Шарлотта Бронте - Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Шарлотта Бронте - Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Шарлотта Бронте
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Шарлотта Бронте - Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Шарлотта Бронте, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В поисках лучшей доли Джен Эйр, сирота, страдающая от притеснений родственников и школьных наставников, становится гувернанткой и начинает новую счастливую жизнь в Торнфилде. Спустя некоторое время Джен начинает понимать, что Рочестер, хозяин Торнфилда, скрывает от нее какую-то тайну.

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Шарлотта Бронте

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

On its third rising only a portion of the drawing-room was disclosed; the rest being concealed by a screen, hung with some sort of dark and coarse drapery.	Когда он поднялся в третий раз, открылась только часть гостиной, остальное пространство было скрыто ширмой, задрапированной какой-то грубой темной материей.
The marble basin was removed; in its place, stood a deal table and a kitchen chair: these objects were visible by a very dim light proceeding from a horn lantern, the wax candles being all extinguished.	Мраморный бассейн исчез. На его месте стоял деревянный стол и кухонная табуретка. Все это освещалось тусклым светом фонаря, так как свечи были погашены.
Amidst this sordid scene, sat a man with his clenched hands resting on his knees, and his eyes bent on the ground.	На этом мрачном фоне выделялась фигура человека; он сидел, стиснув руки на коленях и опустив глаза.
I knew Mr. Rochester; though the begrimed face, the disordered dress (his coat hanging loose from one arm, as if it had been almost torn from his back in a scuffle), the desperate and scowling countenance, the rough, bristling hair might well have disguised him.	Я узнала мистера Рочестера, хотя его лицо было загримировано и одежда в беспорядке (рубаха свисала с одного плеча, словно была порвана во время драки), а выражение отчаяния и злобы и растрепанные, торчащие волосы действительно изменили его лицо до неузнаваемости.
As he moved, a chain clanked; to his wrists were attached fetters.	Когда он сделал движение, звякнула цепь: на его руках были кандалы.
"Bridewell!" exclaimed Colonel Dent, and the charade was solved.	- Брайдуэлл! [Брайд - невеста; уэлл - колодец (англ.). Все вместе - тюрьма в Англии] -воскликнул полковник Дэнт; и шарада была разгадана.
A sufficient interval having elapsed for the performers to resume their ordinary costume, they re-entered the dining-room.	Через некоторое время, понадобившееся исполнителям, чтобы переодеться в обычную одежду, они возвратились в столовую.
Mr. Rochester led in Miss Ingram; she was complimenting him on his acting.	Мистер Рочестер вел под руку мисс Ингрэм. Она расхваливала его игру.
"Do you know," said she, "that, of the three characters, I liked you in the last best?	- Знаете ли вы, - сказала Бланш, - что из всех трех образов мне больше всего понравился последний.
Oh, had you but lived a few years earlier, what a gallant gentleman-highwayman you would have made!"	О, живи вы немного раньше, какой обаятельный разбойник с большой дороги из вас вышел бы!
"Is all the soot washed from my face?" he asked, turning it towards her.	- Я всю краску смыл с лица? - спросил он, повернувшись к ней.
"Alas! yes: the more's the pity!	- Увы, да. Как жалко.
Nothing could be more becoming to your complexion than that ruffian's rouge."	Ничто так не идет к вашему лицу, как этот резкий кармин.
"You would like a hero of the road then?"	- Значит, вы могли бы полюбить разбойника с большой дороги?
"An English hero of the road would be the next best thing to an Italian bandit; and that could only be surpassed by a Levantine pirate."	- Интереснее английского разбойника может быть только итальянский бандит. А его способен превзойти только левантийский пират.
"Well, whatever I am, remember you are my wife; we were married an hour since, in the presence of all these witnesses."	- Ну, кто бы я ни был, помните, что вы моя жена. Мы были обвенчаны час тому назад в присутствии всех этих свидетелей.
She giggled, and her colour rose.	Она заулыбалась и густо покраснела.

