Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"One would say that he was a Doge of Venice on his way to his bridal with the sea."	- Точно у венецианского дожа, отправляющегося обручаться с морем.
"Say, Jehan! here are the canons of Sainte-Genevi?ve!"	- Гляди, Жеан, вон каноники святой Женевьевы.
"To the deuce with the whole set of canons!"	- К черту чернецов!
"Abb? Claude Choart!	- Аббат Клод Коар!
Doctor Claude Choart!	Доктор Клод Коар!
Are you in search of Marie la Giffarde?"	Кого вы ищете? Марию Жифард?
"She is in the Rue de Glatigny."	- Она живет на улице Глатиньи.
"She is making the bed of the king of the debauchees.	- Она греет постели смотрителя публичных домов.
She is paying her four deniers quatuor denarios."	- Она выплачивает ему свои четыре денье -qualuor denarios.
"Aut unum bombum."	- Aut unum bombum.
"Would you like to have her pay you in the face?"	- Вы хотите сказать - с каждого носа?
"Comrades!	- Товарищи!
Master Simon Sanguin, the Elector of Picardy, with his wife on the crupper!"	Вон Симон Санен, попечитель Пикардии, а позади него сидит жена!
"Post equitem seclet atra eura-behind the horseman sits black care."	- Post equitem sedet atra сига.
"Courage, Master Simon!"	- Смелее, Симон!
"Good day, Mister Elector!"	- Добрый день, господин попечитель!
"Good night, Madame Electress!"	- Покойной ночи, госпожа попечительница!
"How happy they are to see all that!" sighed Joannes de Molendino, still perched in the foliage of his capital.	- Экие счастливцы, им все видно, - вздыхая, промолвил все еще продолжавший цепляться за листья капители Жоаннес де Молендино.
Meanwhile, the sworn bookseller of the university, Master Andry Musnier, was inclining his ear to the furrier of the king's robes, Master Gilles Lecornu.	Между тем присяжный библиотекарь Университета Андри Мюнье прошептал на ухо придворному меховщику Жилю Лекорню:
"I tell you, sir, that the end of the world has come.	- Уверяю вас, сударь, что это светопреставление.
No one has ever beheld such outbreaks among the students! It is the accursed inventions of this century that are ruining everything,-artilleries, bombards, and, above all, printing, that other German pest.	Никогда еще среди школяров не наблюдалось такой распущенности, и все это наделали проклятые изобретения: пушки, кулеврины, бомбарды, а главное книгопечатание, эта новая германская чума.
No more manuscripts, no more books! printing will kill bookselling.	Нет уж более рукописных сочинений и книг. Печать убивает книжную торговлю.
It is the end of the world that is drawing nigh."	Наступают последние времена.
"I see that plainly, from the progress of velvet stuffs," said the fur-merchant.	- Это заметно и по тому, как стала процветать торговля бархатом, ответил меховщик.
At this moment, midday sounded.	Но тут пробило двенадцать.
"Ha!" exclaimed the entire crowd, in one voice.	- А-а! - единым вздохом ответила толпа.

The scholars held their peace.	Школяры притихли.
Then a great hurly-burly ensued; a vast movement of feet, hands, and heads; a general outbreak of coughs and handkerchiefs; each one arranged himself, assumed his post, raised himself up, and grouped himself.	Затем поднялась невероятная сумятица; зашаркали ноги, задвигались головы; послышалось оглушительное сморканье и кашель; каждый старался приладиться, примоститься, приподняться.
Then came a great silence; all necks remained outstretched, all mouths remained open, all glances were directed towards the marble table.	Наконец наступила полная тишина: все шеи были вытянуты, все рты полуоткрыты, все взгляды устремлены на мраморный стол.
Nothing made its appearance there.	Но ничего нового на нем не появилось.
The bailiff’s four sergeants were still there, stiff, motionless, as painted statues.	Там по-прежнему стояли четыре судебных пристава, застывшие и неподвижные, словно раскрашенные статуи.
All eyes turned to the estrade reserved for the Flemish envoys.	Тогда все глаза обратились к возвышению, предназначенному для фландрских послов.
The door remained closed, the platform empty.	Дверь была все так же закрыта, на возвышении -никого.
This crowd had been waiting since daybreak for three things: noonday, the embassy from Flanders, the mystery play.	Собравшаяся с утра толпа ждала полудня, послов Фландрии и мистерии.
Noonday alone had arrived on time.	Своевременно явился только полдень.
On this occasion, it was too much.	Это было уже слишком!
