Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

— Милая, вы не хотите больше видеть меня?

— Хочу, всегда и везде! — воскликнула она. — Или лучше было не встречать тебя вовсе!

Моя рука, только что закрывавшая ее глаза, теперь лежала на ее сердце, и это взволнованное сердце трепетало, ее длинные ресницы намокли от слез, а очаровательные губы, почти касавшиеся моих, жаждали поцелуя. Я раз тысячу поцеловал ее, пожирающее пламя сжигало меня, я думал, что она тоже горит от страсти, и хотел потушить ее огонь, но моя счастливая возлюбленная, упиваясь нежными признаниями, наслаждалась всей душой и не нуждалась в менее восхитительных, хотя и дивных удовольствиях.

— Не видеть тебя — это все равно что расстаться с жизнью, а я живу-то всего несколько дней. Да, я поступила очень неосторожно, — прибавила она, удивленно оглядывая комнату. — Ах, если бы этим все кончилось, ведь мне еще много раз придется быть неосторожной, судя по тому, на что я уже пошла ради тебя.

— Маменька, позвольте задать вам один вопрос, может быть, нескромный, но он возбудил во мне сильное любопытство. Где мы?

Этот вопрос привел маркизу в чувство.

— Где?.. У... у одной моей подруги.

— И эта подруга любит...

Маркиза вполне оправилась от смущения и поспешно прервала меня:

— Да, Фоблас, вы не ошиблись, она любит, именно любит. Любовь создала этот очаровательный уголок. Моя подруга устроила это гнездышко для своего любовника.

— И для вашего?

— Да, мой друг, она согласилась уступить мне на сегодняшний вечер свой будуар.

— Дверь, через которую вы вошли?..

— ...ведет в ее комнаты.

— Маменька, еще один вопрос.

— Какой?

— Как вы себя чувствуете?

Она с удивлением взглянула на меня и засмеялась.

— Да, — продолжал я, — кроме шуток, в тот вечер вы были больны. Де Розамбер...

— Не напоминайте мне о нем. Граф де Розамбер недостойный человек, способный доставить мне тысячу неприятностей и солгать вам. Если он подумает, что вы верите ему, он станет утверждать, что его любовь разделяли все женщины в мире. Впрочем, если бы он был только фатом, я, пожалуй, извинила бы его, но его отвратительные поступки прощения не заслуживают, как бы он ко мне ни относился.

— Да, верно, позавчера он жестоко мучил нас...

— Я всю ночь не могла уснуть. Однако хватит об этом. Когда я с тобой, мой друг, я перестаю думать о том, что я вынесла из-за тебя. Как ты хорош в мужском платье, как очарователен! Но, к сожалению, — вздохнула она, — придется со всем этим расстаться! Ну, господин де Фоблас, уступите-ка место мадемуазель дю Портай.

С этими словами она одним взмахом расстегнула все пуговицы моего камзола. Я отыгрался на коварном платке, который скрывал ее грудь и давно уже не давал покоя моим рукам. Она продолжила наступление, я отвечал, и мы снимали друг с друга все как попало. Я указал полуобнаженной маркизе на роскошный альков, и на этот раз она не противясь последовала за мной.

В дверь тихонько постучали, то была Жюстина. Надо отдать ей должное: она быстро исполнила поручение. Не подумав о том, как неприлично я выгляжу, я пошел открывать, но маркиза дернула за шнурок, полог опустился и укрыл нас, а дверь распахнулась.

— Сударыня, вот все, что нужно. Вы позволите мне одеть мадемуазель?

— Нет, Жюстина, я сама. Ты причешешь ее, когда я позвоню.

Жюстина вышла, а мы еще какое-то время забавлялись веселыми картинами, которые во множестве являли окружавшие нас зеркала.

— Ну, — маркиза поцеловала меня, — пора мне одеть мою дочку.

Мне захотелось отметить миг расставания еще одной победой.

— Нет-нет, мой друг, довольно, — остановила меня маркиза. — Во всем важно знать меру.

Маркиза с серьезным видом принялась одевать меня, а я постоянно отвлекался.

— Так мы никогда не закончим, — пожурила меня маркиза. — Пора образумиться, вы уже девушка.

Юбка и корсет были на месте.

— Маменька, пусть теперь Жюстина причешет меня, а потом наденет на меня все остальное, — сказал я, собравшись позвонить.

— Безумец! Не видите, что вы со мной сделали? Мне тоже надо одеться!

Я предложил свои услуги маркизе, но делал все не так, как надо.

— Маменька, раздевать легче, чем одевать.

— О да! Вижу-вижу. Ну что у меня за горничная! Неловкая да еще и любопытная!

Наконец мы вызвали Жюстину.

— Нужно причесать эту малютку.

— Да, сударыня, не причесать ли и вас?

— Зачем? Разве мои волосы растрепались?

— Да, сударыня.

Маркиза открыла шкаф и спрятала в нем мое мужское платье.

— Завтра утром, — сказала она мне, — посыльный вам все принесет.

В другом, более глубоком шкафу стоял туалетный столик, который пододвинули ко мне, и ловкие пальцы Жюстины погрузились в мои волосы.

Маркиза села рядом и сказала:

— Мадемуазель дю Портай, позвольте мне поухаживать за вами.

— Да-да, — прервала Жюстина, — а потом господин де Фоблас будет ухаживать за вами.

— Что говорит эта сумасбродка? — возмутилась маркиза.

— Она говорит, что я очень люблю вас, — отвечал я.

— Это правда, Фоблас?

— Неужели вы сомневаетесь, маменька? — И я поцеловал ей руку.

Это, вероятно, не понравилось Жюстине.

— Противные волосы, — резко дернула она гребенку, — как они спутались!

— Ай, Жюстина, мне больно.

— Ничего, не обращайте внимания, сударь; думайте лучше о ваших делах и слушайте маркизу.

— Я молчу, — улыбнулась маркиза, — я только смотрю на мадемуазель дю Портай. Ты делаешь из нее очаровательную девушку.

— Для того чтобы она еще больше нравилась вам, сударыня.

— Жюстина, мне кажется, что тебя это тоже забавляет; маленькая дю Портай нравится тебе.

— Сударыня, господин де Фоблас нравится мне гораздо больше.

— Что ж, по крайней мере, она говорит искренне.

— Вполне; спросите у него самого.

— У меня? Я ничего не знаю!

— Вы лжете, сударь, — возразила Жюстина.

— Я лгу?

— Да, сударь, вы отлично знаете, что, когда нужно что-нибудь сделать для вас, я всегда готова... Маркиза посылает меня к вам, и я лечу.

— Летишь, — прервала ее маркиза, — но долго не возвращаешься!

— Я не виновата, сегодня господин де Фоблас заставил меня ждать.

Тут Жюстина, завивая локон, тихонько пощекотала мне шею.

— Он не торопился ко мне!

— Ах, маменька, я счастлив только с вами.

Я хотел поцеловать маркизу, а она притворно отбивалась от меня. Жюстина нашла, что мы слишком много шутим, и так больно ущипнула меня, что я вскрикнул.

— Смотри, что делаешь, — недовольно укорила ее маркиза.

— Но, сударыня, он ни минуты не сидит спокойно!

На несколько мгновений мы притихли. Моя возлюбленная сжимала мою ладонь, а в другой я держал ленту, которую шаловливая субретка 67 дала мне, чтобы потом подвязать волосы; воспользовавшись случаем, Жюстина запачкала мое лицо помадой.