Джамбаттиста Базиле - Сказка сказок, или Забава для малых ребят

или, к казенному прибегнув средству,

поправить искривленный мозг в

тюрьму отправишь под замок.

КОЛА ЯКОВО

Да разве вправит голову тюрьма

такому, коль дурная голова

кружится, как меняется луна…

Ах если б знать родители могли,

что рос он для галеры иль петли!

ДЖАЛЛАЙСЕ

Так, может, о другом? Давай. Еда —

необходимое для каждого из нас.

Покушать любишь? Но настанет час,

что вкус к ней потеряешь навсегда.

Ты кормишь вдоволь своего Стефано [382] «Накормить Стефано» — наполнить желудок. Возможно, поговорка основана на отдаленном созвучии имени со словом stomaco — желудок. :

грызешь, жуешь, глотаешь, отрыгаешь,

икаешь, снова челюсти вращаешь,

ешь чуть не носом, наполняя щеки всем,

что сладко, кисло, постно или жирно,

как лошадей, в галоп пуская зубы,

обходишь все пирушки и базары;

но не дивись, когда в конце концов

желудок твой охватит несваренье,

ты будешь пуканьем ворон пугать,

яиц несвежих вкусом отрыгать,

и аппетита словно не бывало.

И так от пищи душит отвращенье,

что мясо гнилью кажется тебе,

что рыба вызывает тошноту,

что сладко было, желчью жжет,

любимое вино — навеки враг:

бульону пара ложек — вот

все то, что разрешили доктора.

КОЛА ЯКОВО

Ты истинную правду говоришь.

Есть через меру — верный способ лишь

нажить скорбей немалое число;

от жадной глотки — в человеке всяко зло.

ДЖАЛЛАЙСЕ

Коль ты играешь в карты, в кости, в кегли

иль кием выбиваешь в лузу шар,

бросаешь кубики, передвигаешь шашки,

в том губишь время и душой рискуешь,

теряешь деньги, предаешь друзей,

вполглаза спишь и в полкусочка ешь,

порабощен всегдашней мыслью

об этой пагубной игре,

где двое сговорятся меж собою,

как облапошить третьего, чтоб деньги

напополам между собою разделить.

Когда же ты себя увидишь

обманутым, то потечет

с тебя бессильной злобы пот;

тогда познаешь, что игра —

пожар, поруха для добра.

КОЛА ЯКОВО

Блажен, кто этого далек:

чур, чур меня! Избави Бог

и деньги убивать, и дни!

ДЖАЛЛАЙСЕ

Да только не одни

опасные забавы эти

приносят отвращенья плод,

но и другие, сколько есть на свете:

комедьи, фарсы, акробаты,

и женщина, что скачет на канате,

и та, с мужскою бородой,

и что ногами вышивает,

и кукольники, и ученая коза,

что встать умеет на коньки, —

осточертеют тысячи забав:

шуты, издевки, потасовки, дураки…

КОЛА ЯКОВО

Про это Компар Юнно [383] Известный неаполитанский уличный певец, современник Базиле. пел, бывало:

«Нет наслаждений вечных под луной!»

ДЖАЛЛАЙСЕ

Ах, музыка!.. О ней сказать пора настала;

нас музыка пронзает как иглой,

до самых пят проходит, до ногтей

различием напевов и манер,

всех трелей, фуг, каденций и вибраций,

фантазий, контрапунктов, пасскалий,

то грустных, то веселых голосов,

то падающих вниз, то вверх летящих,

то в унисон, то партиями — басом,

фальцетом, тенором, или с усильем

давя на клавиши, иль раздувая грудь,

со струнами из жил иль из металла [384] Известно, что первые металлические струны представляли собой проволочную оплетку основы, сделанной из кишок. Появление таких струн относят к XVII в., и перед нами, возможно, одно из первых упоминаний о них. …

Но даже красота игры и пенья,

когда не подойдет под настроенье,

упарить может хоть до тошноты,

что кулаком готов ударить ты

по колашьону иль теорбе! [385] Колашьон — струнный инструмент лютневого типа, употреблялся в простонародной среде, в отличие от изысканной виолы; теорба — усложненная вариация лютни со сдвоенным, длинным (до 2 м) грифом.

КОЛА ЯКОВО

Коль разрывается от скорби

иль от болезни голова,

захочешь слушать ты едва

любые наигрыши и напевы,

хоть Стеллу [386] Шипионе Стелла (1558?—1622) — неаполитанский органист и композитор, долгое время служил при дворе известного князя-композитора Карло Джезуальдо да Веноза; автор инструментальных композиций, мотетов и мадригалов, большая часть которых утеряна. , хоть Джаммакко [387] Народная форма имени Джанмарко. Сведений о композиторе, певце или музыканте с таким именем нам найти не удалось. Возможно, в авторской рукописи стояло «Джамманко», диалектная форма имени Джандоменико. Джованни Доменико (Джандоменико) да Нола (около 1510–1592) — неаполитанский композитор, преподаватель музыки и поэт-мадригалист. самого;

все их прекрасные созвучья

тебя, как шабаш ведьминский, замучат!

ДЖАЛЛАЙСЕ

О танцах я уже не говорю:

ты видишь все приемы эти:

«скачки кольцом», «капканы», «козочки», «косули»,

«пробежки» и возвратные шажки:

сначала это манит новизной,

потом удушит, что твой августовский зной;

четыре вариации… тоска;

так опостылеет кружиться и скакать,

что только ждешь, когда уже объявят

«танец свечи» иль «танец с веерами» [388] Танцевальные номера, объявлявшиеся перед окончанием бала. ,

чтобы поскорее броситься с ногами,

оттоптанными напрочь, на кровать,

пытаясь головную боль унять.

КОЛА ЯКОВО

Ты прав, теряет время зря,

кто все «катуббы» [389] «Тубба-катубба» — танец, которому приписывалось восточное происхождение; исполняемый под ритмичные удары в тамбурин, сопровождался чувственными покачиваниями тела. Танец сугубо простонародный, даже вульгарный; Базиле, неоднократно называя «катуббами» аристократические бальные танцы, тем самым подчеркивает свое насмешливое к ним отношение. эти любит:

он, ничего не обретя,

лишь силу, деньги, время губит.

ДЖАЛЛАЙСЕ

А болтовня, а частые пиры,

а все забавы и проказы меж друзей,

попойки и разгул в тавернах,

а деньги, выкинутые на блудниц,

а те веселые дома у Шелковиц [390] Чёудзе (Шелковицы) — квартал на месте тутовых садов, разведенных в начале XVI в. для шелкопрядения. Во времена Базиле здесь стояли на квартирах испанские военные; с их появлением в округе размножились дома терпимости. ,

а эти потасовки драчунов,

что площадь обращают кверху дном,

хватаясь то за ржавую железку,

то крышкою от нужника готовы

кому-то засветить по голове!

Нет, молодость не ведает покоя:

тут крутятся мозги, как мотовило,

в груди — как мельница вращается… Но вот

проходит время нашего цветенья,

и кровь уж, как бывало, не кипит,

и нос уже не задран смело,

шпажонка праздная над печкою висит,

тебе до дома лишь и до здоровья дело.

И только багровеешь со стыда

и потом покрываешься, когда

нахлынет память, как был слеп и глух

к тому, в чем истинная радость, в чем печали…

КОЛА ЯКОВО