Светолик Ранкович - Лесной царь

— Сворачивайте, кто курит! — сказал он, протягивая табакерку.

Боязливо приблизился помощник, взял табакерку и передал старосте. Тот свернул толстенную цигарку, за ним последовали другие. Помощник, бросая на Джюрицу испуганно-вопрошающие взгляды, свернул цигарку еще толще старостиной и вернул табакерку.

— Пришел ли приказ обо мне? — спросил Джюрица старосту.

— Из уезда, что ли? Да… плетут что-то… вон там на стене висит, — ответил староста, показывая глазами на приклеенное к стене управы объявление уездных властей.

— Есть, значит? — спросил Джюрица и пошел было в ту сторону, но вовремя спохватился, вспомнив, что не должен выпускать из поля зрения ни одного из этих, так мирно и послушно сейчас сидящих людей. Достаточно мгновения, чтобы роли переменились…

— Как же быть? Ведь никто из нас не умеет читать? Где писарь? — спросил он.

— Вон в траве дрыхнет, — ответил помощник старосты и побежал будить писаря.

Это был такой нее крестьянин, как все, только он немного знал грамоту. Увидав Джюрицу, он разинул от удивления рот и долго стоял, тараща сонные глаза то на него, то на сидящих перед ним односельчан. Наконец, придя в себя, он подошел к Джюрице и протянул ему руку.

— Вон что, откуда ты, брат?.. Как живешь-можешь?

— Отойди-ка! — сказал Джюрица, взмахнув ружьем и не подавая руки. — Вот прочитай бумагу обо мне!

Писарь подошел к двери, почесал затылок, громко прочитал все от строки до строки и вернулся обратно.

— Когда же истекает срок? — спросил Джюрица.

— Вчера был последний день.

— Э, значит, сейчас вы можете меня убить?

— Нет, — ответил писарь, — должна еще бумага прийти, где тебя огласят гайдуком. А ее пока нет, так что можешь идти с повинной.

— Придет и эта бумага, не бойся! Я уж постарался, чтобы ее как можно скорее послали.

— Что, неужто начал? — воскликнул писарь.

— Ты, это взаправду? — спросил староста.

— Тхэ, а как же… Утром на заре полегоньку начали. Вы лучшее скажите, будете меня укрывать?

Крестьяне, все как один, уставились в землю, а староста, бросив многозначительный взгляд на Джюрицу, промолвил:

— Отойдем-ка чуть подальше, на дорогу!

— Вы все сидите здесь. С мест не вставайте! — сказал Джюрица крестьянам и спустился со старостой на дорогу.

— Знаешь… не могу я перед ними говорить, но двери моего дома для тебя всегда открыты, в любое время, и ничего мне за это не надо. Только и ты уж не давай меня в обиду! — сказал староста.

— Спасибо! — ответил Джюрица. — Коли что понадобится — еда, либо еще что, то, значит, приду… А ты, чуть узнаешь насчет облавы, тут же сообщай. Все сообщай, в убытке не останешься. Небось сам знаешь, через кого передать?

— Не беспокойся! — ответил староста с таинственной миной. — Дам знать в тот же час.

— Ну, бывай здоров! — сказал Джюрица. — Торопись. Скажи тем, чтобы расходились, кому куда надо, — и скрылся в кукурузе.

— Что ты ему сказал? — спросили односельчане, когда староста вернулся.

— Да знаете… жалко такому молодому пропадать, советовал я ему сдаться властям…

— А он что?

— Ничего. Говорит: «Скажи людям, чтобы расходились», — и как сквозь землю провалился.

Крестьяне быстро разошлись, спеша поделиться новостью с теми, кто работал на урочище.

А Джюрица, в отличном настроении, весело зашагал вдоль речки, порой останавливаясь, чтобы поглядеть на работающих в поле. С сердца свалилась огромная тяжесть, исчез гнетущий страх, и Джюрица смирился со своим положением. Случай перед управой произвел на него большое впечатление. Увидев, что его авторитет среди крестьян значительно вырос, Джюрица начал смотреть на разбой как на обычное ремесло, конечно опасное, но дающее особого рода почет, уважение и еще что-то такое, что очень ему нравилось. И Джюрица снова стал прежним смелым парнем, готовым ринуться в любую переделку без размышления…

«Ну, такого, как было утром, больше не случится, наверняка не случится!» — подумал он и довольно усмехнулся…

Дойдя до вырытой близ самой реки криницы, откуда все, кто работал на урочище, брали воду, он заметил на поле Марко Радонича людей. Одна из женщин была Станка. «Вот повезло, — подумал он, — до вечера она хоть раз да придет к колодцу… спрячусь и хоть погляжу на нее из засады…» И Джюрица расположился в кустах у самой воды, извлек из торбы припасы и принялся за еду.

К кринице то и дело прибегали мальчики и девочки, наполняли кувшины, умывались, бросали в воду камешки, чтобы попугать мелких рыбешек, и уходили. Джюрица позавтракал, напился воды и, улегшись среди кустов и бурьяна, задремал…

Внезапно он проснулся от плеска воды. Чуть приподнявшись, он увидел сквозь густую листву Станку. Девушка стояла к нему спиной, но Джюрица тотчас узнал ее. В грудь хлынуло приятное тепло, глаза загорелись восторженной радостью, затаив дыхание он смотрел, как Станка, нагнувшись, плещет водой на пышущие жаром щеки. Потом тихо поднялся, вышел из бурьяна и стал перед девушкой. Станка вздрогнула и удивленно на него посмотрела.

— Ты все еще здесь? — спросила она, глядя ему прямо в глаза.

— Откуда ты знаешь, что я пришел? — ответил он вопросом на вопрос и первый раз в жизни посмотрел ей в глаза, в чудесные, чарующие глаза, что пьянят и жгут огнем…

— Сказывали люди, что были возле управы. Говорят, будто ты связал старосту, а потом отпустил. Это правда?

— Кто это сказал?

— Груица… Он только что пришел сверху.

— Врет он! Так, просто пристыдил, ну, и все такое…

— И еще, будто ты нынче утром связал на дороге пятерых жандармов?

Джюрица удивился еще больше, подумав о том, до чего изощряются во лжи его односельчане, и только было открыл рот, чтобы ответить, как Станка спросила:

— А не тяжело тебе?

— Тхе… чего мне не хватает? Одно плохо — не могу часто видеться с вами.

— С кем это с вами?

— Со всеми и… с тобой более всего.

— Вот те раз! А я-то здесь при чем? — спросила она, притворяясь удивленной, и снова посмотрела ему прямо в глаза.

Он опустил голову, почувствовал, как меняется в лице, и, точно превозмогая острую боль, промолвил:

— И то правда. Что тебе до гайдука, попросту говоря, разбойника, которого может безнаказанно убить последний цыган?!

Станка рассердилась, но видно было, что слова эти кольнули ее в самое сердце.

— Может, и так, если бы ты позволил себя убить!

— Да… смотря кому. Кой-кому, пожалуй, и позволил бы.

— Вот оно что! А кому же это?

— Вот, если хочешь, тебе ружье, и будешь знать кому!

Не говоря ни слова, не раздумывая ни секунды, Станка, прыгая с камня на камень, перешла речку, подошла к нему, взяла из его рук ружье и с какой-то злорадной усмешкой сказала:

— Отойди-ка малость назад!

Джюрица отступил шага на два и с изумлением и опаской стал ждать, что будет.