Джордж Джиссинг - Мученики пера

Впродолженіе этого утра Джэсперъ улучилъ полчаса, чтобы поговорить съ матерью наединѣ, послѣ чего пошолъ бродить по солнопеку. Вскорѣ послѣ того, въ гостинную, гдѣ Мистриссъ Мильвэнъ полулежала на софѣ, вошла Модъ, оторвавшаяся на минуту отъ своихъ хозяйственныхъ занятій.

— Джэсперъ опять проситъ денегъ, начала мать, немного помолчавъ.

— Я такъ и знала, сказала дѣвушка. — Надѣюсь, что ты отказала ему.

— Ужь я не знала, что и отвѣчать, сказала Мистриссъ Мильвэнъ усталымъ голосомъ.

— Такъ предоставь это мнѣ. Нѣтъ у насъ болѣе денегъ для него, — и все тутъ!

Модъ сдѣлала сердитое и рѣшительное лицо.

— Что-же онъ будетъ дѣлать, Модъ?

— А что дѣлаютъ другіе? Что дѣлаемъ мы съ Дорой?

— Вы не покрываете своего содержанія, душа моя.

— Ну да, конечно, если ты считаешь нашу ѣду и квартиру.

— Не горячись! Ты знаешь очень хорошо, что я не считаюсь съ вами. Я хочу только сказать, что и Джэсперъ зарабатываетъ немного.

— Но, на бѣду, не столько, сколько ему нужно, возразила Модъ. — Ты жертвуешь нами для него; это всегда такъ было. Мы должны во всемъ себя урѣзывать, чтобы онъ могъ предаваться праздности.

— Но развѣ онъ ничего не дѣлаетъ? Онъ изучаетъ свою профессію.

— Скажи лучше — свою торговлю; онъ это больше любитъ. И почему ты знаешь, что онъ изучаетъ что-нибудь? Что онъ понимаетъ подъ словомъ «изучать»? И онъ еще бранитъ своего друга Рирдона, который дѣйствительно, должно-быть, работаетъ круглый годъ! Вѣдь это противно, мама! Этакъ онъ никогда не будетъ жить на свои средства. Получай мы лишнюю сотню фунтовъ въ годъ, — я, конечно, не сказала-бы ничего; но жить на то, что онъ намъ оставляетъ, нельзя; и я не допущу, чтобы ты терпѣла лишенія. Я напрямикъ объявлю Джэсперу, чтобы онъ самъ себя содержалъ.

Наступила долгая пауза, во время которой Мистриссъ Мильвэнъ украдкой утерла слезу.

— Тяжело отказывать, когда, быть можетъ, черезъ годъ-другой ему представится случай хорошо пристроиться.

— Случай! Что онъ называетъ «случаемъ»?

— Онъ говоритъ, что человѣкъ, умѣющій ждать, всегда дождется «случая».

— А тѣ, кто содержатъ его, должны пока голодать? Ты посуди сама: вдругъ съ тобою случится что-нибудь, — что мы съ Дорой будемъ тогда дѣлать? Да и что будетъ съ самимъ Джэсперомъ? Ради собственной его пользы нужно заставить его зарабатывать свое содержаніе. Вѣдь онъ становится все менѣе и менѣе способенъ на это.

— Это ты напрасно, Модъ... Онъ съ каждымъ годомъ зарабатываетъ все болѣе и болѣе. Надо-же быть справедливой! Я увѣрена, что онъ знаетъ, что дѣлается для него, и отплатитъ намъ за все, когда станетъ на ноги.

Такого рода сцены были не рѣдкостью въ этой семьѣ.

За обѣдомъ Джэсперъ началъ съ сестрами разговоръ, къ которому онъ часто возвращался.

— Слушайте, сестры, сказалъ онъ: — отчего вы не пишете что-нибудь? Я убѣжденъ, что вы могли-бы зарабатывать деньги этимъ способомъ. Теперь огромный спросъ на религіозные разсказы. Отчего-бы вамъ не смастерить такой разсказъ? Я говорю это совсѣмъ серьезно.

— Отчего не смастеришь ты самъ? возразила Модъ.

— Я уже говорилъ вамъ, что не могу писать беллетристики, а вы, мнѣ кажется, могли-бы. Я на вашемъ мѣстѣ сталъ-бы писать книги для премій воскресныхъ школъ; вы знаете, что для этого нужно. Ихъ можно печь какъ блины, и вы могли-бы наскабливать такимъ образомъ по нѣскольку сотенъ фунтовъ въ годъ.

