Полное собрание сочинений. Том 55

136. 54 29—30. много посетителей: Сухот[ины] , Таня главное. — С 15 июня в Ясной поляне гостили М. С. Сухотин с женой и двумя сыновьями и дочерью Натальей Михайловной.

137. 56 16—21. Лихтенберг глубоко прав..... челов[ек] свободен. — Мысль Г. Лихтенберга, на которую ссылается Толстой, следующая: «Wir wissen mit weit mehr Deutlichkeit, dass unser Wille frey ist, als dass alles, was geschieht, eine Ursache haben müsse. Könnte man also nicht einmal das Argument umkehren und sagen: Unsere Begriffe von Ursache und Wirkung müssen sehr unrichtig seyn, weil unser Wille nicht frey seyn könnte, wenn sie richtig wären» (Georg Christoph Lichtenberg’s vermischte Schriften. Zweiter Band. Göttingen 1801, S. 38—39). В русском переводе: «Мы гораздо яснее сознаем, что наша воля свободна, чем то, что всё совершающееся должно иметь свою причину. Разве нельзя было бы обратить этот аргумент и сказать: наши понятия о причине и следствии должны быть очень неправильны, так как наша воля не могла бы быть свободна, если бы они были справедливы» («Мысли Иммануила Канта. Избранные мысли Лихтенберга», изд. «Посредник», М. 1906, стр. 94). Эта мысль Лихтенберга включена Толстым в «Круг чтения» на 20 мая. Смысл ее в письме к В. Г. Черткову от 3 октября 1906 г. он передавал в следующих словах: «Мне говорят, что так как несомненно, что всякое действие имеет свою причину, то все поступки имеют свою причину, и свободы нет. А я говорю, что так как несомненно то, что я свободен и могу всегда поступить так или иначе, то несправедливо утверждение о том, что всякое действие имеет свою причину».

138. 56 23. Брат — Сергей Николаевич Толстой.

139. 56 33. Лао-тзе. — Лао-Тсе (VI в. до н. э.), китайский мудрец, основатель религии таосизма. Его учение изложено в книге «Тао-те-кинг» (Путь к добродетели). Толстой находил в учении Лао-Тсе много родственного своим взглядам. В 1884 г. он перевел некоторые главы из книги Лао-Тсе (см. т. 25). В 1893 г. он исправлял перевод книги Лао-Тсе, сделанный Е. И. Поповым, и сам написал изложение нескольких глав его книги (см. т. 31). В 1909 г. он совершенно переработал этот перевод и написал статью об учении Лао-Тсе. Его перевод вместе с этой статьей появился в издании «Посредник» в 1909 г. под названием: «Изречения китайского мудреца Лао-Тсе, избранные Л. Н. Толстым» (см. т. 39).

140. 56 33—35. что мало и гибко..... то слабо . — Изречение Лао-Тсе, которое вспоминает Толстой, в его собственном переводе следующее: «Человек входит в жизнь мягким и слабым. Он умирает жестким и крепким. Все существа, растения и деревья входят в жизнь мягкими и нежными и умирают засохшими и жесткими. Жесткость и сила — спутники смерти» («Изречения китайского мудреца Лао-Тзе, избранные Л. Н. Толстым», изд. «Посредник», М. 1910, стр. 13). То же в переводе Д. Конисси: «Новорожденный младенец нежен и слаб. Труп мертвеца крепок и не гибок. Только что распустившееся растение нежно и слабо. Засохшее растение твердо и не гибко. Отсюда ясно, что нежное и слабое живет. Сильное войско не победоносно. Нельзя поломать связку прутьев. Сильное находится внизу, а слабое — наверху» (Лао-Си, «Тао-Те-Кинг, или писание о нравственности», перевод с китайского Д. Конисси, М. 1913, стр. 44).

