Мао Дунь - Избранное

«Теперь все кончено, — мелькнуло в голове, — так что бояться нечего». Я вытерла влажное от пота лицо.

Наконец меня вызвали в кабинет. Не успела я войти, как Р. заявил:

— Говорят, ты здорово работаешь! Молодец! Хвалю!

Одному лишь дьяволу известно, что скрывалось за этой похвалой. Я ничего не ответила, лишь скривила рот в улыбке.

Р. положил передо мной выцветшую фотографию.

— Узнаешь?

Сердце у меня замерло. Чжао! Я еще раз внимательно взглянула: ну конечно, он! Однако как оказался здесь этот снимок? Просто поразительно!

Я положила фотографию на стол и украдкой взглянула на Р. Так и есть: он не спускал глаз с моего лица.

— Так ты знаешь его?

— Знаю! — Я почувствовала, как сильно бьется у меня сердце.

— Переписываетесь?

— Нет.

— А раньше в каких были отношениях?

Я посмотрела на него и подумала: «Ведь вам все давно известно, к чему же эти вопросы?» — и коротко ответила:

— Вместе… жили.

— Как это началось?

Я, кажется, слегка покраснела:

— Обычная история!

— Почему расстались?

— Не сошлись во взглядах! — Я сделала акцент на последних словах. — Ничего у нас не вышло!

— По чьей инициативе разошлись?

— Право, не знаю, — после минутного колебания ответила я. — Оба чувствовали, что дальше так продолжаться не может, и решили, что каждый пойдет своей дорогой, детей у нас не было.

— Чем занимались в то время?

— Преподавали, он — в средней школе первой ступени, я — в старших классах начальной школы.

Заранее подготовленные вопросы как будто кончились. Р. взял фотографию, скользнул по ней взглядом и положил в дело. Потом уставился в одну точку и буквально тут же задал новый вопрос:

— А чем он сейчас занимается и где он, тебе известно? Нового ты о нем ничего не слышала?

— Нет. Я совершенно ничего о нем не знаю.

— Гм… — На лице Р. появилось какое-то подобие улыбки, и он в упор посмотрел на меня. — Ну а я имею кое-какие материалы… сейчас покажу тебе. — Он достал из дела какой-то листок, пробежал его глазами и отдал мне.

Я смотрела на листок и думала: «Трудно представить себе, чем кончится весь этот разговор, но затеял его Р. неспроста». От волнения я не знала, как себя вести, и, холодно усмехнувшись, положила листок на стол.

— Ты найдешь его, — пристально глядя на меня, сказал Р. — Возобновишь с ним прежние отношения и будешь за ним следить.

Я остолбенела. Рассуждая здраво, мне оставалось лишь повиноваться, но я все же попыталась возразить:

— Разрешите доложить, господин начальник, для этого задания я не гожусь.

— Это почему же? — нетерпеливо перебил меня Р. — Почему не годишься?

— Я, разумеется, не собираюсь нарушать приказа, но тут столько трудностей. Дело в том, что мы расстались почти врагами и, если даже я разыщу его, толку от этого не будет никакого. Это во-первых. Кроме того, боюсь… боюсь, что он знает, на какой я работе. А это осложнит мое положение. Я забочусь только о деле, поэтому прошу еще раз все взвесить.

Р. позеленел от злости, потер рукой подбородок, какое-то время пристально смотрел на меня и наконец сказал:

— И все же ты выполнишь приказ. Каким образом — это дело твое. — Он нажал на кнопку звонка. Я поняла, что продолжать разговор бесполезно, попрощалась и вышла из кабинета.

Моих доводов было вполне достаточно, чтобы отменить приказ, но их даже не приняли во внимание. Неслыханно. Разве это не издевательство?! Пожалуй, тут не обошлось без М. и его шайки. Голос, который я слышала, когда сидела в приемной, определенно принадлежал ему. Как попала сюда фотография Чжао? И чем он сейчас занимается? Изменился ли он за те несколько лет, что мы не виделись? В моем нынешнем положении откуда мне взять силы, чтобы «возобновить с ним прежние отношения»?

Возможно, «улики» против Чжао состряпаны самим М. и его компанией. Такие на все способны! Им лишь бы напакостить человеку.

Если все это так, мне будет еще труднее. Не заставишь ведь их сознаться в том, что они все выдумали, а то скажут еще, что я не желаю выполнять задания. Или обвинят в том, будто, помня старую привязанность, я обо всем сообщила Чжао и помогла ему скрыться. Это еще хуже.

У меня такое чувство, будто я стою на краю пропасти и должна броситься вниз. Иного выхода нет!

Еще до вчерашнего дня я считала, что у меня хватит сил справиться с этими негодяями, что мое чутье и опыт помогут мне найти выход. Но сегодня я поняла, что ошиблась. Чутье и опыт тут не помогут, нужны предательство, подлость, словом, чем меньше в тебе порядочности — тем больше шансов на успех.

Но когда человек действует против собственной воли, не так-то легко справиться с ним. Если только ваши сведения достоверны и Чжао действительно здесь, пеняйте на себя! Вы сами все это затеяли.

Исчезнувший за эти годы из моей памяти образ Чжао вновь появился передо мной. Я вспомнила всю нашу короткую жизнь с ним, и сердце охватило волнение: не знаю, было мне радостно или горько. Мне захотелось сейчас же увидеть его! О, небо! Боюсь, что я сойду с ума!

Вечером только я собралась принять снотворное, как явилась Шуньин. Я не торопилась приглашать ее в комнату, раздумывая, под каким бы предлогом поскорее выпроводить.

Но госпожа — бывший член комитета — сама вошла, уселась и тут же начала на все лады ругать Чунцин: и погода здесь скверная, и дороги. Носильщики паланкинов все жулики, а домовладелец — грубиян. Торговцы так и норовят содрать побольше. Воры рыскают, словно крысы. Даже мандарины здесь не сладкие и электрический свет какой-то тусклый, не то что в Шанхае.

Она показала мне руки:

— Ведь совсем недавно приехала, а кожа уже огрубела просто ужасно! Здесь даже нет приличной косметики. То есть найти можно, но цены — бешеные. Совести у них нет! Не торговля, а настоящее вымогательство! Грабеж!

Она взглянула на мое старенькое, висевшее на вешалке пальто, пощупала его и, повернувшись ко мне, спросила:

— Здесь шила? Как можно его носить?

— В прошлом году, когда я возвратилась с фронта, у меня совсем ничего не было, — со вздохом ответила я. — Это пальто я купила у старьевщика. Конечно, оно не модное, но носить можно, и ладно.

— Тебе жаль тратить деньги? Но сейчас только дураки копят эти государственные банкноты [39] Речь идет о деньгах, выпускавшихся правительством Чан Кайши. .

Я промолчала, лишь улыбнулась. Конечно, туго мне приходится, но с какой стати я должна откровенничать с Шуньин?

Я невольно посмотрела на свои ноги тут же вспомнила модные туфли, которые видела на прошлой неделе в одном магазине. Они понравились мне, но купить было не на что. Все мы любим модные и красивые вещи. Но я и раньше не очень-то следила за нарядами, а уж в последние годы и говорить нечего. Некоторые, оказывается, считают, что я просто скупа — вернее, хочу скопить деньги. Глупости!