— Почему, позволь спросить, ты предлагаешь намъ такой низкій родъ литературы?

— Низкій? Ну, если ты чувствуешь себя Джорджемъ Элліотомъ, такъ объявись поскорѣе, сдѣлай милость! Я предложилъ то, что считаю наиболѣе практичнымъ. Многіе все еще думаютъ, что писать можно только по наитію; это старый предразсудокъ, а я вамъ вотъ что скажу: возьмите десятокъ хорошихъ образчиковъ премій воскресныхъ школъ, проштудируйте ихъ, придумайте новенькія темы и валяйте, благословясь, по стольку-то страницъ въ сутки. Нечего ждать вдохновенія: эта роскошь не про насъ съ вами. Мы толкуемъ о рыночной литературѣ, а не о Гомерахъ и Шекспирахъ. Я не обладаю беллетристическимъ талантомъ, буду писать для интеллигенціи средняго класса, которая любитъ «почитать умное», хотя и не отличаетъ камня отъ тѣста. Вотъ поэтому во мнѣ такъ медленно и созрѣваетъ способность къ дѣлу. Впрочемъ, я съ каждымъ мѣсяцемъ чувствую себя все болѣе и болѣе увѣреннымъ. Послѣдняя статья моя въ «West End» была замѣчена; я слышалъ, какъ о ней говорили на поѣздѣ.

Мистриссъ Мильвэнъ взглянула на Модъ, очевидно желая обратить ея вниманіе на слова сына. Тѣмъ не менѣе, черезъ полчаса послѣ обѣда, когда Джэсперъ встрѣтилъ сестру въ саду, лицо ея носило такое выраженіе, которое не предвѣщало ему ничего хорошаго.

— Я хочу сдѣлать тебѣ одинъ вопросъ, Джэсперъ, начала она. — Скажи, пожалуйста, долго-ли ты намѣренъ жить на счетъ матери? Я понимаю это буквально: опредѣли приблизительно срокъ.

Онъ поглядѣлъ въ сторону, размышляя.

— Самое большее — годъ, отвѣтилъ онъ.

— Ужь лучше прямо говори: «десять лѣтъ», — твое любимое число.

— Нѣтъ, я говорю положительно. Черезъ двѣнадцать мѣсяцевъ, если не раньше, я начну платить свои долги. Повѣрь, милая, я человѣкъ основательный и знаю что говорю.

— А если мать черезъ полгода умретъ?

— Тогда мнѣ придется изворачиваться.

— А намъ съ Дорой что прикажешь тогда дѣлать?

— Сочинять книжки для воскресныхъ школъ.

Модъ отвернулась и ушла.

Джэсперъ выколотилъ пепелъ изъ трубки, которую курилъ, и опять пошолъ бродить по тропинкамъ. Отъ времени до времени онъ поглаживалъ двумя пальцами свой бритый подбородокъ и задумчиво улыбался. Иногда ему бросались въ глаза какія-нибудь подробности пейзажа — золотистый цвѣтъ кленовыхъ листьевъ или красивая форма цвѣтка; а нето вниманіе его привлекалось какимъ-нибудь прохожимъ, котораго онъ пытливо окидывалъ взглядомъ съ головы до ногъ.

Повернувшись, чтобы идти назадъ, онъ почти столкнулся съ двумя прохожими, которые шли молча и заинтересовали его своею наружностью. Одинъ изъ нихъ былъ мужчина лѣтъ пятидесяти, сѣдой, сутуловатый, съ рѣзкими чертами лица. На немъ была сѣрая шляпа съ широкими полями и приличный суконный костюмъ. Съ нимъ рядомъ шла дѣвушка лѣтъ 22-хъ, въ темномъ платьѣ, почти безъ всякихъ украшеній, и въ соломенной шляпѣ мужского фасона. Кудрявые волосы ея были коротко острижены. Очевидно, это были отецъ съ дочерью. На первый взглядъ дѣвушка не казалась красивой, но у нея было серьезное и выразительное лицо, матово-блѣдное, какъ слоновая кость, и походка ея носила печать скромной граціи. Она видимо наслаждалась деревенскимъ воздухомъ.

Джэсперъ, пройдя мимо, обернулся, и въ тоже время оглянулся и незнакомецъ. «Чортъ возьми, гдѣ я видалъ ихъ обоихъ?» спрашивалъ себя Мильвэнъ. Прежде чѣмъ дойти до дому, онъ вспомнилъ: «Такъ и есть: въ читальнѣ Британскаго музея».