Дэвид Марксон - Любовница Витгенштейна

Кошка скребется — вот что, возможно, издает тот звук, а не кусок липкой ленты.

Где же это я читала все те чертовы рассказы вслух?

Я почти уверена, что еще не побывала в Европе, когда носила свои последние наручные часы, если это имеет хоть какое-то значение.

Сомневаюсь, что информация о тринадцати или четырнадцати часах на руке особенно важна.

Ну и еще, в какой-то период, было несколько золотых карманных часов на шнурке на шее.

Вообще-то кто-то носил будильник точно таким же способом в романе, который я когда-то читала.

Я бы сказала, что это было в «Признаниях» Уильяма Гэддиса, вот только вряд ли я читала «Признания» Уильяма Гэддиса.

В любом случае скорее уж я думаю про Таддео Гадди, хотя Таддео Гадди был художником, а не писателем.

Что же я делала с теми часами, интересно знать?

Носила их.

Да. Но на каждых при этом был установлен свой будильник.

Обычно я устанавливала будильники так, чтобы каждый из них звонил в свой час.

Так я делала некоторое время. Весь день каждый час срабатывал то один, то другой будильник.

Вечером я устанавливала все четырнадцать заново. Только теперь так, чтобы они звонили одновременно.

Это, несомненно, было прежде, чем я научилась вставать с рассветом.

Они все равно редко звонили таким образом. Одновременно, я имею в виду.

Даже когда это происходило, можно было привыкнуть ждать тех, которые еще не начали звонить.

Когда я говорю, что они звонили, на самом деле я хочу сказать, что они жужжали — так точнее.

В городе под названием Коринф, в штате Миссисипи, но вовсе не рядом с рекой Миссисипи, припарковав машину на небольшом мосту, я сняла с себя все часы.

Наверное, в Коринфе. Нужен атлас, чтобы развеять сомнения.

Вообще-то в доме есть атлас. Где-то. Возможно, в одной из тех комнат, куда я перестала заходить.

Целый день я сидела в машине и ждала, когда настанет очередь звонить следующим часам.

А затем бросала их в воду. Не знаю, что это был за водоем.

Одни или двое не сработали. Я переустановила их и заснула в машине, а затем избавилась и от них, когда они зазвонили утром.

Звонили точно так же, как все остальные, когда я их выбрасывала.

Если честно, я сделала это в каком-то городе в Пенсильвании. Это был город Литиц, штат Пенсильвания.

Все это происходило немногим раньше того, как я спустила теннисные мячики вниз по Испанской лестнице в Риме, между прочим.

Я нахожу связь между избавлением от часов и сбросом теннисных мячиков по Испанской лестнице, поскольку убеждена, что избавление от часов также произошло прежде, чем я увидела кота, а это тоже случилось, скорее всего, в Риме.

Когда я говорю, что видела кота, я имею в виду, что думаю, что видела его, естественно.

А причина, по которой я уверена, что это случилось в Риме, заключается в том, что это случилось у Колизея, который, бесспорно, находится именно в этом городе.

Где именно я вроде бы видела кота, так это в одной из арок Колизея, довольно высоко.

Так мне показалось. В разгар всех этих поисков.

И поэтому бросилась в супермаркет за консервами.

Как только поняла, что больше не смогу застать кота.

И затем каждое утро всю неделю открывала целую коробку банок и расставляла их на каменных сиденьях.

Банок было, наверное, практически столько же, сколько римлян наблюдали расправы над христианами.

Но затем я сообразила, что кот, возможно, снова появится лишь ночью, из-за испуга, и потому подключила еще один генератор и даже прожекторы.

Хотя, конечно, я не могла знать, притрагивался ли кот к еде за моей спиной, ведь, если на то пошло, большинство банок с самого начала не выглядели совершенно полными.

И все же мне казалось, что их безусловно следует проверять, несколько раз в день.

Кота я назвала Нерон.

Сюда, Нерон, звала я его.

Ну, не исключено, что я также пробовала звать его Юлий Цезарь, и Геродот, и Понтий Пилат, в разные моменты.

Имя Геродот для кота в Риме было, пожалуй, напрасной тратой времени, если подумать.

Без сомнения, банки все равно до сих пор там, выставлены стройными рядами на сиденьях.

Дожди совершенно опустошили их сейчас, всенепременно.

Определенно, никакого кота в Колизее не было.

Хотя я также звала кота Кальпурния, позже, когда меня осенило проверить все варианты.

Несомненно, что чайки тоже не было.

Чайка, которая привела меня на этот пляж, — вот о чем я говорю сейчас.

Высоко-высоко на фоне облаков просто маленькое пятнышко, которое вдруг метнулось в сторону моря.

Буду честна: в Риме, когда я думала, что увидела кота, я была явно безумна. И поэтому решила, что видела кота.

Здесь же, когда я думала, что увидела чайку, я не была безумна. Поэтому я знаю, что не видела чайку.

Вещи горят, то одно, то другое. Я имею в виду, не только тогда, когда я их сама поджигаю, но по естественным причинам. И поэтому разные кусочки и остатки иногда разлетаются на большие расстояния или поднимаются до потрясающих высот.

Я наконец привыкла к ним.

И все же, я бы с радостью предпочла верить, что видела чайку.

Вообще-то, что привело меня сюда, так это, скорее, мысль о закатах.

Ну, или о шуме морского прибоя.

То есть теперь, определившись с этим, я могу и прекратить поиски.

Я упоминала о том, что искала в Дамаске, Сирия, или в Вифлееме, или в городе Трой, штат Нью-Йорк?

Однажды у озера Комо, на каменных ступенях, чем-то напоминавших Испанскую лестницу, я сунула несколько монеток, что валялись в моем джипе, в телефон-автомат, собираясь позвонить Джованни Китсу.

Вообще-то я понятия не имела, бывал ли Китc когда-нибудь на озере Комо.

Несколько недель в Мексике я тоже ездила на джипе. И поэтому могла срезать путь прямо по холму, а не объезжать его всякий раз, когда отправлялась на кладбище.

Сколько разных автомобилей я использовала, вдруг стало мне интересно, с тех пор как все это началось?

Ну, только на пути в Куэрнаваку и обратно их было больше, чем можно запомнить, это точно. Ведь мне приходилось менять машины очень часто из-за препятствий, не говоря уже о том, что в них заканчивался бензин.

Под препятствиями я подразумеваю в основном другие машины, естественно. В каких только досадных местах они не преграждали мне путь.

А в довершение ко всему, в те дни я глупо тратила силы на то, чтобы перетаскивать весь свой багаж.

Кроме, конечно, того случая, когда мне пришлось пройти приличное расстояние от одной машины до другой.

Но все равно вскоре я снова стала раз за разом изматывать себя тем же самым образом.

Здесь у меня есть три джинсовые юбки с запахом и несколько трикотажных свитеров.

Большинство из них сейчас развешано на кустах и сохнет на солнце.

За руль я теперь сажусь редко.