Генри Филдинг - История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Генри Филдинг - История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Генри Филдинг
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Генри Филдинг - История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Генри Филдинг, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Создавая «Тома Джонса», Фильдинг уже знал, что рождается великая вещь. Несколько тысяч часов, проведенных за письменным столом в обществе героев романа, окончательно убедили Фильдинга, что талант комедиографа, которым наградила его природа, не пропал втуне. Явилась на свет несравненная комическая эпопея, и все сделанное до этого, как не велики собственные достоинства этих произведений, было, оказывается, лишь подготовкой к ней.

История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

История Тома Джонса, найденыша - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Генри Филдинг

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

It was therefore no wonder that he, who was a very good-natured fellow, should take care to supply her with this kind of delicacy, at a time when all the servants in the house were afraid she would be starved; for she had scarce swallowed a single morsel in the last forty hours.	Не удивительно, что по доброте своей он позаботился доставить ей это лакомство в то время, когда все слуги в доме боялись, что она уморит себя голодом: за последние сорок часов она почти не прикасалась к пище.
Though vexation hath not the same effect on all persons as it usually hath on a widow, whose appetite it often renders sharper than it can be rendered by the air on Bansted Downs, or Salisbury Plain; yet the sublimest grief, notwithstanding what some people may say to the contrary, will eat at last.	Хотя огорчение не на всех действует так, как на вдов, аппетит которых разыгрывается от него больше, чем от воздуха Банстедских возвышенностей или Солсберийской равнины, но и в самом безысходном горе, что бы ни говорили, человек наконец захочет есть.
And Sophia, herself, after some little consideration, began to dissect the fowl, which she found to be as full of eggs as George had reported it.	Так и Софья, подумав немного, принялась разрезать курицу, действительно начиненную яйцами, как говорил Джордж.
But, if she was pleased with these, it contained something which would have delighted the Royal Society much more; for if a fowl with three legs be so invaluable a curiosity, when perhaps time hath produced a thousand such, at what price shall we esteem a bird which so totally contradicts all the laws of animal oeconomy, as to contain a letter in its belly?	Но кроме яиц, очень понравившихся Софье, в пен содержалось нечто, от чего Королевское общество пришло бы просто в восторг: ведь если курица с тремя ногами считается неоценимой редкостью, хотя природа создала, может быть, сотни таких, то чего же должна стоить птица, настолько нарушающая все законы птичьей анатомии, чтобы в желудке своем заключать письмо?
Ovid tells us of a flower into which Hyacinthus was metamorphosed, that bears letters on its leaves, which Virgil recommended as a miracle to the Royal Society of his day; but no age nor nation hath ever recorded a bird with a letter in its maw.	Овидий рассказывает о цветке с буквами на лепестках, в который превращен был Гиацинт, и Вергилий рекомендует цветок этот вниманию тогдашнего Королевского общества как чудо; но ни одна эпоха и ни один народ не видывали еще птицы с письмом в зобу.
But though a miracle of this kind might have engaged all the Acad?mies des Sciences in Europe, and perhaps in a fruitless enquiry; yet the reader, by barely recollecting the last dialogue which passed between Messieurs Jones and Partridge, will be very easily satisfied from whence this letter came, and how it found its passage into the fowl.	Хотя подобное чудо способно заинтересовать все европейские Academies des Sciences, которые, вероятно, так бы и не доискались до его причины, однако читатель, припомнив последний диалог между господами Джонсом и Партриджем, легко догадается, откуда явилось это письмо и как оно попало в курицу.
Sophia, notwithstanding her long fast, and notwithstanding her favourite dish was there before her, no sooner saw the letter than she immediately snatched it up, tore it open, and read as follows:-	Несмотря на долгий пост и любимое кушанье, стоявшее перед ней, Софья, увидя письмо, поспешно схватила его, вскрыла и прочла следующее:
"MADAM,	"Сударыня!
"Was I not sensible to whom I have the honour of writing, I should endeavour, however difficult, to paint the horrors of my mind at the account brought me by Mrs Honour; but as tenderness alone can have any true idea of the pangs which tenderness is capable of feeling, so can this most amiable quality, which my Sophia possesses in the most eminent degree, sufficiently inform her what her Jones must have suffered on this melancholy occasion.	Если бы я не понимал, к кому имею честь писать, я постарался бы, как это ни трудно, изобразить вам весь ужас, с которым выслушал я рассказ миссис Гоноры о вашем положении. Только любящий способен составить истинное представление о муках любви, и, значит, моя Софья, в сердце которой столько нежности, без труда поймет, что должен был перечувствовать ее Джонс при этом печальном известии.

