Ицхок-Лейбуш Перец - Избранное

Талненский напев необходимо петь при участии множества народа, сообща, вкупе его нужно петь!

Вы подтягивать хотите? Нет, братцы! При участии польских хасидов не поется талненский напев!

Вы никакого представления, никакого понятия не имеете! о пении!

Я ведь слышу ваших музыкантов, ваших канторов! Это пиликанье, а не музыка, и не поете вы, а орете, как недорезанные петухи! Даже молитвенные песнопения звучат у вас дико, ни с чем не сообразно… А ваши марши, ваши казачк и ? Они еще нелепее ваших гримас и ужимок! Это, говорите вы, по-хасидски?.. У нас совсем иные хасиды!..

Откуда взялась наша певучесть? Быть может, она нам досталась по наследству, а может быть, ее породила сама сторона наша!

В нашем киевском крае не найти дома без скрипочки!

Дитя из порядочной семьи, или, как говорят, не безродное дитя, непременно имеет скрипочку, непременно умеет играть…

Хотите узнать, сколько мужчин в доме? Взгляните на стены! Сколько висит скрипок, столько мужчин!

Все играют: играет дед, играет отец, играет сын…

Остается только сожалеть, что каждое поколение играет свое, играет иначе, играет на свой лад!

Старый дед играет молитвенные песнопения или излюбленные мелодии канторов — «Кол-нидрей», «Роза Иакова», «Агнец жертвенный», — к чему душа потянется… Отец, приверженный хасидизму человек, проникновенно выводит задушевную еврейскую народную мелодию! Иное дело — сын. Этот уже играет по нотам, а то и вовсе услышанное в театре!

Каково поколение, таков напев.

Что делают хасиды, когда нет ни капли водки? Они говорят о водке!.. Петь в одиночестве, не в сообществе, без воодушевления и большого накала невозможно; остается нам поговорить о пении…

Пение, надо вам знать, это великое дело! Тална только и славилась, что проводами царицы субботы, а основой основ проводов царицы субботы являлся напев!

Но все дело в том, кто поет и что он поет…

Из одних и тех же кирпичей можно сложить синагогу и, да простится мне, что рядом помянул, церковь, дворец и тюрьму, а то и богадельню!

Одними и теми же буквами пишут святые сокровенности торы и, да простится мне, что рядом помянул, самые страшные кощунства! Одними и теми же звуками можно вознестись на самую высокую ступень вдохновенного горения и проникновенности, а можно низвергнуться на самое дно преисподней и валяться там подобно червю в нечистотах!

Письмецо таково — как его прочтешь; напев таков — как его споешь!

Возьмите, к примеру, «фрейлехс»; это могут быть талненские певучие проводы царицы субботы, — веселье, идущее от жизни по божьим заповедям, от добрых дел; и это может быть радость безнравственного существа, мятущегося в мире произвола. Напев жжет, поистине — «любовью пронизано нутро его» — самое существо его дышит любовью; но любовей на свете множество: есть любовь к родному местечку, любовь к живым творениям, любовь к своему народу… А есть и такие люди, что любят только себя, а то, не приведи господь, и мужнюю жену!

Напев жалуется, напев рыдает, но один рыдает о лукавом змие, об утраченном рае; другой — о разрушении святого храма, о бесприютности божьей благодати, о нашей нищете и унижении!.. «Виждь, каково нам», — жалуется он, этот напев… А иной напев плачет о том, что от кого-то сбежала красотка!

Есть напев; который полон тоски; но о чем тоскует он, этот напев? Душа ли тоскует, порываясь назад, к своим истокам, тоскует ли старый беззубый пес о вожделениях своих юных лет.

Возьмите, скажем, хоть эту песенку:

Поют ее талненцы, поют васильковцы! Но когда ее поют талненцы, это — настоящий «фрейлехс», она брызжет весельем, искрится радостью; когда же поют васильковцы, она проникнута унынием и скорбью! И зависит все от того, какую душу вдохнешь в напев!..

Напев, надо вам знать, это строй звуков, или, как иные говорят, тонов.

Звуки, или тона, берут у природы; их никто не обновляет, а в природе нет недостатка в звуках. Все имеет свой голос, свое собственное звучание, если не законченный напев!

Сферы миров, вообразите себе, поют; денно и нощно, как сказано, «изо дня в день… из ночи в ночь…» Только и знают свои песнопения… Люди и птицы поют, дикие звери и скот домашний возносят хвалу… Камень бьет о камень, металл звенит… Вода, струясь, не умолкает. А лес! Ведь он при малейшем ветерке напевает валашскую мелодию, настоящий тихий сладкий «волах»! А поезд, к примеру, этот свирепый зверь с огненно-красными глазами, — разве он, когда мчится, не оглушает своим пением? Даже немая рыба, я читал об этом в старой книге, издает иногда певучие звуки. Иные рыбы, написано в той книге, приплывают время от времени к берегу, бьют хвостами о песок, о камни и наслаждаются звуками!

Да мало ли звуков? Нужно только обладать ухом, способным улавливать, точно в сеть, голоса природы, впитывать их, подобно губке!

Но одни тона — еще не напев!

Груда кирпичей — еще не дом!

Тон — только плоть напева; ему еще нужна душа!

А душа напева — это уже чувство, идущее от человека: его любовь, его гнев, милосердие, месть, сердечная тоска, раскаяние, горе — все, все, что человек чувствует, может он вложить в напев, и напев живет.

Ибо я, почтеннейшие, верю, — все, что живит меня, непременно обладает жизнью, само живет!

И ясно, раз напев меня живит, раз он доставляет мне подлинно живительную усладу, обновляет мою душу, я говорю, что напев, живет…

Убедитесь сами: возьмите напев и раскромсайте его, пойте его шиворот-навыворот —- выхватите сначала середину, а потом спойте начало и конец, — ну, получился у вас напев? В конечном счете прозвучали все тона, ни один не был опущен, но душа отлетела! Вы зарезали живого голубя, из-под ножа ушла его душа.

И перед вами покойник — бездыханное тело напева!

А вот в Талне вам ясно как день, что напев живет!

И напев живет, и напев умирает, и напев забывается, как забывается все смертное!

Юн и свеж был он некогда, этот напев! Живою силой дышал он…

Со временем он захирел, отжил свой век и сила в нем иссякла… Он сгинул, канул в прошлое… Его последний отзвук унесся вдаль, задохся где-то и — не стало его!..

Но напев может воскреснуть из мертвых…

Вдруг вспоминают старый напев, он неожиданно невесть откуда всплывает и срывается с уст… Невольно в него вкладывают новое чувство, новую душу, и в жизнь входит почти новый напев…

Это уже перевоплощение мелодии…

Вы меня не совсем понимаете… Говори со слепцом о свете дня!

Знаете что? Вы ведь любите истории, вот я вам и расскажу историю о перевоплощениях напева!.. Слушайте!