Джамбаттиста Базиле - Сказка сказок, или Забава для малых ребят

Он сам себе хозяин, и никто

его не сдергивает до света с постели

и не считает за его столом куски.

Зато найдется, кто его покрасит

и вмиг ославит грубым дикарем.

«Вот, — скажет, — ястребиное говно:

ни запаха, ни вони от него!»

Его объявят кислым нелюдимом,

невежей, деревенщиной безвестной,

едой без вкуса, макарониною пресной.

МАРКЬОННО

Счастливец тот, кто век живя в глуши,

не видит, не болтает, не грешит!

А как посмотришь, скажешь: нет, не зря

премудрые согласно говорят,

что «лучше одиноким быть,

чем с языкастыми компанию водить».

КОЛА АМБРУОЗО

Теперь, наоборот, представь себе

прекрасного товарища, такого,

кто за друзей всего себя отдаст,

веселого, общительного нрава,

кто прост и искренен со всеми равно.

Но коль его покрасить, то — держись,

ему измерят и обрежут верх и низ,

по волоску его переберут,

всё пересудят и ярлык пришьют:

он задавака, он нахал, он баламут,

он «шило в заднице», он «головня в штанах»,

«петрушка в каждом соусе», он соль,

подсыпанная там, где сахар нужен;

он нос везде сует, он голову всем кружит,

все строит умного, да толку в нем едва ли…

Терпи, бедняга: эк тебя разрисовали!

МАРКЬОННО

Ты прав, бывает даже хуже.

Один испанец это распознал

и записал такое изреченье:

«За искренностью следует презренье».

КОЛА АМБРУОЗО

А если кто-то будет одарен

разумным словом, мудрым рассужденьем,

кто выкажет талант и красноречие:

в какую сторону его ни оберни, в

о всем себя он сведущим покажет, —

в красильне нашей так его измажут,

что якобы он сам себе надел

венок оратора, площадный горлопан,

который, как из нужника труба,

всех только грязью поливать готов;

он нудным треском превзойдет цикад,

он болтовнею победит сороку,

он уши прожужжит, он вынет мозг

занудством бесконечных причитаний,

он сказочками детскими пугает,

он всех язвит, а рот его под стать

куриной жопе — лишь бы только срать;

и злой язык, что мелет без ума, —

потоп, пожар, разруха и чума!

МАРКЬОННО

Да, брат, во времена ослиных нравов

что хочешь делай — все не выйдешь правым.

КОЛА АМБРУОЗО

Но вот, казалось бы, такой не прогадает:

всегда молчит, век рта не открывает,

в рот фигу не возьмет — стыдится

на людях и словечком помочиться [264] Связь между «фигой» и «помочиться» заключена в том, что фиги (инжир) использовались в старинной медицине как сильное слабительное. .

Но краской мы ему подправим тон:

он будет зваться — простофиля Антуон,

балбес, пенек замшелый, мамелюк,

из ада вытащенная головешка,

бесчувственная пресная ледышка.

«Вон как надулся, того гляди помрет,

будто неволей под венец идет!»

Попутных ветров не бывает в этом море:

молчишь иль не молчишь — все выйдет горе!

МАРКЬОННО

Поистине, в такое время

не знаешь, как с народом быть,

как рыбку для себя удить;

нигде, как поглядишь, нет торного пути:

блажен, кто угадает, как пройти.

КОЛА АМБРУОЗО

А я гадаю, где найдется тот,

что гимн красильне до конца споет?

Хоть тыщу лет, все петь — не перепеть:

тут не язык, тут колокола медь,

пожалуй, сносится. Короче, что ни делай,

веди себя, как в голову взбредет,

хоть так, хоть эдак — выкрасят, пожалуй.

Паясничаешь — скажут: славный малый,

он веселит, он поднимает дух,

мошенника — находчивым зовут,

шпиона — карты мира знатоком,

лентяя — флегматичным добряком,

прожору — жизнелюбцем, а льстеца —

умелым, обходительным придворным,

что изучил характер господина

и знает, как когда себя вести,

путану — девушкой воспитанной и милой,

невежду — безыскусным и простым.

Так кисточкой малюй — и понемногу

проложишь к счастью верную дорогу.

И уж не диво, что на службе у господ

дурной — ликует, добрый — слезы льет,

поскольку наши горе-господа

все напрочь перепутали цвета,

и, одного меняя на другого,

достойному предпочитают злого.

МАРКЬОННО

Беда тому, кто служит. Ведь его

мертворожденный, кажется, счастливей.

Весь век средь бури он плывет,

а в гавань так и не зайдет.

КОЛА АМБРУОЗО

Двор создан только для порочных дел,

а доброму всегда один удел:

дадут пинка — и выкинут, как сор!

Однако прекращаем разговор:

чем больше чешешься, тем больше мучит зуд;

ни за день, ни за два не кончить тут.

