Генри Филдинг - История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Генри Филдинг - История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Генри Филдинг
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Генри Филдинг - История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Генри Филдинг, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Создавая «Тома Джонса», Фильдинг уже знал, что рождается великая вещь. Несколько тысяч часов, проведенных за письменным столом в обществе героев романа, окончательно убедили Фильдинга, что талант комедиографа, которым наградила его природа, не пропал втуне. Явилась на свет несравненная комическая эпопея, и все сделанное до этого, как не велики собственные достоинства этих произведений, было, оказывается, лишь подготовкой к ней.

История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Генри Филдинг

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Knaves will no more endeavour to persuade us of the baseness of mankind, than a highwayman will inform you that there are thieves on the road.	Мошенники так же мало склонны убеждать вас в низости рода человеческого, как рыцари с больших дорог предупреждать, что на дороге пошаливают.
This would, indeed, be a method to put you on your guard, and to defeat their own purposes.	В противном случае вы были бы настороже и расстроили все их планы.
For which reason, though knaves, as I remember, are very apt to abuse particular persons, yet they never cast any reflection on human nature in general."	По этой причине мошенники, насколько я припоминаю, охотно чернят определенных лиц, но никогда не высказываются дурно о человеческой природе вообще.
The old gentleman spoke this so warmly, that as Jones despaired of making a convert, and was unwilling to offend, he returned no answer.	Старик произнес это с таким жаром, что Джонс, отчаявшись переубедить его и не желая обидеть, ничего не ответил.
The day now began to send forth its first streams of light, when Jones made an apology to the stranger for having staid so long, and perhaps detained him from his rest.	День начал уже посылать первые потоки света, когда Джонс попросил у старика извинения за то, что так у него засиделся и, может быть, помешал ему отдохнуть.
The stranger answered, "He never wanted rest less than at present; for that day and night were indifferent seasons to him; and that he commonly made use of the former for the time of his repose and of the latter for his walks and lucubrations.	Старик отвечал, что никогда он не испытывал так мало потребности в отдыхе, как сейчас, что для него нет разницы между днем и ночью и что он обыкновенно отдыхает днем, а ночь посвящает прогулкам и занятиям.
However," said he, "it is now a most lovely morning, and if you can bear any longer to be without your own rest or food, I will gladly entertain you with the sight of some very fine prospects which I believe you have not yet seen."	- К тому же, - сказал он, - утро сейчас прекрасное, и если вы можете еще обойтись без сна и пищи, то я охотно покажу вам несколько прекрасных панорам, каких вы, верно, никогда не видели.
Jones very readily embraced this offer, and they immediately set forward together from the cottage.	Джонс с готовностью принял предложение, и они тотчас же вышли вместе из домика.
As for Partridge, he had fallen into a profound repose just as the stranger had finished his story; for his curiosity was satisfied, and the subsequent discourse was not forcible enough in its operation to conjure down the charms of sleep.	Что же касается Партриджа, то он заснул глубоким сном как раз в ту минуту, когда старик кончил свой рассказ: любопытство его было удовлетворено, а последующий разговор не был настолько занимателен, чтобы прогнать чары сна.
Jones therefore left him to enjoy his nap; and as the reader may perhaps be at this season glad of the same favour, we will here put an end to the eighth book of our history.	Джонс поэтому не стал его тревожить; читатель тоже, может быть, будет рад, если и ему будет оказана такая же милость, и потому мы кончаем на этом восьмую книгу нашей истории.
BOOK IX. - CONTAINING TWELVE HOURS.	КНИГА ДЕВЯТАЯ, охватывающая двенадцать часов
Chapter i.	ГЛАВА I
- Of those who lawfully may, and of those who may not, write such histories as this.	О тех, кому позволительно и кому непозволительно писать истории, подобные этой

