Антал Сташек - О сапожнике Матоуше и его друзьях

— Подожди, не уходи, — окликнул его снова учитель.

— Чего ты хочешь?

— Не ходи сейчас в такую метель. Ночью в бурю ты можешь замерзнуть. Вспомни, как погиб старый Ржегак в такой буран.

— Мне некогда. Каждую минуту сюда могут прийти жандармы.

— У меня искать не будут.

— Я тебя не понимаю.

— Ты же сам говоришь, что до смерти устал. Пойдем ко мне в школу. Я спрячу тебя за перегородкой. Ты отдохнешь, окрепнешь и как-нибудь ночью пойдешь дальше.

Беглец обернулся в раздумье. Подошла Розарка:

— Так и сделай.

— Послушай, — убеждал и отец, — спрячься у него на день, на два.

— Забудь, что было между нами, пойдем! — просил учитель.

— Я уже забыл, спасибо тебе.

— Ну, а как ты, Руженка? — спросил Иржи.

Она молча подала ему руку.

Еще до петухов они вместе с ребенком перебрались в школу. Дед нес за ними люльку.

— Где спрятан Штепанек? — спрашивали на другой день у Кикала жандармы.

— Какой Штепанек?

— Какой… Как будто не знаете!

— Матоуш, что жил у вас на квартире.

— Так ведь вы его весной увели.

Жандармы обыскали избу и ушли ни с чем, рассуждая между собой:

— Старик испугался… Видно, что этот негодяй ночевал здесь, а утром убежал… Жалко — метель была, и ветер замел все следы.

— Люди боятся нас, вот и старик испугался. Я думаю, мы не по следу идем.

Жандармы ушли.

На третий день рождества, когда ночь раскинула над землей свое черное покрывало, Матоуш пустился в путь: окрепшие мускулы, за спиной — ранец с продуктами, в кармане — «Манифест», в голове — пламенная мысль, в сердце — великая надежда, в крови — страшная ненависть. Взобравшись к утру по снегу на холм, он увидел утреннюю зарю. Она занималась с востока и разливалась по далекому горизонту пылающим огнем.

Матоуш спешил туда, где в пламени восходило солнце.

«Animas fidelium!» — пели на хорах войковского костела. Внизу стоял гроб, а в нем лежала Розарка. Ее отпели, окропили святой водой и понесли к могиле.

Было начало лета. На кладбище возле храма душисто пахли цветущие липы. Пчелы собирали с цветов мед и весело жужжали. Птицы пели в густой листве и, прыгая с ветки на ветку, танцевали воздушный танец жизни. Они смеялись над смертью, смеялись над страхом людей перед смертью. Большой черный крест стоял над могилой, как хозяин смерти, расправив плечи, как бы стремясь обнять весь мир и показать ему обагренные кровью руки…

Над головой распятого надпись: «Свершилось». Небо льет золотой дождь лучей на эти грозные буквы, и надпись блестит, как бы не соглашаясь со смыслом слов. Да и зяблик, сидящий, наверху, не верит этим иероглифам: он вертится во все стороны и напевает: «пинк, пинк». Только люди плачут над могилами, где сокрыт прах и царит вечная тьма. Так постоянно борется жизнь со смертью, скорбь с буйным весельем, жизненное тепло с холодом смерти, вечный свет с вечной тьмой.

Розарка больше не борется. Священник пропел над ямой «oremus», и ее опустили в могилу. Комки глины застучали о гроб, закапали слезы, плачущие постояли несколько минут над могилой. Плакал Иржик, плакал старый отец, а когда высохли на глазах слезы, они вернулись к жизни.

«Несчастное яблоко! — думал каждый из них про себя, возвращаясь домой. — Несчастное яблоко!»

Человек не знает, где поджидает его смерть: то ли в малом крестике яблока, то ли где еще. Она входит как таинственный нежданный гость…

Нежданный гость! Иногда он приходит к людям, чтобы разогнать мрачные мысли, в людях рождается непоколебимая вера, которая определяет их судьбу, оздоровляет людей, и за нее они умирают…

Розарка, Руза — уменьшительные имена от Ружены.

Член городской или сельской управы (старочешское слово).

Стой! (нем.)

Философией в Чехии называли двухлетний курс, за время которого выпускников гимназии подготавливали для поступления в университет. Существовал до школьной реформы 1848 года.

Эммануил Арнольд (1801—1869) — известный чешский публицист, член радикальной партии «Рипил». За участие в революции 1848 года и в майском заговоре 1849 года был приговорен к смертной казни. Смертная казнь была заменена двадцатилетним тюремным заключением.

Тонзура — выбритое место на темени у католических священников.

Речь идет о Везувии.

Проклятые австрийцы? (венг.)

Нет, нет, нет! (венг.)

Идите за мной… (венг.)

Трактир, хлеб, пиво, овес, вода (венг.) .

В чешском языке раньше существовала особая форма почтительного обращения — в третьем лице множественного числа.

Национальный чешский гимн, ставший в 1918 году в Чехословакии официальным государственным гимном.

«Уничтожим гадину!» — окончание писем Вольтера к энциклопедистам о религии и церкви.

Гавличек Боровский (1821—1855) — известный чешский поэт-сатирик, журналист и издатель газет, сосланный правительством за политические статьи. В период революции 1848 года примыкал к либералам.

Чешский национальный танец.

Осторожно! (нем.)

Мы — крупная денежная сила (нем.) .

Цитаты из «Коммунистического манифеста» не всегда совпадают с оригиналом. Даны по тексту романа.