Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Oh, vanity of science! how many wise men come flying from afar, to dash their heads against thee!	О тщета науки! Сколько мудрецов, стремясь к ней издалека, разбиваются о нее насмерть!
How many systems vainly fling themselves buzzing against that eternal pane!"	Сколько научных систем сталкиваются и жужжат у этого вечного стекла!
He became silent.	Он умолк.
These last ideas, which had gradually led him back from himself to science, appeared to have calmed him.	Казалось, эти рассуждения незаметно отвлекли его мысли от себя самого, обратив их к науке, и это подействовало на него успокоительно.
Jacques Charmolue recalled him wholly to a sense of reality by addressing to him this question:	Жак Шармолю окончательно вернул его к действительности.
"Come, now, master, when will you come to aid me in making gold?	- Итак, мэтр, - спросил он, - когда же вы придете помочь мне добыть золото?
I am impatient to succeed."	Мне не терпится достигнуть успеха.
The archdeacon shook his head, with a bitter smile.	Г орько усмехнувшись, архидьякон покачал головой.
"Master Jacques read Michel Psellus' 'Dialogus de Energia et Operatione Daemonum.'	- Мэтр Жак! Прочтите Михаила Пселла Dialog us de energia et operatione daemonum.
What we are doing is not wholly innocent."	To, чем мы занимаемся, не так-то уж невинно.
"Speak lower, master! I have my suspicions of it," said Jacques Charmolue.	- Тес, мэтр, я догадываюсь! - сказал Шармолю. -Но что делать!
"But one must practise a bit of hermetic science when one is only procurator of the king in the ecclesiastical court, at thirty crowns tournois a year.	Приходится немного заниматься и герметикой, когда ты всего лишь королевский прокурор церковного суда и получаешь жалованья тридцать турских экю в год.
Only speak low."	Однако давайте говорить тише.
At that moment the sound of jaws in the act of mastication, which proceeded from beneath the furnace, struck Charmolue's uneasy ear.	В эту минуту из-под очага послышался звук, какой издают жующие челюсти; настороженный слух Шармолю был поражен.
"What's that?" he inquired.	- Что это? - спросил он.
It was the scholar, who, ill at ease, and greatly bored in his hiding-place, had succeeded in discovering there a stale crust and a triangle of mouldy cheese, and had set to devouring the whole without ceremony, by way of consolation and breakfast.	Это школяр, изнывая от скуки и усталости в своем тайничке, вдруг обнаружил черствую корочку хлеба с огрызком заплесневелого сыра и, не стесняясь, занялся ими, найдя себе в этом и пищу и утешение.
As he was very hungry, he made a great deal of noise, and he accented each mouthful strongly, which startled and alarmed the procurator.	Так как он был очень голоден, то с аппетитом, грызя сухарь, он громко причмокивал, чем и вызвал тревогу прокурора.
"'Tis a cat of mine," said the archdeacon, quickly, "who is regaling herself under there with a mouse."	- Это, должно быть, мой кот лакомится мышью, -поспешил ответить архидьякон.
This explanation satisfied Charmolue.	Это объяснение удовлетворило Шармолю.
"In fact, master," he replied, with a respectful smile, "all great philosophers have their familiar animal.	- Правда, мэтр, - ответил он, почтительно улыбаясь, - у всех великих философов были свои домашние животные.

You know what Servius saith: 'Nullus enim locus sine genio est,-for there is no place that hath not its spirit.'"	Вы помните, что говорил Сервиус: Nullus enim locus sine genio est.
But Dom Claude, who stood in terror of some new freak on the part of Jehan, reminded his worthy disciple that they had some figures on the fa?ade to study together, and the two quitted the cell, to the accompaniment of a great "ouf!" from the scholar, who began to seriously fear that his knee would acquire the imprint of his chin.	Однако Клод, опасаясь какой-нибудь новой выходки Жеана, напомнил своему почтенному ученику, что им еще предстоит вместе исследовать несколько изображений на портале, и они вышли из кельи, к великой радости школяра, который начал уже серьезно опасаться, как бы на его коленях не остался навеки отпечаток его подбородка.
CHAPTER VI. THE EFFECT WHICH SEVEN OATHS IN THE OPEN AIR CAN PRODUCE.	VI. Последствия, к которым могут привести семь прозвучавших на вольном воздухе проклятий
"Te Deum Laudamus!" exclaimed Master Jehan, creeping out from his hole, "the screech-owls have departed.	- Те Deum laudamus! - воскликнул Жеан, вылезая из своей дыры. Наконец-то оба филина убрались!
Och! och!	Оx! Оx!
Hax! pax! max! fleas! mad dogs! the devil!	Гаке! Пакс! Макс! Блохи! Бешеные собаки! Дьявол!
I have had enough of their conversation!	Я сыт по горло этой болтовней!
My head is humming like a bell tower.	В голове трезвон, точно на колокольне.
And mouldy cheese to boot!	Да еще этот затхлый сыр в придачу!
Come on!	Поскорее вниз!