They waited one, two, three, five minutes, a quarter of an hour; nothing came.	Подождали еще одну, две, три, пять минут, четверть часа; никто не появлялся.
The dais remained empty, the theatre dumb.	Помост пустовал, сцена безмолвствовала.
In the meantime, wrath had succeeded to impatience.	Нетерпение толпы сменилось гневом.
Irritated words circulated in a low tone, still, it is true.	Слышались возгласы возмущения, правда, еще негромкие.
"The mystery! the mystery!" they murmured, in hollow voices.	"Мистерию! Мистерию!" - раздавался приглушенный ропот.
Heads began to ferment.	Возбуждение нарастало.
A tempest, which was only rumbling in the distance as yet, was floating on the surface of this crowd.	Гроза, дававшая о себе знать пока лишь громовыми раскатами, веяла над толпой.
It was Jehan du Moulin who struck the first spark from it.	Жеан Мельник был первым, вызвавшим вспышку молнии.
"The mystery, and to the devil with the Flemings!" he exclaimed at the full force of his lungs, twining like a serpent around his pillar.	- Мистерию, и к черту фландрцев! - крикнул он во всю глотку, обвившись, словно змея, вокруг своей капители.
The crowd clapped their hands.	Толпа принялась рукоплескать.
"The mystery!" it repeated, "and may all the devils take Flanders!"	-Мистерию, мистерию! А Фландрию ко всем чертям! - повторила толпа.

"We must have the mystery instantly," resumed the student; "or else, my advice is that we should hang the bailiff of the courts, by way of a morality and a comedy."	- Подать мистерию, и притом немедленно! -продолжал школяр. - А то, пожалуй, придется нам для развлечения и в назидание повесить главного судью.
"Well said," cried the people, "and let us begin the hanging with his sergeants."	- Верно! - завопила толпа. - А для начала повесим его стражу!
A grand acclamation followed.	Поднялся невообразимый шум.
The four poor fellows began to turn pale, and to exchange glances.	Четыре несчастных пристава побледнели и переглянулись.
The crowd hurled itself towards them, and they already beheld the frail wooden railing, which separated them from it, giving way and bending before the pressure of the throng.	Народ двинулся на них, и им уже чудилось, что под его напором прогибается и подается хрупкая деревянная балюстрада, отделявшая их от зрителей.
It was a critical moment.	То была опасная минута.
"To the sack, to the sack!" rose the cry on all sides.	- Вздернуть их! Вздернуть! - кричали со всех сторон.
At that moment, the tapestry of the dressing-room, which we have described above, was raised, and afforded passage to a personage, the mere sight of whom suddenly stopped the crowd, and changed its wrath into curiosity as by enchantment.	В это мгновение приподнялся ковер описанной нами выше одевальной и пропустил человека, одно появление которого внезапно усмирило толпу и, точно по мановению волшебного жезла, превратило ее гнев в любопытство.
"Silence! silence!"	- Тише! Тише! - раздались голоса.
The personage, but little reassured, and trembling in every limb, advanced to the edge of the marble table with a vast amount of bows, which, in proportion as he drew nearer, more and more resembled genuflections.	Человек, дрожа всем телом, отвешивая бесчисленные поклоны, неуверенно двинулся к краю мраморного стола, и с каждым шагом его поклоны становились все более похожими на коленопреклонения.
In the meanwhile, tranquillity had gradually been restored.	Мало-помалу водворилась тишина.
All that remained was that slight murmur which always rises above the silence of a crowd.	Слышался лишь тот еле уловимый гул, который всегда стоит над молчащей толпой.
"Messieurs the bourgeois," said he, "and mesdemoiselles the bourgeoises, we shall have the honor of declaiming and representing, before his eminence, monsieur the cardinal, a very beautiful morality which has for its title,	-Господа горожане и госпожи горожанки!-сказал вошедший. - Нам предстоит высокая честь декламировать и представлять в присутствии его высокопреосвященства кардинала превосходную моралитэ под названием
' The Good Judgment of Madame the Virgin Mary.'	"Праведный суд Пречистой девы Марии".
I am to play Jupiter.	Я буду изображать Юпитера.
His eminence is, at this moment, escorting the very honorable embassy of the Duke of Austria; which is detained, at present, listening to the harangue of monsieur the rector of the university, at the gate Baudets.	Его преосвященство сопровождает в настоящую минуту почетное посольство герцога Австрийского, которое несколько замешкалось, выслушивая у ворот Боде приветственную речь ректора Университета.
As soon as his illustrious eminence, the cardinal, arrives, we will begin."	Как только его святейшество прибудет, мы сейчас же начнем.