно выловленная [futo] ; клянусь тремя S, по которым узнаешь настоящего влюбленного: одинокий [sulo], бодрствующий [solliceto] и хранящий чувства втайне [secreto] ; клянусь тремя вещами, нужными доброму купцу: кредитом, смелостью и удачей; клянусь тремя типами, кого обхаживает проститутка: хвастунами, красивыми юношами и дураками; клянусь тремя вещами, нужными для вора: глазами, чтобы следить, руками, чтобы хватать, и ногами, чтоб убегать; клянусь тремя вещами, что губят молодость: игрой, женщинами и кабаками; клянусь тремя главными делами сыщика: обнаружить, выследить и сцапать; клянусь тремя вещами, нужными придворному: искусством лгать, невозмутимостью и везением; клянусь тремя вещами, нужными сутенеру: щедрым сердцем, болтливым языком и бесстыдством; клянусь тремя вещами, которые исследует врач: пульсом, лицом и ночной вазой…». Так заклинала орка, но могла продолжать хоть до самого утра, ибо Маркетта, предупрежденная старушкой, сидела тихо, не издавая ни звука.