Шодерло Лакло - Опасные связи - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Шодерло Лакло - Опасные связи - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Опасные связи - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Шодерло Лакло
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Шодерло Лакло - Опасные связи - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Опасные связи - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Шодерло Лакло, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Опасные связи» – один из наиболее ярких романов XVIII века – книга Шодерло де Лакло, французского офицера-артиллериста. Герои эротического романа виконт де Вальмон и маркиза де Мертей затевают изощренную интригу, желая отомстить своим противникам. Разработав хитроумную стратегию и тактику обольщения юной девицы Сесиль де Воланж, они виртуозно играют на человеческих слабостях и недостатках. Перипетии сюжета в начале XXI века вызывают не менее острый интерес читателей, чем в 1782 году, когда роман только вышел из печати.

Опасные связи - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Опасные связи - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Шодерло Лакло

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

If he persists, what was granted to love must be given to fear; her arms are open, while her heart is shut; her prudence should untie with dexterity those same bonds you would have broken.	А если он упорно не желает уходить, ей приходится из страха давать ему то, что она отдавала по любви: □□ Объятья открывать, когда закрыто сердце. Ее благоразумию приходится со всевозможными ухищрениями распутывать узы, которые вы попросту порвали бы.
She is without resource, at the mercy of her enemy, if he is incapable of generosity, which is seldom to be met with in him; for if he is sometimes applauded for possessing it, he is never blamed for wanting it.	Она во власти своего врага и ничего поделать не может, если у него нет великодушия. А как рассчитывать на великодушие? Ведь если порою считается похвальным, когда оно есть, то никого не осуждают за его отсутствие.
You will not, doubtless, deny those self-evident propositions.	Вы, разумеется, не станете оспаривать эти истины, настолько очевидные, что они стали уже общим местом.
If, however, you have seen me disposing of opinions and events; subjecting those formidable men to my whims and fancies; taking from the one the will, and from the other the power, of annoying me. If I have discovered the secret, according to my roving taste, to detach the one, and reject the other, those dethroned tyrants becoming my slaves; if in the midst of those frequent revolutions, my reputation has been still preserved unsullied; should you not from thence have concluded, that, born to revenge my sex and command yours, I found out means unknown to any that went before me.	И если тем не менее вы были свидетелем того, как я, пользуясь обстоятельствами и мнениями людей, делала этих столь грозных мужчин игрушкой своих причуд или прихотей, лишая одних воли, а других возможности вредить мне, если я, повинуясь изменчивости своих вкусов, умела то включать в число своих поклонников, то далеко отталкивать от себя □□Тиранов свергнутых, что сделались рабами,если среди этих частых перемен добрая слава моя оставалась непоколебленной, не пришли ли вы к выводу, что, созданная для того, чтобы мстить за свой пол и порабощать ваш, я сумела изобрести и средства, до меня неизвестные?
Ah, keep your advice and your fears for those infatuated women, who call themselves sentimental; whose exalted imaginations would make one believe, that Nature had placed their senses in their heads; who, having never reflected, blend incessantly the lover with love; who, possessed with that ridiculous illusion, believe that he alone with whom they have sought pleasure is the sole trustee of it, and, true to enthusiasm, have the same respect and faith for the priest that is due to the Divinity only.	Ах, приберегите же ваши советы и опасения для тех женщин, которые свое сумасбродство выдают за чувство, у которых воображение столь необузданно, что начинаешь думать, будто природа поместила им чувства в голову. Никогда ни о чем не размышляя, они смешивают любовника и любовь, в безумном своем заблуждении воображают, будто лишь тот, с кем они искали наслаждения, и есть единственный, от кого оно может исходить, и как суеверные дикарки питают к жрецу благоговение и веру, которых достойно лишь само божество.
Reserve your fears for those who, more vain than prudent, do not know when to consent or break off.	Опасайтесь также и за тех, более тщеславных, чем благоразумных, которые не умеют в случае необходимости мириться с тем, что их бросают.

