Джордж Джиссинг - Мученики пера

Въ полдень, когда все еще было такъ темно, что требовалось искусственное освѣщеніе, она встала и сошла внизъ. Въ корридорѣ ей встрѣтилась мать, державшая въ одной рукѣ щетку, въ другой — пыльную тряпку.

— Отецъ просилъ, чтобы ты пришла къ нему, когда сойдешь внизъ, шепнула она дочери.

Мэріанъ тотчасъ вошла въ кабинетъ. Отецъ ея сидѣлъ передъ книжными полками, нагнувшись впередъ, какъ-будто ища какой-нибудь книги и опершись подбородкомъ на руку. Онъ не сейчасъ перемѣнилъ позу при входѣ дочери, и она успѣла замѣтить, что онъ какъ-будто постарѣлъ и въ глазахъ его явилось что-то особенное.

— Очень благодаренъ вамъ, что вы пришли, сказалъ онъ съ холоднымъ формализмомъ. — Съ тѣхъ поръ, какъ я говорилъ съ вами въ послѣдній разъ, въ моемъ положеніи произошла нѣкоторая перемѣна, о которой намъ необходимо поговорить. Я не задержу васъ долѣе нѣсколькихъ минутъ.

Онъ кашлянулъ, какъ-бы придумывая съ чего начать.

— Я думаю, мнѣ незачѣмъ повторять вамъ то, что я уже сказалъ вашей матери.

— Да, я знаю объ этомъ несчастіи.

— Нѣсколько мѣсяцевъ я буду еще въ состояніи продолжать работу, но затѣмъ я лишусь возможности зарабатывать средства литературой. Насколько это повліяетъ на ваше положеніе, — этого я не знаю, но мнѣ необходимо узнать, остаетесь-ли вы при вашемъ намѣреніи оставить этотъ домъ.

— Теперь у меня нѣтъ средствъ для этого.

— Есть-ли вѣроятіе, что бракъ вашъ состоится не позже четырехъ мѣсяцевъ?

— Есть, но только въ томъ случаѣ, если душеприкащики дяди выручатъ мои деньги, или значительную часть ихъ.

— Понимаю. Я спрашиваю объ этомъ потому, что срокъ моего контракта на эту квартиру истекаетъ въ мартѣ; возобновлять-же его было-бы безразсудствомъ при настоящихъ обстоятельствахъ. Если вы можете какимъ-нибудь способомъ существовать на собственныя средства, то для меня будетъ достаточно двухъ комнатъ. Послѣ операціи зрѣніе мое, можетъ быть, возстановится и я снова получу возможность работать. Въ надеждѣ на это, мнѣ придется, вѣроятно, сдѣлать заемъ подъ залогъ страхового полиса на мою жизнь, и продать мою мебель и часть моей библіотеки, чтобы просуществовать это время съ вашей матерью въ меблированныхъ комнатахъ. Если-же болѣзнь окажется неизлечимой, то я долженъ буду приготовиться ко всему худшему. Я говорю вамъ это главнымъ образомъ съ тѣмъ, чтобы вы съ нынѣшняго-же дня начали думать о средствахъ къ жизни. Пока я остаюсь въ этомъ домѣ, вы конечно можете считать его своимъ, и о мелкихъ разсчетахъ между нами не можетъ быть рѣчи. Но вы должны знать, что меня ждетъ. Вскорѣ у меня не будетъ дома, чтобы дѣлить его съ вами, и вы должны сами позаботиться о себѣ.

— Я приготовилась къ этому, папа.

— Я полагаю, что вы можете безъ большого труда зарабатывать достаточно для своего существованія. Я сдѣлалъ все что могъ для этого, и ваши природныя способности помогли мнѣ. Если вы выйдете замужъ, то я желаю вамъ всякаго счастія; моя-же жизнь, послѣ долгихъ годовъ неустаннаго труда, кончается полнымъ банкротствомъ.

Мэріанъ зарыдала.

— Вотъ и все, что я хотѣлъ вамъ сказать, продолжалъ ея отецъ дрожащимъ отъ жалости къ самому себѣ голосомъ. — Я желалъ-бы только, чтобы между нами не было болѣе никакихъ безплодныхъ споровъ. Эта комната всегда открыта для васъ, и я не вижу причины, которая мѣшала-бы намъ попрежнему бесѣдовать о предметахъ, не относящихся къ нашимъ личнымъ разногласіямъ.

