Роже Бюсси-Рабютен - Любовная история галлов

— Ну что же, душенька, — ответила Арделиза, — я покажу чудеса верности; я на это вполне решилась. Но, несмотря на решимость, я больше всего надеюсь на то, что мне не представится случая повести себя небезупречно.

— Не важно, — заявила Сибилла, — будете ли вы верны за неимением удобного случая или благодаря собственной твердости, лишь бы возлюбленный был вами доволен.

И, призвав подругу не изменять своим добрым намерениям, Сибилла удалилась.

В разлуке Арделиза и Самилькар много писали друг другу, но, поскольку за это время не случилось ничего примечательного, я не стану говорить об этих письмах, где речь шла только об их любви и о нетерпении, с каким они ждали встречи. Арделиза вернулась в Париж первой. Тримале, также воротившийся из своего путешествия ко двору, принялся частенько навещать красавицу. Во время пребывания в Лионе он уговорил Лисидаса, брата Теодата, с которым был в наилучших отношениях, поухаживать по возвращении в Париж за Арделизой 31 31 …уговорил Лисидаса… поухаживать… за Арделизой… — Интриги графа де Гиша, пытавшегося свести герцога Анжуйского с госпожой д’Олонн, были всем хорошо известны. По воспоминаниям мадемуазель де Монпансье, во время пребывания двора в Лионе король подтрунивал над своим братом: «По возвращении в Париж вы, значит, будете ухаживать за госпожой д’Олонн? Граф де Гиш ей это уже обещал, судя по новостям из столицы» (Montpensier 1858–1868/3: 353). и предложил свое содействие, заверив, что скоро добьется ее согласия. Принц обещал сделать необходимые шаги. Так что, встречаясь с Арделизой, Тримале не говорил ни о чем другом, как о любви к ней Лисидаса. По его словам, пока они были в Лионе, тот по меньшей мере раз сто заводил с ним речь о своем чувстве; можно не сомневаться, добавил он, что едва лишь Лисидас вернется из путешествия, как Арделиза увидит его у своих ног.

Почему бы женщине, у которой в возлюбленных побывали буржуа и дворяне, красивые и безобразные, не полюбить принца, который хорош собой? Арделиза приняла предложение Тримале с неописуемой радостью, обойдясь даже без притворного жеманства, к которому обычно прибегают кокетки. Другая на ее месте уверяла бы, что не собирается любить никого, а уж принца менее, чем кого-либо другого, потому что он не может иметь привязанности. Но Арделиза, самая непосредственная и пылкая из женщин, пренебрегла благопристойностью и сказала Тримале, что ее уважение к себе самой чрезвычайно возросло, поскольку она нравится столь великому и столь рассудительному принцу.

Однако когда двор возвратился в Париж 32 32 …когда двор возвратился в Париж… — Король и двор выехали из Лиона 13 января 1659 г. , Лисидас и не подумал ответить на предупредительность Арделизы, к которой ее подготовил Тримале. Ей пришлось убедиться, что принц к ней равнодушен. Тогда Тримале, видя, что Лисидас не попался на удочку, переменил свое намерение: подумал, что услуги, которые он хотел оказать Арделизе, должны были, по крайней мере, расположить даму в его пользу, и решил сам стать ее возлюбленным. Так как в общении по поводу мнимой любви Лисидаса между ними установилась дружеская короткость, подкрепленная привычкой, то Тримале, нимало не колеблясь, написал даме следующее письмо:

Наши старания до сих пор были тщетны, сударыня. Королева ненавидит Вас, а Лисидас боится ее рассердить. Видя, что Вашим интересам нанесен ущерб, я в отчаянии. Вы вполне могли бы, сударыня, утешить меня, если б захотели, и я заклинаю Вас захотеть. Раз уж естественная неприязнь придирчивой матери 33 33 …неприязнь придирчивой ллатери… — По свидетельству Великой Мадемуазель, Анна Австрийская, сильно невзлюбившая графа де Гиша, обращала внимание младшего сына, герцога Анжуйского, на то, что его фаворит не выказывает ей должного уважения, и в конце концов даже запретила Филиппу оставаться с Гишем наедине. Запрет неоднократно нарушался (Филипп тайком виделся со своим любимцем), что вызывало у королевы сильное недовольство (Montpensier 1858–1868/3: 267). и слабохарактерность сына расстроили наши планы, нужно решиться на что-то другое. Так полюбим же друг друга, сударыня. С моей стороны дело уже сделано; если бы Лисидас полюбил Вас, то я, вне сомнения, поссорился бы с ним, потому что не смог бы победить свою склонность к Вам. Конечно, разница между принцем и мною сначала Вас покоробит. Но если Вы укротите честолюбие, то окажетесь не столь несчастной, как думаете. Я уверен, сударыня, что, когда Вы броситесь в мои объятия с досады, удержит Вас в них любовь.

Что бы там ни толковали о женщинах, часто в их поведении больше неосторожности, чем лукавства; когда им говорят о любви, большинство из них и не думают, что им однажды предстоит полюбить. Однако они заходят дальше, нежели предполагают; они поступают так, как если бы должны были навсегда остаться жестокими, и сильно раскаиваются в этих поступках, когда проявляют сострадание. То же самое случилось и с Арделизой. Она испытала невыносимую печаль, оттого что упустила сердце, которое уже числила среди своих побед, и, в поисках кого-нибудь, на ком могла бы отыграться за поражение, нашла весьма правдоподобной мысль, что Тримале в собственных интересах помешал Лисидасу полюбить ее. Чтобы отомстить, а заодно и упрочить свои отношения с принцем Самилькаром, которого эта интрига необычайно встревожила, она дала ему письмо Тримале, не подумав, что любовь может заставить ее поступить так же с письмами принца Самилькара. А тот, щедро обласканный Арделизой, повел себя как человек, которому не в чем упрекнуть возлюбленную. Он горячо поблагодарил ее за откровенность и удовольствовался торжеством над своим соперником, не пожелав извлечь из этого торжества нескромной славы.

Между тем Тримале, ничего не знавший о судьбе своего письма, отправился в воскресенье к Арделизе. У нее было в тот день множество гостей, так что поговорить с ней о деле ему не удалось. Он приметил только, что она часто на него взглядывала, и от нее отправился рассказать об этом Фезике, от которой, возвратившись из Лиона, не скрывал ничего. Он поведал также о своих обстоятельствах Виневилю. И одна и другой, каждый по отдельности, сочли, что, учитывая податливость дамы и неотразимость кавалера, его домогательства не будут ни слишком долгими, ни бесплодными. И в самом деле, красота и статность Тримале так понравились Арделизе, что она пожалела о жертве, только что принесенной Самилькару.

На другой день Тримале вновь посетил Арделизу и, застав ее одну, заговорил о своей любви. Красавица, весьма довольная, выслушала его объяснение самым благосклонным образом. Они уже сговорились любить друг друга и уточняли некоторые условия, когда пришли какие-то гости и Тримале оказался вынужден минуту спустя удалиться. Арделиза же, как можно скорее избавившись от гостей, села в карету и поехала к Фезике, чтобы разузнать, по-прежнему ли Тримале ее интересует. Поговорив на разные темы, она наконец рассказала о намерениях Тримале относительно себя и спросила, что подруга об этом думает. Фезика ответила, что в подобных случаях надлежит прислушиваться только к своему сердцу.