But tremble for those active, yet idle women, whom you call sentimental, on whom love so easily and powerfully takes possession; who feel the necessity of being taken up with it, even when they don't enjoy it; and, giving themselves up without reserve to the fermentation of their ideas, bring forth those soft but dangerous letters, and do not dread confiding in the object that causes them these proofs of their weakness; imprudent creatures! who in their actual lover cannot see their future enemy.	Но особенно бойтесь за тех женщин, деятельных в своей праздности, которых вы именуете чувствительными и которыми любовь овладевает столь легко и с такой огромной силой. Они ощущают потребность заниматься любовью даже тогда, когда не наслаждаются ею, и, безудержно отдаваясь брожению своих мыслей, сочиняют под их воздействием нежные, но крайне пагубные письма, не страшась доверять эти доказательства своей слабости ее предмету. Со свойственной им неосторожностью они не способны предугадать в нынешнем любовнике завтрашнего врага.
But what have I to do in common with those inconsiderate women?	Но у меня-то что общего с этими безрассудными женщинами?
When have you seen me depart from the rules I have laid down to myself, and abandon my own principles?	Видели ли вы когда-нибудь, чтобы я отступила от правил, которые себе предписала, чтобы я изменила своим принципам?
I say, my own principles, and I speak it with energy, for they are not like those of other women, dealt out by chance, received without scrutiny, and followed through custom; they are the proofs of my profound reflections; I have given them existence, and I can call them my own work.	Я говорю о принципах и говорю так вполне сознательно, ибо они не отдаются, как у других женщин, на волю случая, не приняты необдуманно, и я не следую им только по привычке. Они - плод глубоких размышлений: я создала их и могу сказать, что я - собственное свое творение.
Introduced into the world whilst yet a girl, I was devoted by my situation to silence and inaction; this time I made use of for reflection and observation.	Вступив в свет еще юной девушкой, по положению своему обреченной на молчаливое бездействие, я воспользовалась этим, чтобы наблюдать и думать.
Looked upon as thoughtless and heedless, paying little attention to the discourses that were held out to me, I carefully laid up those that were meant to be concealed from me.	Меня считали ветреной и рассеянной, ибо, по правде сказать, я почти не слушала речей, с которыми ко мне наперебой обращались, зато старательно прислушивалась ко всему, что от меня желали утаить.
This useful curiosity served me in the double capacity of instruction and dissimulation.	Это весьма плодотворное любопытство не только помогло мне узнать жизнь, но вдобавок научило и притворяться.
Being often obliged to hide the objects of my attention from the eyes of those who surrounded me, I endeavoured to guide my own at my will. I then learnt to take up at pleasure that dissipated air which you have so often praised.	Вынужденная часто скрывать от глаз окружающих, что именно привлекло мое внимание, я упражнялась в способности управлять собственными своими взорами и с тех пор научилась придавать своим глазам по желанию то рассеянное выражение, за которое вы меня так часто хвалили.
Encouraged by those first successes, I endeavoured to regulate in the same manner the different motions of my person.	Ободренная первым успехом, я постаралась подобным же образом подчинить своей воле все разнообразные выражения своего лица.

Did I feel any chagrin, I endeavoured to put on an air of serenity, and even an affected cheerfulness; carried my zeal so far, that I used to put myself to voluntary pain; and tried my temper, by seeming to express a satisfaction; laboured with the same care and trouble to repress the sudden tumult of unexpected joy.	Если мне было почему-нибудь грустно, я старалась принять безмятежный, даже веселый вид. Рвение мое зашло так далеко, что я даже причиняла себе нарочно боль, чтобы научиться изображать в этот миг удовольствие. Столь же тщательно, но с большим трудом училась я подавлять проявления неожиданной радости.
It is thus that I gained that ascendancy over my countenance which has so often astonished you.	Таким-то образом и приобрела я над своим лицом ту власть, которая вас, видимо, порою так сильно изумляла.
I was yet very young and unconcerned, but still reflected. My thoughts were my own, and I was exasperated to have them either surprised or drawn from me against my will.	Я была еще очень молода и почти не привлекала к себе внимания, мне принадлежали только мои мысли, и меня возмущало, что можно уловить их, овладеть ими вопреки моей воле.
Provided with such arms, I immediately began to try their utility.	Получив в руки это первое оружие, я стала его испытывать.
Not satisfied with the closeness of my character, I amused myself with assuming different ones.	Не довольствуясь тем, что теперь меня было уже не разгадать, я забавлялась, надевая самые разные личины.
Confident of my actions, I studied my words; I regulated the one and the other according to circumstances, and sometimes according to whim.	Уверенная в своих движениях, я следила за своими речами. Я управляла и тем и другим, смотря по обстоятельствам и даже лишь по случайной прихоти.
From that moment I became selfish; and no longer showed any desire, but what I thought useful to me.	С того времени мой истинный образ мыслей стал лишь моим личным достоянием, людям же я показывала лишь то, что мне было выгодно.
This labour had so far fixed my attention on the characters of the physiognomy, and the expression of the countenance, that I acquired the penetrating glance, which experience, however, has taught me not to place an entire confidence in, but which has so seldom deceived me.	Эта работа над собой заставила меня внимательно следить за выражением лиц и характером физиономий, и таким образом приобрела я тот проницательный взгляд, которому, впрочем, жизненный опыт научил меня доверять не всецело, но который в общем редко меня обманывал.
I had scarce attained my fifteenth year, when I was mistress of those talents to which the greatest part of our female politicians owe their reputation, and had only attained the first rudiments of the science I was so anxious to acquire.	Мне не исполнилось еще пятнадцати лет, а я уже обладала способностями, которым большинство наших политиков обязаны своей славой, а между тем постигла лишь основные начала науки, которою стремилась овладеть.
You may well imagine, that like all other young girls, I wanted to be acquainted with love and pleasure: but never having been in a convent, having no confidant, and being moreover strictly watched by a vigilant mother, I had only vague ideas.	Вы понимаете, что, подобно другим девушкам, я старалась узнать все о любви и ее радостях, но, не бывши никогда в монастыре, не имея близкой подруги и живя под наблюдением бдительной мамаши, имела лишь самые общие на этот счет представления, лишенные какой-либо определенности.
Nature even, which certainly I have had since every reason to be satisfied with, had not yet given me any indication.	Даже природа, на которую с тех пор мне, конечно, жаловаться не приходилось, не давала мне еще ни малейших указаний.