— Позволите-ли вы мнѣ помогать вамъ попрежнему?

— Лучшее, что вы можете сдѣлать теперь, это вступить въ сношенія съ редакціями за себя лично. Ваше имя облегчитъ вамъ дорогу. Если вамъ будетъ нужна моя помощь въ выборѣ сюжетовъ, то вы всегда найдете ее.

Мэріанъ удалилась изъ кабинета и вошла въ гостиную, гдѣ мать ея сидѣла на диванѣ, продолжая держать въ рукѣ метелку для пыли. Мэріанъ сѣла возлѣ нея, и онѣ стали говорить тихими отрывистыми фразами, смѣшивая свои слезы.

Никогда еще Гарольдъ Биффенъ не былъ такъ близокъ къ голодной смерти, какъ въ то время, когда онъ оканчивалъ свой знаменитый романъ «Мистеръ Бэйли, бакалейщикъ». Все, что можно было заложить, было уже заложено, и обѣды были низведены до минимальнаго количества.

Писалъ онъ очень медленно и проработалъ надъ книгой въ два обыкновенныхъ тома долгіе мѣсяцы, — проработалъ усидчиво, терпѣливо, добросовѣстно. Каждая фраза была гармонична, точна, отдѣлана, насколько у автора хватало умѣнья. Когда онъ садился писать новую главу, она уже была обдумана имъ во всѣхъ подробностяхъ; сначала онъ набрасывалъ ее вчернѣ, потомъ отдѣлывалъ фразу за фразой, нисколько не заботясь о томъ, оплатится-ли его трудъ денежными знаками. Наоборотъ, онъ былъ напередъ увѣренъ, что произведеніе его съ трудомъ найдетъ себѣ издателя и едвали принесетъ деньги; но онъ хотѣлъ написать что-нибудь оригинальное, выдающееся и ни о чемъ болѣе не заботился. У него не было даже друзей, которые поощряли-бы его. Рирдонъ хотя и цѣнилъ техническую сторону его труда, но откровенно сознавался, что по замыслу романъ ему несимпатиченъ.

Въ день окончанія его случилось событіе, сдѣлавшее этотъ день вдвойнѣ достопамятнымъ для автора. Часовъ въ восемь вечера, когда ему оставалось дописать до окончанія всего полстраницы, Биффенъ, проработавшій девять часовъ подрядъ, почувствовалъ приступы голода и не зналъ, какъ быть: кончать-ли въ этотъ-же вечеръ, или отложить послѣднія строчки до утра. Въ столѣ у него валялась всего одна сухая корка хлѣба, а въ карманѣ лежало только два пенса и два фартинга. Нужно замѣтить, что въ бѣдныхъ лондонскихъ кварталахъ цѣна хлѣба мѣняется иногда изъ недѣли въ недѣлю. Биффенъ зналъ, что въ данное время полъ-квартера хлѣба стоитъ 2 пенса 3 фартинга, а у него одного фартинга недоставало. Какъ тутъ быть? Къ счастью, онъ вспомнилъ, что въ одномъ проулкѣ, въ Гемпстидъ-Родѣ хлѣбъ продается. — какъ выставлено на таксѣ — по два пенса. Вотъ куда ему нужно было сбѣгать! Онъ надѣлъ шляпу — пальто продолжало служить ему вмѣсто сюртука — накинулъ башлыкъ и вышелъ.

Вернувшись и утоливъ голодъ, онъ снова принялся за свою рукопись; соблазнъ кончить въ этотъ-же вечеръ былъ слишкомъ великъ, чтобы откладывать. Поработавъ еще часа полтора, онъ подписалъ великолѣпнымъ росчеркомъ: «Конецъ».

Было половина десятаго. Огонь у него давно потухъ и ни дровъ, ни угля не было въ запасѣ. Ноги окоченѣли. Въ такомъ видѣ невозможно было лечь спать; нужно было пробѣгаться по улицамъ, чтобы согрѣться. Да и голова требовала освѣженія. Не будь такъ поздно, онъ побѣжалъ-бы къ Рирдону сообщить великую новость.

Онъ опять вышелъ и заперъ свою дверь. Сходя съ лѣстницы, онъ наткнулся въ потьмахъ на чье-то тѣло.

— Кто тутъ? окликнулъ онъ.