Let us descend, take the big brother's purse and convert all these coins into bottles!"	Мошну старшего братца захватим с собой и обратим все эти монетки в бутылки!
He cast a glance of tenderness and admiration into the interior of the precious pouch, readjusted his toilet, rubbed up his boots, dusted his poor half sleeves, all gray with ashes, whistled an air, indulged in a sportive pirouette, looked about to see whether there were not something more in the cell to take, gathered up here and there on the furnace some amulet in glass which might serve to bestow, in the guise of a trinket, on Isabeau la Thierrye, finally pushed open the door which his brother had left unfastened, as a last indulgence, and which he, in his turn, left open as a last piece of malice, and descended the circular staircase, skipping like a bird.	Он с нежностью и восхищением заглянул в драгоценный кошелек, оправил на себе одежду, обтер башмаки, смахнул пыль со своих серых от золы рукавов, засвистал какую-то песенку, подпрыгнул, повернувшись на одной ноге, обследовал, нет ли еще чего-нибудь в келье, чем можно было бы поживиться, подобрал несколько валявшихся на очаге стеклянных амулетов, годных на то, чтобы подарить их вместо украшений Изабо-ла-Тьери, и, наконец, толкнув дверь, которую брат его оставил незапертой -последняя его поблажка - и которую Жеан тоже оставил открытой - последняя его проказа, - он, подпрыгивая, словно птичка, спустился по винтовой лестнице.
In the midst of the gloom of the spiral staircase, he elbowed something which drew aside with a growl; he took it for granted that it was Quasimodo, and it struck him as so droll that he descended the remainder of the staircase holding his sides with laughter.	В потемках он толкнул кого-то, тот ворча посторонился: школяр решил, что налетел на Квазимодо, и эта мысль показалась ему столь забавной, что до самого конца лестницы он бежал, держась за бока от смеха.
On emerging upon the Place, he laughed yet more heartily.	Выскочив на площадь, он все еще продолжал хохотать.

He stamped his foot when he found himself on the ground once again.	Очутившись на площади, он топнул ногой.
"Oh!" said he, "good and honorable pavement of Paris, cursed staircase, fit to put the angels of Jacob's ladder out of breath!	- О добрая и почтенная парижская мостовая! -воскликнул он. - Проклятые ступеньки! На них запыхались бы даже ангелы, восходившие по лестнице Иакова!
What was I thinking of to thrust myself into that stone gimlet which pierces the sky; all for the sake of eating bearded cheese, and looking at the bell-towers of Paris through a hole in the wall!"	Чего ради я полез в этот каменный бурав, который дырявит небо? Чтобы отведать заплесневелого сыра да полюбоваться из слухового окна колокольнями Парижа?
He advanced a few paces, and caught sight of the two screech owls, that is to say, Dom Claude and Master Jacques Charmolue, absorbed in contemplation before a carving on the fa?ade.	Пройдя несколько шагов, он заметил обоих филинов, то есть Клода и мэтра Жака Шармолю, созерцавших какое-то изваяние портала.
He approached them on tiptoe, and heard the archdeacon say in a low tone to Charmolue: "'Twas Guillaume de Paris who caused a Job to be carved upon this stone of the hue of lapis-lazuli, gilded on the edges.	Он на цыпочках приблизился к ним и услышал, как архидьякон тихо говорил Шармолю: - Этот Иов на камне цвета ляпис-лазури с золотыми краями был вырезан по приказанию епископа Гильома Парижского.
Job represents the philosopher's stone, which must also be tried and martyrized in order to become perfect, as saith Raymond Lulle: Sub conservatione formoe speciftoe salva anima."	Иов знаменует собою философский камень. Чтобы стать совершенным, он должен тоже подвергнуться испытанию и мукам. Sub conservatione formae specificae salva anima, говорит Раймон Люллий.
"That makes no difference to me," said Jehan, "'tis I who have the purse."	- Ну, меня это не касается, - пробормотал Жеан, -кошелек-то ведь у меня.
At that moment he heard a powerful and sonorous voice articulate behind him a formidable series of oaths.	В эту минуту он услышал, как чей-то громкий и звучный голос позади него разразился ужасающими проклятиями.
"Sang Dieu!	- Чертово семя!
Ventre-.Dieu!	К чертовой матери!
B?dieu!	Черт побери!
Corps de Dieu!	Провалиться ко всем чертям!
Nombril de Belzebuth!	Пуп Вельзевула!
Nom d'un pape!	Клянусь папой!
Come et tonnerre."	Гром и молния!
"Upon my soul!" exclaimed Jehan, "that can only be my friend, Captain Phoebus!"	- Клянусь душой, - воскликнул Жеан, - так ругаться может только мой друг, капитан Феб!
This name of Phoebus reached the ears of the archdeacon at the moment when he was explaining to the king's procurator the dragon which is hiding its tail in a bath, from which issue smoke and the head of a king.	Имя Феб долетело до слуха архидьякона в ту самую минуту, когда он объяснял королевскому прокурору значение дракона, опустившего свой хвост в чан, из которого выходит в облаке дыма голова короля.