"Now, Dent," continued Mr. Rochester, "it is your turn."	- А теперь, Дэнт, - продолжал мистер Рочестер, -ваша очередь.
And as the other party withdrew, he and his band took the vacated seats.	И когда новая группа удалилась, мистер Рочестер и остальные гости уселись на стульях перед аркой.
Miss Ingram placed herself at her leader's right hand; the other diviners filled the chairs on each side of him and her.	Мисс Ингрэм села по правую руку от него, все прочие разместились по обе стороны от них.
I did not now watch the actors; I no longer waited with interest for the curtain to rise; my attention was absorbed by the spectators; my eyes, erewhile fixed on the arch, were now irresistibly attracted to the semicircle of chairs.	Но теперь я не смотрела на актеров. Я уже не ждала с интересом, чтобы поднялся занавес. Мое внимание было целиком поглощено зрителями. Мой взгляд, до того устремленный на сцену, теперь неотрывно следил за сидевшими на просцениуме.
What charade Colonel Dent and his party played, what word they chose, how they acquitted themselves, I no longer remember; but I still see the consultation which followed each scene: I see Mr. Rochester turn to Miss Ingram, and Miss Ingram to him; I see her incline her head towards him, till the jetty curls almost touch his shoulder and wave against his cheek; I hear their mutual whisperings; I recall their interchanged glances; and something even of the feeling roused by the spectacle returns in memory at this moment.	Какую шараду разыграл полковник Дэнт и его группа, какое они выбрали слово и как его изобразили, мне уже трудно было бы вспомнить, Но я до сих пор вижу, как совещались зрители после каждой сцены, вижу, как мистер Рочестер повертывается к мисс Ингрэм, а мисс Ингрэм повертывается к нему, вижу, как она склоняет к нему голову, так, что ее черные кудри почти касаются его плеча и задевают его щеки, слышу их шепот, ловлю взгляды, которыми они обмениваются; и сейчас, вспоминая об этом, я испытываю те самые чувства, какие испытывала тогда.
I have told you, reader, that I had learnt to love Mr. Rochester: I could not unlove him now, merely because I found that he had ceased to notice me-because I might pass hours in his presence, and he would never once turn his eyes in my direction-because I saw all his attentions appropriated by a great lady, who scorned to touch me with the hem of her robes as she passed; who, if ever her dark and imperious eye fell on me by chance, would withdraw it instantly as from an object too mean to merit observation.	Я уже говорила вам, читатель, что привыкла восхищаться мистером Рочестером. Так не могла же я перемениться к нему только оттого, что он перестал на меня обращать внимание и все это время ни разу не взглянул в мою сторону; оттого, что все его внимание было приковано к знатной даме, которая настолько презирала меня, что опасалась задеть краем платья, а если случайно взор ее темных и властных глаз падал на меня, тотчас же отводила его, словно я была недостойна даже ее взгляда.
I could not unlove him, because I felt sure he would soon marry this very lady-because I read daily in her a proud security in his intentions respecting her-because I witnessed hourly in him a style of courtship which, if careless and choosing rather to be sought than to seek, was yet, in its very carelessness, captivating, and in its very pride, irresistible.	Не могла же я перемениться к нему оттого, что знала о его предстоящем браке с упомянутой дамой и ежедневно видела подтверждение этому в ее горделивой уверенности, что так и будет, оттого, что я видела его ухаживания за ней, -правда, он ухаживал на особый лад - небрежно, словно вызывая ее на то, чтобы она сама искала его внимания. Но тем больше было в этой небрежности обаяния, а в этой гордости -какой-то притягательной силы.
There was nothing to cool or banish love in these circumstances, though much to create despair.	Нет, во всем этом не было ничего, что могло бы охладить или изгнать любовь, но достаточно для того, чтобы вызвать отчаяние.

Much too, you will think, reader, to engender jealousy: if a woman, in my position, could presume to be jealous of a woman in Miss Ingram's.	А также - скажете вы, читатель, - чтобы пробудить ревность. Но разве женщина в моем положении могла ревновать к женщине, подобной мисс Ингрэм?
But I was not jealous: or very rarely;-the nature of the pain I suffered could not be explained by that word.	Нет, я не ревновала. Ту боль, которую я испытывала, трудно назвать этим словом.
Miss Ingram was a mark beneath jealousy: she was too inferior to excite the feeling.	Мисс Ингрэм не стоила ревности, она была слишком ничтожна, чтобы вызывать подобное чувство.
Pardon the seeming paradox; I mean what I say.	Простите мне этот кажущийся парадокс, но я имею в виду именно то, что сказала.
She was very showy, but she was not genuine: she had a fine person, many brilliant attainments; but her mind was poor, her heart barren by nature: nothing bloomed spontaneously on that soil; no unforced natural fruit delighted by its freshness.	Она казалась очень эффектной, но лишенной всякой естественности; она обладала красивой внешностью, была блестяще образованна, но ее ум был беден и сердце черство; ничто не произрастало на этой почве, никакие плоды не могли освежить вас здесь своей сочностью.
She was not good; she was not original: she used to repeat sounding phrases from books: she never offered, nor had, an opinion of her own.	Она не была добра; в ней не чувствовалось ничего своего, она повторяла книжные фразы, но никогда не отстаивала собственных убеждений, да и не имела их.
She advocated a high tone of sentiment; but she did not know the sensations of sympathy and pity; tenderness and truth were not in her.	Она толковала о высоких чувствах, но участие и жалость были чужды ей, а также нежность и правдивость.
Too often she betrayed this, by the undue vent she gave to a spiteful antipathy she had conceived against little Ad?le: pushing her away with some contumelious epithet if she happened to approach her; sometimes ordering her from the room, and always treating her with coldness and acrimony.	В этом смысле она то и дело выдавала себя, - хотя бы, например, тем, с каким презрением и недоброжелательством относилась к маленькой Адели. Она вечно отсылала ее от себя с каким-нибудь обидным словом, если девочка слишком приближалась к ней, а иногда просто выгоняла из комнаты и обращалась с ней холодно и насмешливо.
Other eyes besides mine watched these manifestations of character-watched them closely, keenly, shrewdly.	Но, кроме моих, были еще глаза, которые наблюдали за проявлениями ее характера, -наблюдали пристально, упорно, хитро.
Yes; the future bridegroom, Mr. Rochester himself, exercised over his intended a ceaseless surveillance; and it was from this sagacity-this guardedness of his-this perfect, clear consciousness of his fair one's defects-this obvious absence of passion in his sentiments towards her, that my ever-torturing pain arose.	Да, будущий жених, сам мистер Рочестер, установил наблюдение за своей предполагаемой невестой; и вот это-то его коварство и настороженность, его полнейшее понимание всех недостатков его избранницы, это очевидное отсутствие всякой страсти в его чувстве к ней и вызывали во мне нестерпимую боль.
I saw he was going to marry her, for family, perhaps political reasons, because her rank and connections suited him; I felt he had not given her his love, and that her qualifications were ill adapted to win from him that treasure.	Я видела, что он собирается жениться на ней по причинам семейного или политического характера, - оттого, что ее положение и связи подходили ему, но я чувствовала, что он не отдал ей своей любви и что при всех ее совершенствах она не могла завоевать это сокровище.