Is there a circumstance in the world which can heighten my agonies, when I hear of any misfortune which hath befallen you?	Может ли что-нибудь на свете быть для меня мучительнее мысли, что вас постигло несчастье?
Surely there is one only, and with that I am accursed.	Только одно, а именно: ужасное сознание, что я сам всему виной!
It is, my Sophia, the dreadful consideration that I am myself the wretched cause.	Это сознание, дорогая Софья, не дает мне покоя.
Perhaps I here do myself too much honour, but none will envy me an honour which costs me so extremely dear.	Может быть. я оказываю себе слишком много чести, но честь эта стоит мне так дорого, что никто, я думаю, ей не позавидует.
Pardon me this presumption, and pardon me a greater still, if I ask you, whether my advice, my assistance, my presence, my absence, my death, or my tortures can bring you any relief?	Простите мне эту самонадеянность, простите еще большую самонадеянность, если я спрошу вас, не могут ли облегчить вашу участь совет мой, моя помощь, мое присутствие или отсутствие, моя смерть пли мое страдание?
Can the most perfect admiration, the most watchful observance, the most ardent love, the most melting tenderness, the most resigned submission to your will, make you amends for what you are to sacrifice to my happiness?	Не могу г ли самое высокое благоговение, самое безграничное уважение, самая пламенная любовь, самая трогательная нежность, самая беззаветная покорность вашей воле вознаградить вас за жертву, которую вам пришлось бы принести для моего счастья?
If they can, fly, my lovely angel, to those arms which are ever open to receive and protect you; and to which, whether you bring yourself alone, or the riches of the world with you, is, in my opinion, an alternative not worth regarding.	Если могут, поспешите, дорогая, в объятия человека, всегда готового принять и защитить вас и не придающего никакого значения - придете ли вы к нему одна или принесете с собой богатства целого мира.
If, on the contrary, wisdom shall predominate, and, on the most mature reflection, inform you, that the sacrifice is too great; and if there be no way left to reconcile your father, and restore the peace of your dear mind, but by abandoning me, I conjure you drive me for ever from your thoughts, exert your resolution, and let no compassion for my sufferings bear the least weight in that tender bosom.	Если же, напротив, в душе вашей одержит верх благоразумие и, по зрелом размышлении, вы найдете, что жертва эта слишком велика, - если нет у вас иного способа умиротворить отца вашего и вернуть мир вашей собственной душе, как только отказавшись от меня, - заклинаю вас, изгоните меня навсегда из ваших мыслей, проявите решимость, и пусть сострадание ко мне не находит доступа в ваше нежное сердце.
Believe me, madam, I so sincerely love you better than myself, that my great and principal end is your happiness.	Верьте, сударыня, я люблю вас настолько сильнее, чем себя, что ваше счастье есть главнейшая цель моей жизни.
My first wish (why would not fortune indulge me in it?) was, and pardon me if I say, still is, to see you every moment the happiest of women; my second wish is, to hear you are so; but no misery on earth can equal mine, while I think you owe an uneasy moment to him who is, Madam, in every sense, and to every purpose, your devoted,	Первым моим желанием (отчего судьба не захотела его исполнить?) было и есть-простите, что я это говорю, - видеть вас каждую минуту счастливейшей из женщин; мое второе желание -слышать, что вы счастливы; но никакие мучения не сравнятся с моими - при мысли, что вы обязаны хоть одной неприятной минутой всецело и во всех отношениях вам преданному, сударыня,
THOMAS JONES."	Томасу Джонсу".

What Sophia said, or did, or thought, upon this letter, how often she read it, or whether more than once, shall all be left to our reader's imagination.	Что Софья сказала, или сделала, или подумала по поводу этого письма, сколько раз ею перечитала и перечитывала ли вообще - все это предоставляем решить воображению читателя.
The answer to it he may perhaps see hereafter, but not at present: for this reason, among others, that she did not now write any, and that for several good causes, one of which was this, she had no paper, pen, nor ink.	Ответ ее он, может быть, увидит впоследствии, но не теперь, по той причине (между прочим), что теперь она вовсе не отвечала, тоже по многим основательным причинам, в частности, потому, что у нее не было ни бумаги, ни чернил.
In the evening, while Sophia was meditating on the letter she had received, or on something else, a violent noise from below disturbed her meditations.	Вечером Софья сидела, задумавшись о полученном письме, а может быть, о чем-нибудь другом, как вдруг страшный шум внизу прервал ее размышления.
This noise was no other than a round bout at altercation between two persons.	Шум этот был не чем иным, как ожесточенной перебранкой двух людей.
One of the combatants, by his voice, she immediately distinguished to be her father; but she did not so soon discover the shriller pipes to belong to the organ of her aunt Western, who was just arrived in town, where having, by means of one of her servants, who stopt at the Hercules Pillars, learned where her brother lodged, she drove directly to his lodgings.	По голосу одного из них она тотчас же узнала отца, но не вдруг догадалась, что визгливые ноты другого издаются органом тетушки Вестерн, которая только что приехала в Лондон и, узнав от одного из своих слуг, остановившегося в "Геркулесовых столпах", адрес брата, отправилась прямо к нему.
We shall therefore take our leave at present of Sophia, and, with our usual good-breeding, attend her ladyship.	Простимся поэтому с Софьей и, со свойственной нам учтивостью, уделим внимание приехавшей даме.
Chapter iv. - In which Sophia is delivered from her confinement.	ГЛАВА IV, в которой Софью освобождают из заточения
The squire and the parson (for the landlord was now otherwise engaged) were smoaking their pipes together, when the arrival of the lady was first signified.	Сквайр и священник (хозяина постоялого двора с ними на этот раз не было) курили трубки, когда их уведомили о приезде миссис Вестерн.
The squire no sooner heard her name, than he immediately ran down to usher her upstairs; for he was a great observer of such ceremonials, especially to his sister, of whom he stood more in awe than of any other human creature, though he never would own this, nor did he perhaps know it himself.	Едва услышав ее имя, сквайр тотчас же бросился ей навстречу, чтобы проводить наверх. Надо сказать, что он строго соблюдал все такие церемонии, особенно по отношению к сестре, которой боялся больше всего на свете, хотя никогда в этом не признавался, а может быть, и сам того не знал.
Mrs Western, on her arrival in the dining-room, having flung herself into a chair, began thus to harangue:	Миссис Вестерн, войдя в столовую, опустилась в кресло и начала жаловаться:
"Well, surely, no one ever had such an intolerable journey.	- Ну и путешествие! Ужас что такое!
I think the roads, since so many turnpike acts, are grown worse than ever.	Дороги, кажется, сделались еще хуже, с тех пор как столь усердно издаются законы об их благоустройстве.