Мао Дунь - Избранное

— Жаль, что не удалось разглядеть их физиономии, — спокойно ответила я. — Чтобы хоть можно было остерегаться: увидев их на одной стороне улицы, перейти на другую сторону. Они страшнее собак бешеных.

Н. о чем-то задумалась, низко опустив голову и глядя в пол.

— Что это за тип? — спросила я, почему-то понизив голос.

— Который? — не поднимая головы, спросила Н. — Тот, приезжий? Я почти ничего о нем не знаю. Не знаю даже, где он раньше учился. Мне известно лишь, что он очень богат, потому что на денежные премии для студентов он один вносит по крайней мере треть необходимых средств…

— Но разве это дает ему право так безобразно вести себя?

— Разумеется, нет, просто это его стиль. Он надеется, что… — Тут Н. замолчала, взглянула на меня и заговорила о другом. — Все эти наши внутренние дела в двух словах не объяснишь. Да и лучше тебе ничего не знать.

Но я все прекрасно поняла. Моя работа многому меня научила. Достаточно было знать Жун, М., толстяка Чэня и всю их шайку, чтобы понять, какие типы оказались нашими соседями в закусочной. Неудивительно, что Н. не совсем откровенна со мной. Она еще не знает, где я работаю!

Я решила поговорить с Н. по душам и, взяв ее за руку, пристально на нее посмотрела:

— Я старше тебя, поэтому позволь мне называть тебя просто младшей сестрой. Мы с первого же взгляда почувствовали симпатию друг к другу, но скажи, знаешь ли ты, что я за человек, чем занимаюсь?

— Ты работаешь на почте, только я не знаю…

— Не знаешь, что я за человек? Но погоди, давай раньше поговорим о тебе. Я сразу тебя раскусила. Ты действуешь по заданию: сегодня выполняешь одно, завтра — другое. Подслушиваешь, подсматриваешь. Увидишь, что люди собрались, ты уже тут как тут, или же… — Но Н. не дала мне договорить и, краснея, сердито крикнула:

— Но я осталась сама собой, я еще… — Она замолчала и испуганно посмотрела на меня.

— Еще не потеряла совесть? Это ты хотела сказать? — улыбнулась я. — Я и не сомневаюсь. Иначе ты бы так не растерялась только что в закусочной.

Н. вздохнула и долго смотрела на меня.

— Не бойся меня, я такая же, как и ты. Несколько лет я иду по пути, на который ты только вступаешь. Но если я скажу, что осталась сама собой, то, пожалуй, кроме тебя, никто не поверит.

Н. сидела молча, опустив голову, только судорожно сжимала мою руку.

— Я старше тебя и поэтому больше испытала. Я старалась стать такой же, как они, считала, что против всякого яда необходимо противоядие.

— Да, но ты человек особый, — медленно проговорила Н. и вдруг вспыхнула: — А я не могу… не могу так! Я буду бороться с ними открыто!

— Но эти бешеные, которых мы только что видели, не так страшны, как те, что действуют исподтишка. А их много. А тот, кого называют «девятиголовой птицей», что за человек?

— Он служит чиновником. Он-то и говорил, что эти типы — подхалимы, предатели и нахалы и только поэтому добились своего теперешнего положения.

— Что ж… по-моему, это вполне естественно, — холодно усмехнувшись, ответила я. — Все они делали карьеру таким путем.

— Но он, пожалуй, не заслуживает презрения, — сказала Н. строго. — На него возлагают большие надежды. Его боятся. Я сама слышала, как многие молча проглатывали его оскорбления.

По улице прошел пьяный, до нас донеслась грубая брань и громкий хохот. Мы переглянулись, и настроение у нас окончательно испортилось.

Через какое-то время Н., словно обращаясь к самой себе, заговорила:

— Как это со мной случилось? Может быть, я сама виновата? Зачем я как дура стремилась к знаниям, мечтала о высшем учебном заведении? Когда впервые, соблазнами и угрозами, меня вынудили совершить подлость, я согласилась: иного выхода не было…

Вдруг Н. вскочила, обняла меня и с негодованием проговорила:

— Нашу деревню захватили японцы, я лишилась крова! У меня нет ни одного близкого друга. Я, как блуждающая душа, не могу найти себе пристанища.

— Теперь у тебя есть друг, — ласково, чтобы успокоить ее, сказала я.

19 января

Наконец-то пришло долгожданное письмо. Почерк — незнакомый, но адрес и фамилия адресата мне известны лучше, чем любому почтальону. Единственное, что меня немного смутило, это имя на конверте: Вэймин; кажется, в записке, оставленной мною хозяйке, было: Вэйлинь. А может быть, я забыла или автор ошибся. Разумеется, писала это не Пин — ее почерк я хорошо знаю.

Во всяком случае, это именно то письмо, которое я столько времени ждала.

Оно было написано в том же тоне, что и предыдущее: мне советовали вернуться на истинный путь.

Я очень внимательно читала, вдумывалась в каждую фразу, как вдруг в комнату, запыхавшись, ворвалась Н. — бледная, вся в поту. Она хлопнула меня по плечу, пробежала глазами несколько строк письма и печально улыбнулась.

— Ты по-прежнему тратишь время на пустяки, витаешь в облаках и не представляешь, что творится в городе!.. По-моему, я все это где-то читала. Откуда ты переписывала?

— Что случилось? — спросила я, не отвечая на последние слова Н. и складывая письмо. — Неужели тот тип никак не может примириться с тем, что ему придется «доедать остатки», и продолжает преследовать тебя?

— Не надо так говорить — это нехорошо! — Н. медленно отошла от меня. — Боюсь, как бы все не полетело к чертям!

— В чем же, в конце концов, дело? Выкладывай, не тяни.

— Одни говорят, что повторится старая история, другие — противоположного мнения, утверждают, что противник на этот раз очень серьезный. А ты что думаешь? Судя по официальным данным, ничего чрезвычайного не произошло, но я не верю! Официальные сообщения обычно искажают факты.

— Ах, так ты вот о чем! — Я наконец поняла, почему Н. сказала, что все полетит к чертям.

Н. села на кровать, положила рядом с подушкой какой-то зеленый листок, нахмурилась и уставилась в одну точку, видимо соображая, с чего бы начать. Наконец она заговорила:

— Сегодня… — Но тут в дверь постучали, и глаза Н. испуганно забегали. Не успела я подняться с места, как дверь отворилась и вошел Ф.

— А я хотела тебя разыскивать, хорошо, что ты пришел, садись, — я указала на стул у окна.

Ф. улыбнулся Н., словно хотел сказать: «Оказывается, и ты здесь!» — и обратился ко мне:

— Разыскивать? Зачем? Есть какое-нибудь дело?

— Разумеется! Мне хочется, чтобы ты пригласил меня на обед, — ответила я с улыбкой и тут заметила, что Н. изменилась в лице. — Разрешите, я вас познакомлю.

— А мы знакомы, — ответила Н. и быстро встала. — У меня дела, извините. — Она посмотрела на меня и торопливо вышла.

Ф. проводил ее взглядом, затем высунулся из окна и смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. В этот момент я обнаружила, что Н. второпях забыла свой зеленый листок. Я быстро подошла к кровати, незаметно прикрыла его, повернулась к Ф. и с улыбкой сказала: