Шарлотта Бронте - Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Шарлотта Бронте - Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Шарлотта Бронте
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Шарлотта Бронте - Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Шарлотта Бронте, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В поисках лучшей доли Джен Эйр, сирота, страдающая от притеснений родственников и школьных наставников, становится гувернанткой и начинает новую счастливую жизнь в Торнфилде. Спустя некоторое время Джен начинает понимать, что Рочестер, хозяин Торнфилда, скрывает от нее какую-то тайну.

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Шарлотта Бронте

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

In time I rose to be the first girl of the first class; then I was invested with the office of teacher; which I discharged with zeal for two years: but at the end of that time I altered.	В старшем классе я стала первой ученицей; потом мне была доверена работа учительницы, и я выполняла ее с большим усердием в течение двух лет. Но затем во мне произошла перемена.
Miss Temple, through all changes, had thus far continued superintendent of the seminary: to her instruction I owed the best part of my acquirements; her friendship and society had been my continual solace; she had stood me in the stead of mother, governess, and, latterly, companion.	Все это время мисс Темпль продолжала оставаться директрисой. Ей я обязана лучшей частью моих познаний; ее дружба, беседы с ней доставляли мне неизменную радость; она заменяла мне мать, наставницу, а позднее и подругу.
At this period she married, removed with her husband (a clergyman, an excellent man, almost worthy of such a wife) to a distant county, and consequently was lost to me.	Однако в то время, которое я описываю, она вышла замуж и вместе со своим мужем (священником и превосходным человеком, достойным такой жены) уехала в отдаленное графство - и, таким образом, была для меня потеряна.
From the day she left I was no longer the same: with her was gone every settled feeling, every association that had made Lowood in some degree a home to me.	С того самого дня, как она уехала, я стала другой: с ней исчезли все привязанности, которые делали для меня Ловуд чем-то вроде родного дома.
I had imbibed from her something of her nature and much of her habits: more harmonious thoughts: what seemed better regulated feelings had become the inmates of my mind.	Я впитала в себя что-то от ее натуры, многое из ее особенностей - более серьезные мысли, более гармонические чувства.
I had given in allegiance to duty and order; I was quiet; I believed I was content: to the eyes of others, usually even to my own, I appeared a disciplined and subdued character.	Я приучилась к выполнению своего долга и к порядку. И я была спокойна, веря, что удовлетворен своей жизнью. В глазах других, а зачастую и в моих собственных, я казалась человеком дисциплинированным и уравновешенным.
But destiny, in the shape of the Rev. Mr. Nasmyth, came between me and Miss Temple: I saw her in her travelling dress step into a post-chaise, shortly after the marriage ceremony; I watched the chaise mount the hill and disappear beyond its brow; and then retired to my own room, and there spent in solitude the greatest part of the half-holiday granted in honour of the occasion.	Однако судьба в образе достопочтенного мистера Нэсмита стала между мной и мисс Темпль. Мне суждено было увидеть, как она после совершения брачной церемонии, одетая по-дорожному, садится в почтовую карету. Я следила глазами, как эта карета поднимается на холм и затем исчезает за его хребтом. Затем я удалилась к себе и провела в одиночестве большую половину этого дня, так как в честь мисс Темпль уроки были частично отменены.
I walked about the chamber most of the time.	Я долго ходила взад и вперед по комнате.

I imagined myself only to be regretting my loss, and thinking how to repair it; but when my reflections were concluded, and I looked up and found that the afternoon was gone, and evening far advanced, another discovery dawned on me, namely, that in the interval I had undergone a transforming process; that my mind had put off all it had borrowed of Miss Temple-or rather that she had taken with her the serene atmosphere I had been breathing in her vicinity-and that now I was left in my natural element, and beginning to feel the stirring of old emotions.	Мне казалось, что я предаюсь только сожалениям о своей утрате и стараюсь придумать, как бы ее возместить. Но когда, очнувшись от этих мыслей, я увидела, что день прошел и уже наступил вечер, мне открылось и другое: а именно, что за эти часы размышлений во мне самой произошла глубокая перемена, моя душа сбросила с себя все, что она позаимствовала у мисс Темпль, - вернее, моя дорогая наставница унесла с собой ту атмосферу мира и тишины, которой я дышала в ее присутствии, и теперь, оставшись наедине с собой, я вновь стала такой, какой была на самом деле, и во мне проснулись былые чувства.
It did not seem as if a prop were withdrawn, but rather as if a motive were gone: it was not the power to be tranquil which had failed me, but the reason for tranquillity was no more.	Не то, чтобы я лишилась опоры, - но угас какой-то внутренний стимул; не спокойствие покинуло меня, но исчезли основания для этого спокойствия.
My world had for some years been in Lowood: my experience had been of its rules and systems; now I remembered that the real world was wide, and that a varied field of hopes and fears, of sensations and excitements, awaited those who had courage to go forth into its expanse, to seek real knowledge of life amidst its perils.	В течение ряда лет мой мир был ограничен стенами Ловуда: я ничего не знала, кроме его правил и обычаев. Теперь же я вспомнила, что мир необъятен и что перед теми, кто отважится выйти на его простор, чтобы искать среди опасностей подлинного знания жизни, открывается широкое поле для надежд, страхов, радостей и волнений.
I went to my window, opened it, and looked out.	Я подошла к окну и открыла его.
There were the two wings of the building; there was the garden; there were the skirts of Lowood; there was the hilly horizon.	Вот они, оба крыла столь знакомого мне дома; вот и сад; вон границы Ловуда, а дальше -гористый горизонт...
My eye passed all other objects to rest on those most remote, the blue peaks; it was those I longed to surmount; all within their boundary of rock and heath seemed prison-ground, exile limits.	Мои глаза миновали осе остальное и остановились на самом дальнем - на голубых вершинах: через них хотелось мне перебраться. Все заключенное в пределах этих скал и пустынных лесов показалось мне тюрьмой.
I traced the white road winding round the base of one mountain, and vanishing in a gorge between two; how I longed to follow it farther!	Я следила взором за белой дорогой, извивавшейся вокруг подошвы одной из гор и исчезавшей в ущелье между двумя склонами: как хотелось мне уйти по этой дороге!
I recalled the time when I had travelled that very road in a coach; I remembered descending that hill at twilight; an age seemed to have elapsed since the day which brought me first to Lowood, and I had never quitted it since.	Я вспомнила тот день, когда ехала по ней в дилижансе, вспомнила, как мы спускались по ней в сумерках. Целый век, казалось мне, прошел с того дня, когда я впервые очутилась в Ловуде, а с тех пор я его уже не покидала.
My vacations had all been spent at school: Mrs. Reed had never sent for me to Gateshead; neither she nor any of her family had ever been to visit me.	Каникулы я проводила в школе: миссис Рид никогда не приглашала меня в Г ейтсхэд; ни она и никто из членов ее семьи ни разу не навестили меня.

I had had no communication by letter or message with the outer world: school-rules, school-duties, school-habits and notions, and voices, and faces, and phrases, and costumes, and preferences, and antipathies-such was what I knew of existence.	Ни письма, ни весточки из внешнего мира. Школьные правила, школьные обязанности, школьные привычки и понятия, те же голоса, лица, слова, те же одежды, симпатии и предубеждения - вот и все, что я знала о жизни.
And now I felt that it was not enough; I tired of the routine of eight years in one afternoon.	А теперь я чувствовала, что всего этого недостаточно. В этот вечер я ощутила усталость от восьмилетней рутины.
I desired liberty; for liberty I gasped; for liberty I uttered a prayer; it seemed scattered on the wind then faintly blowing.	Я хотела свободы, я жаждала ее. И я стала молиться о том, чтобы мне была дарована свобода. Но, казалось, слабое дыхание ветерка унесло мою молитву.
I abandoned it and framed a humbler supplication; for change, stimulus: that petition, too, seemed swept off into vague space:	Затем я стала просить о более скромном даре - о новом стимуле, о перемене. Но и эту просьбу точно развеяло в пространстве.
"Then," I cried, half desperate, "grant me at least a new servitude!"	Тогда я воскликнула почти в отчаянии: "Пошли мне хотя бы новое место!"
Here a bell, ringing the hour of supper, called me downstairs.	В это время зазвонил колокол к ужину, и мне пришлось сойти вниз.
I was not free to resume the interrupted chain of my reflections till bedtime: even then a teacher who occupied the same room with me kept me from the subject to which I longed to recur, by a prolonged effusion of small talk.	Я не могла возобновить прерванный ход моих мыслей до тех пор, пока не улеглась в постель; но даже и тогда учительница, жившая со мной в комнате, ежеминутно отвлекала меня своей болтовней от тех вопросов, в которые я жаждала углубиться.
How I wished sleep would silence her.	Как я желала, чтобы мисс Грайс поскорей заснула!
It seemed as if, could I but go back to the idea which had last entered my mind as I stood at the window, some inventive suggestion would rise for my relief.	Казалось, стоит мне вернуться к той мысли, которая пришла мне в голову последней, когда я стояла у окна, и мне непременно откроется какой-то выход.
Miss Gryce snored at last; she was a heavy Welshwoman, and till now her habitual nasal strains had never been regarded by me in any other light than as a nuisance; to-night I hailed the first deep notes with satisfaction; I was debarrassed of interruption; my half-effaced thought instantly revived.	Наконец мисс Грайс захрапела. Это была тучная валлийка, ее носовые рулады всегда досаждали мне. Сегодня же я обрадовалась этим басовым звукам: наконец-то меня оставят в покое! Мои недодуманные мысли сразу ожили.
"A new servitude!	"Новое место!
There is something in that," I soliloquised (mentally, be it understood; I did not talk aloud),	Это выход, - рассуждала я (разумеется, про себя). - Это, несомненно, выход!
"I know there is, because it does not sound too sweet; it is not like such words as Liberty, Excitement, Enjoyment: delightful sounds truly; but no more than sounds for me; and so hollow and fleeting that it is mere waste of time to listen to them.	Именно потому, что это звучит не слишком заманчиво. Не то, что сладостные слова -свобода, восторг, радость... Для меня они только звук пустой; они настолько далеки и нереальны, что прислушиваться к ним - значит попусту терять время.
But Servitude!	А вот работа - это нечто реальное.
That must be matter of fact.	Трудиться может всякий.