Мао Дунь - Избранное

И вот сейчас я должна расстаться со всем этим привычным для меня миром!

Я уеду в совершенно неизвестный мне район, так называемый район высших учебных заведений. Возможно, там, во многих студентках, я узнаю самое себя — такую, какой была шесть лет тому назад. Быть может, я встречу молодую девушку, как и я, обманутую и вступившую на скользкий путь, для которой нет уже спасения.

Заставить человека вновь пережить давно проклятое им прошлое! Что может быть более жестоким!

Возможно, именно поэтому я вдруг почувствовала, насколько дорога мне моя комнатушка.

Кому пришла в голову мысль перевести меня в другое место? О моем новом назначении мне сообщил Ф., который явился сегодня утром с поздравлениями.

Я не поверила, но он сказал:

— Уехать и сменить обстановку гораздо лучше, чем каждую минуту ждать пакостей. Верно?

Мне не оставалось ничего другого, как улыбкой поблагодарить его за утешение.

Только безразличный ко всему человек может так думать!

А по-моему, куда лучше каждую минуту ждать пакостей. В борьбе по крайней мере я вижу смысл жизни. Я едва сдержалась, чтобы не плюнуть в рожу этому безмозглому идиоту.

Ф., видимо, заметил, что я не очень-то довольна новостью, и поспешил сменить тему разговора:

— Ну как, поправилась? Я узнал обо всем только на следующий день… Лишь вечером двадцать седьмого мне сообщили, что ты попала в больницу, поэтому я и не смог тебя проведать. Куда же тебя ранили?

— Да ничего серьезного, слегка поцарапало, и все! — равнодушно ответила я.

— Но ты хоть запомнила этого негодяя? — Ф. был вне себя от волнения, он наклонился ко мне и прошептал: — Все подозревают, что его подослал тот урод!

— Понятия не имею! Да и не все ли мне равно? — ответила я с улыбкой. Поведение Ф. казалось мне странным.

— В тот вечер мне нездоровилось, но одна старая приятельница очень просила зайти к ней, отказаться было неудобно. На углу улицы Х. передо мной неожиданно вырос человек, и я увидела направленный на меня пистолет. Он, видимо, целился сюда, — я указала на левый бок. — В тот момент я потеряла сознание и упала. Лишь потом я узнала, что у меня только содрана кожа.

— Какой ужас! Ты едва не погибла! Счастье еще, что этот бандит промахнулся!

— Да он, пожалуй, не собирался убивать меня, — ответила я совершенно равнодушно и улыбнулась. — Поэтому, как только я упала, он тут же скрылся. По-моему, это была шутка, кому-то захотелось припугнуть меня! Я ведь себя знаю. Порой я ни с чем и ни с кем не желаю считаться, и подобное предостережение мне полезно, я даже благодарна им, если хочешь знать.

Выслушав меня, Ф. был так поражен, что не мог вымолвить ни слова, лишь таращил на меня глаза.

— В больнице ко мне без конца приставали с вопросами, и я все время злилась. Сказала им, что стреляли в меня с целью ограбления. Не поверили. Обсуждали, обсуждали и пришли к выводу, что все произошло из-за ревности. Видишь, какие умные! Сразу нашли причину!

— Это уже слишком!

— Вовсе нет! — рассмеялась я. — Но знаешь, что я им сказала, этим двум сестрам? Я сказала: «Пожалуй, вы правы, но не стоит говорить об этом, а то и вам не поздоровится!» Ловко, а? И что ты думаешь, мои слова оказали должное действие.

Я рассказывала все это, а сама едва сдерживала смех. Кажется, я была очень хороша в тот момент, что редко случалось со мной в последнее время. Если Ф. явился что-то выведать, он уйдет ни с чем.

Говоря по совести, мне совершенно не хотелось выяснять, кто подослал напавшего на меня бандита. Это могли сделать и те и другие. Но если бы даже я узнала, к чему бы это привело? К новому нападению — только и всего. Когда в тот злосчастный день Шуньин привезла меня в больницу, я убеждала ее не придавать случившемуся значения.

Да и что такое этот несчастный выстрел в сравнении с моим новым назначением! Вот это настоящий удар. Надо узнать, кому принадлежит эта идея.

Не ехать — нельзя. Можно лишь еще денек протянуть.

Теперь я точно знаю, что борьба между М. и Чэнем кончилась. И, как я предполагала, кончилась полным миром. Иначе зачем бы в меня стреляли?

5 января

Новогоднее веселье, кажется, на исходе. Вчера прогулялась по городу. Украшения поблекли; казалось, время свело свои счеты со всеми этими яркими полотнищами на зданиях учреждений и компаний. Но самый жалкий вид у пестрой стенной газеты и статьи, написанной дешевой тушью, под названием «Год побед». От туманов (я уже не говорю о ветрах и дождях) краски расползлись, и газета напоминает лицо прокаженной, покрытой пудрой и румянами, — смотреть противно!

Мое новое местопребывание — самая настоящая деревня. Но с тех пор как она стала культурным центром, облик ее несколько изменился. Не знаю почему, но все здесь не очень привлекательно. Люди, с которыми мне пришлось встретиться, либо злы, как звери, и вызывают страх, либо коварны, словно шакалы, и безмерно тщеславны, либо унылы, как девочка-невеста в доме будущего мужа, — даже улыбка у них вымученная. Когда я училась, ничего подобного не видела. Последние два-три-года я вращалась в так называемом «высшем обществе», но теперь мой кругозор расширился. Я вдруг поняла, как далеко вперед мы шагнули в области просвещения.

Новогодних украшений здесь тоже достаточно. Веселятся и открыто, и тайно, не считаясь ни с чем, кроме собственных прихотей. Все это сообщил мне Ф., за что я очень ему признательна. Он уже постиг все тонкости местного быта. Вчера часов в девять Ф. осчастливил меня своим визитом. Увидев, что у меня никого нет, он посочувствовал моему одиночеству и стал меня утешать:

— Многие считают, что ехать в глушь да еще следить за этими шалопаями студентами не очень-то почетно. Но, по-моему, в этом есть свои преимущества. Люди здесь прямые, вилять не любят. А если попадется негодяй, его сразу узнаешь. В общем, поживешь — сама убедишься. И потом, такому опытному работнику, как ты, все наверняка будут беспрекословно подчиняться, по крайней мере никто больше не станет досаждать.

Я улыбнулась. Ф., конечно, имеет в виду местную верхушку. Кое с кем мне уже приходилось встречаться.

— Нечего прочить меня в руководители, — буркнула я в ответ. — Хватит с меня моих собственных неудач! Хоть бы неприятностей не было — и то ладно.

— Нет, серьезно, я давно думаю: какой смысл поручать тебе такую работу, в общем-то, можно сказать, механическую? Пожалуй, это все равно что палить из пушки по воробьям. Очень печально, что так получилось!

— Тебе, я вижу, очень хочется сделать меня руководителем. Можно подумать, что ты высокий начальник, жалующий чины. Но пойми, меня вполне устраивает такая работа. Читать чужие письма еще интереснее, чем романы. Я очень вспыльчива, говорить красиво не умею, и стоит кому-нибудь сказать мне приятное, как я уже ног под собой не чую, ведь я всегда жила сегодняшним днем, не задумываясь о будущем. Теперешняя же моя работа не требует общения с людьми, я читаю письма — и все. Нет, я от души благодарна нашему мудрому начальнику за такое назначение.