141. 57 8—9. Вчера в Рус[ских] Вед[омостях] суждение о моей статье в Англии. — «Русские ведомости» в № 170 от 20 июня 1904 г. писали: «Лондонский корреспондент «Новостей» между прочим пишет: Газета «Times» напечатала статью гр. Л. Н. Толстого о войне, занявшую около 9 1/ 2столбцов. Уже одно то, что самая большая лондонская газета, которая по направлению стоит на противоположном полюсе от Толстого, сочла для себя возможным и даже выгодным (о появлении статьи Times объявил заблаговременно) отвести ему столько места, показывало, какое обширное значение имеет его имя в Англии. Но еще более ярко выступило это значение, когда вышедшие в тот же день вечерние газеты, какого бы то ни было направления, решительно все выдвинули на своих уличных плакатах статью Толстого, а на другой день утренние газеты посвятили статье Толстого и свои передовицы. Сам Times, который напечатал статью, в то же время раскритиковал ее в передовой беспощадной статье. Это, — пишет Times, — в одно и то же время исповедание веры, политический манифест, картина страданий мужика-солдата, образчик идей, бродящих в голове у многих из этих солдат, и, наконец, любопытный и поучительный психологический этюд. В ней ярко выступает та большая пропасть, которая отделяет весь душевный строй европейца от умственного состояния великого и влиятельного славянского писателя, недостаточно полно усвоившего некоторые отрывочные фразы европейской мысли. Главный недостаток Толстого, по мнению автора статьи, состоит в том, что будто бы наш писатель не обладает тем спокойствием терпения, которое проистекает из убеждения, что в эволюции человечества всё происходит так, что добро должно восторжествовать над злом. Daily News встретил статью Толстого восторженными одобрениями. Когда Карлейль, — говорит газета, — толковал о бедной, немой России как о стране, никогда не производившей мирового голоса, он еще не знал, что как раз это время среди офицерской молодежи кричал именно голос, к которому прислушиваются все. Вчера Толстой выпустил одно из тех великих посланий к человечеству, которые возвращают нас к первым основным истинам, поражающим нас своею удивительною простотою».

142. 57 12. Письма Ч[ерткова]. — В. Г. Чертков писал Толстому 25 июня (нового стиля) 1904 г. о том, что статья «Одумайтесь!» появится одновременно на русском и на иностранном языках 27 и 28 июня, и что в Англии она появится в газете «Times» и таким образом получит сразу громадное распространение по всему свету и будет много читаться в Японии. В этом же письме В. Г. Чертков писал о тех изменениях, какие он счел нужным сделать в статье Толстого.

143. 57 12. и англич[анина]. — Письмо англичанина о войне, упоминаемое в Дневнике 24 июня 1904 г., следующее (приводим его в переводе):

«Июнь 30, 1904. Я прочитал сокращенный перевод вашего обращения по поводу русско-японской войны и желал бы сделать несколько замечаний. — Я не имею никакого желания входить в рассмотрение общего вопроса об уничтожении войны. Я хотел бы только заметить, между прочим, что это может произойти лишь тогда, когда мир будет готов к этому. Дух, в котором вы позволили себе написать вашу статью, не ускорит наступления этого дня. Между тем война, хотя и не всегда, но часто служит, как некто хорошо выразился, «последним испытанием силы нации», — Но вы, повидимому, вполне убеждены в том, что вы правы и все другие неправы. — Это меня несколько удивляет, так как чем старше становится человек, тем он обычно делается менее самоуверенным в своих суждениях, и смирение представляется ему наиболее привлекательной добродетелью. Не согласитесь ли Вы выслушать слово совета? Не придавайте такого серьезного значения вашему взгляду на этот вопрос. Вы не первый придерживаетесь его, и в настоящее время есть много людей, столь же ревностных, как и вы, в искании Истины, которые пришли к совершенно другим заключениям. Далее, вы глумитесь над адмиралом Макаровым и офицерами, которые погибли с ним, говоря об их «мнимом патриотизме». Но разве вы обладаете монополией искренности? Я осмелюсь заявить, что многие из этих несчастных людей настолько же верны своим внутренним убеждениям, насколько вы считаете себя верным своим. — Вы также употребляете слова: «Дело моей жизни состоит в исполнении воли Того, Кто послал меня в жизнь». Неужели вы воображаете, что вы исполняете ее этими небратскими обвинениями? Разве может человек, который в таких выражениях говорит о своих мертвых соотечественниках, быть надежным руководителем в делах религии? Это — удар нечестный. — Я не желаю более отнимать у вас время. — Если вам покажется, что я не отношусь с должным уважением к вашему уму и личности, то я сделал это не намеренно; я написал под действием сильного чувства. Хотя я мало сочувствую многим из ваших мнений или вашему способу их выражать, я искренно желаю вам всего хорошего. Р. W. Dongall [?]».