Мао Дунь - Избранное

Поэтому я велела рикше отвезти меня сначала в лавку к моему земляку.

В лавке творилось что-то невообразимое. От покупателей отбоя не было, стучали молотками плотники. Земляк тоже «трудился» в поте лица: стоял, важно выпятив грудь, и попыхивал сигаретой. Увидев меня, он расплылся в улыбке, но прежнего подобострастия я в нем не замечала.

— А, приехали! Я еще не поздравил вас с повышением, может быть, выпьем по этому поводу? Я приглашу только нескольких земляков, больше никого не будет.

— Благодарю вас, но я очень занята и сегодня же должна уехать! Все отделываете заново? — спросила я, глядя на плотников.

— Нет, — ответил он, прищурившись. — Собираюсь открыть еще комиссионный отдел. — Он нахмурился с таким видом, словно хотел сказать: «Ничего не поделаешь, обстоятельства». — Должны же люди где-то продавать ненужные им вещи, а торговля — дело сложное.

— А старые вещи тоже будете принимать?

— Не знаю, смотря какие…

Я выбрала кое-что из косметики, а сама в это время прикидывала, что можно продать из вещей, которые остались у квартирной хозяйки.

Хозяйка уже успела сдать мою комнату и, как только я вошла, стала жаловаться на плохой характер нового жильца.

Еще больше ему досталось, когда я выложила подарки: тут хозяйка стала ругать его последними словами, я даже боялась, что она захлебнется от злости.

Я сказала, что хочу взглянуть на свои вещи.

— Да вы не беспокойтесь — они в надежном месте. Крысам не достать до них.

— Я и не беспокоюсь. Просто хочу кое-что взять с собой.

Это была неправда. Я ничего не собиралась брать с собой, а лишь хотела прикинуть, что можно продать. Конечно, сначала надо самой их оценить, хоть приблизительно.

Отобрав несколько книг, я собралась уходить, когда хозяйка вдруг вспомнила, что для меня есть письмо.

— Вы уехали, а на следующий день приходит он. — Хозяйка металась из угла в угол в поисках письма. — Я сказала, что вы уехали, а он спрашивает: куда? Но вы ведь ничего не сказали! А если бы и сказали, я бы все равно забыла. Я объяснила ему, что здесь ваши вещи и вы должны зайти. Через день он снова явился сюда и оставил это письмо.

«Кто бы это мог быть?» — думала я, слушая ее болтовню. Но она никак не могла найти письма.

— Молоденький такой, — продолжала она тараторить, — симпатичный. Ох, вспомнила! — Прихрамывая, она подошла к моим вещам, порылась в них и обернулась ко мне: — А книги где? Да они же у вас в руках! В одной из них и ищите.

Я нашла письмо. Оно было без обращения и без подписи, как будто переписанный от руки отрывок из книги. Прочла его раз, потом еще раз и наконец поняла, что это письмо от К.!

Я оторвала клочок бумаги, написала название района, помедлила немного, добавила первое пришедшее в голову название улицы, вымышленную фамилию и отдала листок хозяйке:

— Если он опять придет, передайте, пожалуйста. Спасибо за внимание!

На обратном пути я подумала: «Муравьи тоже чувствуют приближение бури и спешат перебраться повыше на холмы. Все живое приходит в движение, только я…»

13 января

Последние дни мне все кажется, что среди просматриваемых мною писем я найду письмо, адресованное мне, и я ни о чем больше не могу думать. Почему у меня такое предчувствие — сама не знаю. Может быть, оттого, что мне нечем заполнить свое время?

Я долго и упорно изучала почерк в записке, которую мне передала хозяйка.

По-моему, записка была от К. Я даже уверена в этом.

С надеждой жду я следующего дня. Завтра, ну послезавтра придет письмо, адресованное человеку, которого никто, кроме меня, не знает. Название улицы, указанное на конверте, тоже никому не известно.

Вчера вечером зашла ко мне Н. То ли намеренно, то ли случайно она взяла со стола книгу и начала ее листать. Именно в этой книге лежало письмо, и я не знала, что делать: отобрать книгу было как-то неудобно. Кроме того, я решила, что ничего не случится, если даже Н. увидит записку: там ведь не было ни обращения, ни подписи, она, пожалуй, даже не была похожа на письмо. Н. бросила взгляд на записку, перевернула страницу и вдруг остановилась.

— На письмо не похоже, можно взглянуть?.. О, да это литературное произведение! Твое?

— Не смей читать! — Я хотела вырвать у нее листок, но Н. подняла его над головой, отскочила за стол и озорно крикнула:

— Красивый почерк! — Потом стала читать вслух:

«Она, разумеется, помнит этого человека. Однажды у ручья цветов он просил ее узнать, где находится его друг. Потом она сама случайно встретилась с этим другом. Однако произошло недоразумение, и человек, который обратился к ней за помощью, искренне сожалеет об этом. Виной всему — его чрезмерная подозрительность. Но разве нельзя его простить? Он оказался в очень сложном положении и не мог поступить иначе. Его приятельница тоже признает свою вину».

Н. подняла на меня глаза, словно хотела что-то сказать, но тут же стала читать дальше:

«Они послушались ее совета и еще раз исследовали больного. Причина болезни обнаружена. Необходим длительный отдых. Она может не волноваться, они позаботились и о ее здоровье. Они знают теперь, что их уважаемая и любимая сестра отличается мужеством, умом и дальновидностью. Пусть бережет себя.

Стоит им подумать о том, в какой обстановке ей приходится работать, как чувство тревоги за ее судьбу сменяется негодованием против людей, которые ее окружают».

Я подошла к Н. и выхватила у нее листок.

— Хватит, — проговорила я, силясь улыбнуться. — Раз прочла — говори, что ты думаешь об этом.

Но Н. молчала, словно не слышала моих слов. Потом вдруг спросила:

— Скажи, а кто это уважаемая и любимая сестра?

— Ты думаешь, это я писала?

— Только что сама призналась, а теперь отказываешься.

— Я призналась? Когда же?

Н. наклонила голову, подумала и вдруг улыбнулась:

— Но я не дочитала, — и она протянула руку за листком. Я не хотела давать ей письма, но боялась, что мы разорвем его, и задержала ее руку:

— Погоди, я сама тебе прочту. «Жизнь идет не так, как нам хотелось бы, но и не очень плохо. Мы сами должны строить ее. Женщина, которую любил наш славный боец, настоящая героиня. Она может начать новую жизнь, ей помогут миллионы друзей. Прими наш сердечный привет!» Вот и все. Как мне горько! Однако… Скажи Н., встречала ты когда-нибудь такого человека?

— Какого именно? — не поняла Н.

— Ну, хотя бы такого, как эта женщина, о которой здесь написано.

— Право, не знаю. К тому же тут многое непонятно. — Н. помолчала, потом подбежала ко мне и хлопнула по плечу: — Хватит прикидываться! Это, конечно, письмо. Надо только заменить местоимения, и все станет ясно.

Я улыбнулась и, пропустив ее слова мимо ушей, спрятала листок в ящик.

— Думай, что хочешь. А я знаю, что такой человек существует.