Among other good uses for which I have thought proper to institute these several introductory chapters, I have considered them as a kind of mark or stamp, which may hereafter enable a very indifferent reader to distinguish what is true and genuine in this historic kind of writing, from what is false and counterfeit.	В числе других соображений, побудивших меня к писанию этих вводных глав, было и то, что я смотрю на них, как на своего рода знак или клеймо, по которому самый заурядный читатель может в будущем отличить, что истинно и подлинно в таких исторических сочинениях и что в них фальшиво и поддельно.
Indeed, it seems likely that some such mark may shortly become necessary, since the favourable reception which two or three authors have lately procured for their works of this nature from the public, will probably serve as an encouragement to many others to undertake the like.	Подобный отличительный знак, кажется, сделается скоро необходимым, так как благосклонный прием, оказанный в последнее время публикой такого рода произведениям двух или трех писателей, поощрит, вероятно, многих других приняться за ту же работу.
Thus a swarm of foolish novels and monstrous romances will be produced, either to the great impoverishing of booksellers, or to the great loss of time and depravation of morals in the reader; nay, often to the spreading of scandal and calumny, and to the prejudice of the characters of many worthy and honest people.	Так появится рой глупых и нелепых романов, что повлечет за собой большие убытки книгопродавцев или большую потерю времени и порчу нравов читателей, а часто даже распространение клеветы и злословия и ущерб доброму имени многих достойных и почтенных людей.
I question not but the ingenious author of the Spectator was principally induced to prefix Greek and Latin mottos to every paper, from the same consideration of guarding against the pursuit of those scribblers, who having no talents of a writer but what is taught by the writing-master, are yet nowise afraid nor ashamed to assume the same titles with the greatest genius, than their good brother in the fable was of braying in the lion's skin.	Я не сомневаюсь, что остроумный редактор "Зрителя", ставя греческие и латинские эпиграфы во главе каждого номера, руководился преимущественно этим желанием охранить себя от посягательств тех бумагомарателей, которые, имея с писателями разве только то общее, что учитель чистописания научил их писать, нисколько не страшатся и не стыдятся присваивать себе то же звание, что и величайшие гении, уподобляясь достойному своему собрату из басни, без стеснения ревевшему по-ослиному в львиной шкуре.
By the device therefore of his motto, it became impracticable for any man to presume to imitate the Spectators, without understanding at least one sentence in the learned languages.	Благодаря этим эпиграфам подражание "Зрителю" сделалось невозможным для людей, не понимающих ни одной фразы на древних языках.
In the same manner I have now secured myself from the imitation of those who are utterly incapable of any degree of reflection, and whose learning is not equal to an essay.	Так и я обезопасил себя от подражаний тем, кто не способен к отвлеченным размышлениям и у кого нет даже настолько знаний, чтобы написать статью по общему вопросу.
I would not be here understood to insinuate, that the greatest merit of such historical productions can ever lie in these introductory chapters; but, in fact, those parts which contain mere narrative only, afford much more encouragement to the pen of an imitator, than those which are composed of observation and reflection.	Я не хочу этим сказать, будто главное достоинство такого рода повествований заключается в этих вводных главах; дело лишь в том, что части чисто повествовательные гораздо более удобны для подражания, чем те, которые состоят из наблюдений и размышлений.
Here I mean such imitators as Rowe was of Shakespear, or as Horace hints some of the Romans were of Cato, by bare feet and sour faces.	Здесь я имею в виду таких подражателей, как Роу, подражавший Шекспиру, или как те римляне, что, по словам Горация, подражали Катону, оставляя непокрытыми ноги и корча кислые рожи.

To invent good stories, and to tell them well, are possibly very rare talents, and yet I have observed few persons who have scrupled to aim at both: and if we examine the romances and novels with which the world abounds, I think we may fairly conclude, that most of the authors would not have attempted to show their teeth (if the expression may be allowed me) in any other way of writing; nor could indeed have strung together a dozen sentences on any other subject whatever.	Сочинять интересные истории и хорошо их рассказывать удается, может быть, только редким талантам, и, несмотря на это, я почти не встречал людей, которые поколебались бы взяться за то и другое; и если мы посмотрим романы и повести, которыми загружен рынок, то, я думаю, с полным правом сможем заключить, что большая часть их авторов не решилась бы попробовать свои зубы (если позволительно употребить такое выражение) на другом роде литературы и не могла бы связать десятка предложений о любом другом предмете.
Scribimus indocti doctique passim,[] [] -Each desperate blockhead dares to write: Verse is the trade of every living wight. may be more truly said of the historian and biographer, than of any other species of writing; for all the arts and sciences (even criticism itself) require some little degree of learning and knowledge.	Scribimus indocti doctique passim - можно справедливее сказать об историке и биографе, чем о каком-либо другом роде писателей, ибо все искусства и науки (и даже критика) требуют хотя бы малой степени образованности и знаний.
Poetry, indeed, may perhaps be thought an exception; but then it demands numbers, or something like numbers: whereas, to the composition of novels and romances, nothing is necessary but paper, pens, and ink, with the manual capacity of using them.	Исключение, может быть, составляет поэзия; но она требует гармонии или чего-нибудь похожего на гармонию, тогда как для сочинения романов и повестей нужны только бумага, перья и чернила да физическая способность ими пользоваться.
This, I conceive, their productions show to be the opinion of the authors themselves: and this must be the opinion of their readers, if indeed there be any such.	Как показывают их произведения, видимо, и авторы того же мнения; и таково же должно быть мнение их читателей, если только у них есть читатели.
Hence we are to derive that universal contempt which the world, who always denominate the whole from the majority, have cast on all historical writers who do not draw their materials from records.	Отсюда проистекает то всеобщее презрение, с каким свет, всегда судящий о целом по большинству, относится ко всем писателям-историкам, если они черпают свои материалы не из архивов.
And it is the apprehension of this contempt that hath made us so cautiously avoid the term romance, a name with which we might otherwise have been well enough contented.	Именно боязнь этого презрения заставила нас так тщательно избегать термина "роман", которым мы при других обстоятельствах были бы вполне удовлетворены.
Though, as we have good authority for all our characters, no less indeed than the vast authentic doomsday-book of nature, as is elsewhere hinted, our labours have sufficient title to the name of history.	Впрочем, труд наш имеет достаточное право называться историей, поскольку все наши действующие лица заимствованы из такого авторитетного источника, как великая книга самой Природы, о чем мы уже говорили в другом месте.
Certainly they deserve some distinction from those works, which one of the wittiest of men regarded only as proceeding from a pruritus, or indeed rather from a looseness of the brain.	Он, несомненно, заслуживает некоторого отличия от тех сочинений, которые один из остроумнейших людей рассматривал только как продукт некоего pruritus или, лучше сказать, расслабленного мозга.