Мао Дунь - Избранное

Я вздохнула и заговорила громче:

— Мне сейчас тяжело и в то же время радостно. Никогда я еще не была так счастлива.

Силы покинули меня, я склонила голову ему на плечо, сердце мое учащенно билось.

Чжао обнял меня своей сильной рукой и, не отрываясь, смотрел на меня… Я знала, что в эту минуту ему тоже и горько, и радостно.

— Мин… сестренка! — тихо произнес он. — А нельзя ли найти какой-нибудь другой выход, не клеветать на невинных людей? Последнее время я плохо соображаю, поэтому ничего не могу придумать. Они назначили срок? — не дав мне ответить, продолжал Чжао. — Сколько еще можно тянуть?

— День, два, не больше. Меня уже торопят, сегодня как раз был разговор, — понизив голос, сказала я. — Ты пойми, надо считаться с обстоятельствами. Чего только ты не делал в свое время, чтобы спасти меня, но я и слушать ничего не хотела. Вражда разлучила нас. Сейчас, хотя многое изменилось, я точь-в-точь в таком положении, в каком был ты в тот год. Еще не поздно, можно вернуть прошлое, это зависит от нас самих.

Чжао сидел опустив голову и молчал. Потом со вздохом произнес:

— Я сделаю все, как ты хочешь, только дай мне время подумать.

— Вот и хорошо. — Я встала. — Скоро вернусь, у меня еще есть дела…

Вдруг дверь распахнулась и на пороге появился охранник Ма с газетой в руках.

Я взяла у него газету и протянула ее Чжао:

— Почитай пока.

Чжао подошел ко мне и указал глазами на дверь:

— Он, наверно, все слышал?

— Ему до этого нет дела. Он должен следить лишь за тем, кто входит и выходит.

Я хотела уйти, но Чжао удержал меня. Он стоял в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу, и наконец прошептал:

— Ты будешь теперь все время со мной?

— Как хочешь.

— Вдвоем, конечно, лучше,- — сказал он, избегая моего взгляда. — Только характер у меня скверный, боюсь, что мы будем ссориться… К тому же в этих условиях очень трудно оставаться спокойным.

— В таком случае я не буду здесь жить, но мы сможем видеться несколько раз в день.

— А что ты скажешь начальству?

— Об этом не беспокойся! — Я стиснула его руку. — Я знаю, что делать. Только прошу тебя, помни, о чем мы сейчас говорили, и будь посмелее.

Он кивнул головой и посмотрел на меня, как затравленный зверь.

В душе моей поднялась волна нежности. Мне захотелось утешить, успокоить его, но я сдержалась и ушла.

16 ноября

Проснулась утром, услыхала голоса во дворе и тут только вспомнила, где я нахожусь. Оглядела комнату. В голове полная неразбериха, такое ощущение, будто у меня уйма дел, но я не знаю, за что раньше взяться. Время от времени я улыбаюсь. Вот бы мне сейчас зеркало! Сама бы, наверно, удивилась выражению своего лица.

Чжао и во сне не снится, что я совсем близко. Мне стало смешно. Нас разделяет только небольшая комната — так называемый пост охранника Ма. Но если я ничего не скажу, Чжао так никогда и не узнает, что я рядом. Дверь ведет прямо во двор, и я вижу всех, кто там проходит. Правда, отсюда не слышно, что происходит в камере Чжао. Окно тоже выходит во двор, что, по мнению дежурного офицера, «не совсем удобно для женщины». Чепуха!

Мне положительна везет. Сомнения мои постепенна рассеиваются. Вчера хотела доложить Р. о моем, новом жилье и его достоинствах, чтобы, как-то объяснить нарушение приказа, но, к счастью, не застала его — он уехал на какое-то совещание. Замещал его толстяк Чэнь. Он выслушал меня весьма благосклонно и даже согласился убрать охранника в штатском.

Когда я стала прощаться, он вдруг понизил голос и доверительно спросил:

— Ты видишься с Суншэном и его женой?

Я решила воспользоваться случаем и нарочно стала рассказывать о своей дружбе с Шуньин и даже намекнула, что причастна к их делам. Чэнь слушал меня с улыбкой, одобрительно кивал головой, потом чуть-чуть привстал и уже громко произнес:

— Хорошо… очень хорошо; только смотри, будь осторожна!

Что это? Простое предостережение или намек? Если намек, то что Чэнь имеет в виду? Мои отношения с Шуньин или Чжао, а может быть, М.? Ведь М. наверняка продолжает делать мне пакости. Спросить об этом прямо я не решилась, а выведать окольным путем не позволяло время. Так и ушла, ничего не узнав.

Я не такая, как все женщины! Но за эти несколько дней все изменилось. В сердце моем безраздельно господствует Чжао. О чем бы я ни говорила, что бы ни делала, его образ стоит перед моими глазами. Если он опять не будет верить мне!.. Ты не должен быть таким жестоким, Чжао! О, небо! Теперь жизнь моя принадлежит ему. И разве все, что я говорила Чжао вчера, не было продиктовано любовью? Хорошо, что с самого начала удалось наладить отношения с охранником Ма. Это очень важно. Вчера он зашел ко мне помочь устроиться, я воспользовалась случаем и «отблагодарила» его. Человек он честный, с добрым сердцем, но все же себе на уме. Ма сказал, что у него есть младшая сестра и что хорошо бы устроить ее куда-нибудь на работу.

Все идет хорошо, только вот Чжао… Сколько сил я потратила вчера на разговор с ним, а сегодня он опять заладил: надо все обдумать.

Я уже начала терять надежду. Просишь его по-хорошему — не слушает. Разозлишься — улыбается и молчит. И так все время. С ума можно сойти. Наконец я не выдержала:

— Ты говоришь, что человека нельзя сломить, но они убеждены в обратном. Они пускают в ход все средства: побои, золото, женщин. Я собственными глазами видела, как люди сдавались. Жестокость их не знает предела… Я как подумаю, сердце леденеет. Ты этого не вынесешь!

Чжао молча сжал мою руку. На лице его не дрогнул ни один мускул, взгляд был светлым и безмятежным.

— Дорогой мой, — я прижала его руку к своей груди, — может быть, у тебя хватит твердости, но подумай обо мне. Ведь у меня тоже есть сила воли. Ты удивлен? Все мои помыслы направлены сейчас на то, чтобы спасти тебя. Я хочу, чтобы сон стал действительностью, пойми! Подумай хорошенько, Чжао!

Он опустил голову и со вздохом сказал:

— Выхода нет, я не могу клеветать на людей, пусть уж лучше ты рассердишься на меня. Но я никогда тебя не забуду. — И он с жаром закончил: — Все равно когда-нибудь придется умирать!

— Но они не дадут тебе спокойно умереть! — сказала я дрогнувшим голосом. В этот момент в дверь постучали, и охранник сказал, что меня вызывают к начальству.

Возвратилась я через час. Чжао все еще был взволнован. Он сразу заметил, что у меня подавленное настроение. Мы молча смотрели друг на друга, никто не решался заговорить первым.

Чжао медленно подошел ко мне. Я через силу улыбнулась, спрятала лицо у него на груди, а он осторожно начал гладить мои волосы. Я слышала, как глухо и тяжело бьется его сердце.

— Ну что? — шепотом спросил он.

— Все то же. — Я старалась придать своему голосу беспечность. — Легко отделалась.