Так ставим точку, время отдыхать,

уж солнцу в прятки хочется играть.

Почтеннейшие зрители, до встречи!

Отложим прочее на следующий вечер!

И как только Кола Амбруозо закрыл рот, Солнце скрыло свет дня. Договорившись вернуться наутро с новым запасом сказок, все разошлись по домам, насыщенные речами и наполненные аппетитом.

Как только, благодаря посещению Солнца, вышли на волю все тени, брошенные в тюрьму трибуналом Ночи, князь и его жена вернулись на обычное место. Желая весело провести время с утра до обеда, они позвали музыкантов и стали танцевать с большим увлечением: протанцевали и «Руджеро» [265] Парный танец со сложным сценарием, при котором танцующие не касаются друг друга. Распространен в Романье. , и «Вилланеллу» [266] Вопреки названию (от слова villano — поселянин, деревенщина), этот танец уже в XV в. относился к галантным и был любим аристократией. , и «Сказку про орка» [267] Сложный танец в пяти частях (фигурах), исполняемый сначала парой, а потом партнером и партнершей соло. Описан впервые в 1581 г. хореографом Фабрицио Карозо (1526–1602). , и «Сфессанью» [268] Этот весьма оживленный танец, имевший восточные черты, дал имя известному циклу гравюр французского художника Жака Калл о (1592–1635) «Balli di Sfessania» (в русской литературе распространен неуклюжий и неверный перевод этого названия — «Танцы беззадых»), а также вдохновил нескольких неаполитанских поэтов XVI–XVII вв. , и «Побитого поселянина» [269] Даже наиболее полные итальянские хореографические пособия XVI–XVII вв., описывая сотни танцев, не упоминают танца под таким названием. Скорее всего, название пародийное. , и «Весь день с той голубкой» [270] Возможно, название относится не к определенной разновидности танца, но к той мелодии, под которую он исполнялся. , и «Забывчивого» [271] Название ( итал . Stordiglione), придуманное автором, пародирует Tortiglione (закрутка, движение по спирали): танец, при котором пара двигалась по кругу, держась постоянно за руку. , и «Подвал нимф» [272] Танец из рода danza bassa (буквально: низкий танец — род придворных танцев, при которых пары двигались скользящим шагом, не отрывая ног от пола) на две пары, разработанный танцмейстером Чезаре Негри и описанный им в трактате «Грации Любви» (1602). Базиле пародирует название, заменив всего одну букву, так что получается «подвал нимф». , и «Цыганку», и «Капризницу» [273] Итал. capricciosa (капризница) — название определенного типа мелодий. , и «Звездочку мою ясную» [274] От этого танца, относящегося к роду «каскарда», дошли и подробные описания-руководства, и музыка. , и «Мой сладкий любовный огонь, Та, что повсюду ищу», и «Кокетку» и «Кокеточку», и «Сводника» [275] Итал. cianciosa (проказница, кокетка) и ruffiana (сводня; впрочем, у Базиле ruffiano, сводник) — под этими названиями и сегодня бытуют танцевальные мелодии, исполняемые под старинную «ударную» гитару (chitarra battente), относимые к разновидностям тарантеллы. Но во времена Базиле название «тарантелла» еще не было в ходу. , и «Низкий и высокий» [276] Итал. danza bassa, фр. dance basse; буквально: низкий танец — род придворных танцев, при которых пары двигались скользящим шагом, не отрывая ног от пола, в отличие от танцев «высоких», при которых стопа отрывается от земли. «Низкий и высокий» («Bassa е alta») — танец, описанный Ф. Карозо, где чередовались фигуры того и другого рода. , и «Кьярантану» [277] Танец нескольких пар, ходящих по кругу одна за другой; получил название от альпийской области Каринтия (ныне в составе Австрии). с дробью, и «Смотри, в кого мне выпало влюбиться», и «Открой тому, кого ждешь», и «Облака по воздуху плывут», и «Бесенок в рубашке», и «Жить надеждой», и «Перемени руку», и «Каскарду» [278] Род подвижных танцев для одной, двух, иногда более пар, которые танцуют лицом друг к другу, не соприкасаясь руками. И мелодии, и хореография — легкие, народные, чуждые придворной чинности danza bassa. , и «Испаночку», напоследок сплясав «Лючию-сучку» [279] Этот откровенный и возбуждающий танец сближают порой со «Сфессаньей», но Базиле их, как видим, разделяет; ему тоже приписывалось восточное происхождение. В отдельных местностях Кампании еще в недавнее время бытовал в виде эротической пантомимы, которая кончалась сценами, изображающими убийство и оживление Лючии, что позволяет предположить древние культовые корни этого действа. , чтобы доставить удовольствие служанке. Так незаметно для них пробежало время, и когда настала пора закусить, каких тут им только благ небесных не подали: век будешь есть — не наешься; а когда собрали со столов, Цеца, уже вовсю наточенная на рассказ, начала так: