Полное собрание сочинений. Том 55

Толстой не ответил на это письмо.

144. 57 22. на И[лью] В[асильевича] — Сидоркова, см. прим. 90.

145. 57 25. Камень — «Камень главы угла». См. прим. 20.

146. 57 26. Никол[ай] Павл[ович] — Николай I.

147. 59 27. Хочется прибавить Черткову. — Речь идет о предисловии к статье В. Г. Черткова «О революции». См. прим. 93 и 95.

148. 60 14-15. Вспомнил военную выправку при Ник[олае] Павл[овиче] (Записки Розена). — Барон Андрей Евгеньевич Розен (1799—1884) — декабрист. Толстой читал его записки, в издании: Бар. Андр. Розен, «В ссылку. (Записки декабриста). 1825—1900», изд. наследников автора, М. 1900. Экземпляр этой книги сохранился в яснополянской библиотеке и носит следы чтения Толстого, в виде загнутых углов на трех страницах. «О военной выправке» Николаевского времени Розен пишет в первых двух главах своей книги: 1) «Детство и молодость» и 2) «Возвращение гвардии и служба».

149. 60 15. Трех забей , одного выучи — популярная поговорка в военных кругах в николаевское время. В книге П. А. Сергеенко «Как живет и работает гр. Л. Н. Толстой» (М. 1898, стр. 43) рассказывается, что в одно из своих путешествий пешком из Ясной поляны в Москву летом в середине 1880-х гг. Толстой слышал эту поговорку от мужика, у которого он с своим спутником остановился на ночлег, в такой форме: «Девять человек убей, а десятого выучи». Мужик приписывал эту поговорку Аракчееву.

150. 61 4-5 Вчера написал много писем , — Гришенко о своб[оде] воли. — Слушательница Высших женских курсов в Москве Елена Дмитриевна Гришенко, дочь помещика в Чертоп-Маре (Бессарабия), 14 июня 1904 г. писала Толстому письмо, на которое он отвечал 2 июля. См. т. 75.

151. 61 5. и Толь о статье. — Гр. Софья Дмитриевна Толь (1854—1917) — дочь министра народного просвещения при Александре II и внутренних дел при Александре III гр. Дмитрия Андреевича Толстого (1823—1899), с 1876 г. жена гр. Сергея Александровича Толь (род. 1848 г., ум. белоэмигрантом после 1917 г.), впоследствии петербургского губернатора и члена государственного совета, автор книги: «Масонское действо. Исторический очерк о заговоре декабристов», Спб. 1914. С. Д. Толь, прослушав во французском переводе статью Толстого «Одумайтесь!», 26 июня 1904 г. писала ему: «Среди слушателей я одна была из рода Толстых, и не могу найти слов, чтобы ясно выразить вам, до какой степени мне было и больно, и горько, и обидно, и стыдно. В особенности стыдно, бесконечно стыдно... В нашем роду святых не было; «чудотворцев» (от слова «чудить») было очень много, но от изменников нас пока господь избавил, вы являетесь первым. Чем как не изменой родине я могу назвать вашу статью? Вы посылаете ее к нашим заклятым врагам англичанам; французы ее уже перевели, и вы, конечно, сами отлично знаете, что подпольная пропаганда ею широко воспользуется. Всё, что нам свято и дорого, всё то, что составляло и составляет мощь России — святая церковь, любовь к царю, любовь к отчизне, всё это вы топчете ногами и на всё выливаете ушаты грязи! И это вы пишете авторитетным, не допускающим никакого возражения тоном. Вы всё время опираетесь на слова Спасителя. Но разве, граф, вы не знаете, что он сам говорил о себе: «я кроток и смирен сердцем» (Матф. XI, 29), и на этой кротости и зиждется всё его учение. Вы же осуждаете всех, начиная с государя и кончая сестрами милосердия. Я могла бы еще много и много сказать вам по поводу вашей «всемирной учительской деятельности». Но я знаю, что слова мои попадут на бесплодную почву. Дух гордыни обуял вас. Если святая церковь не могла вразумить вас, не мне, старухе бабушке, браться за такое дело. Я тоже знаю, что на это письмо вы мне не ответите, так как вы отвечаете лишь тем, которые старательно воскуряют перед вами фимиам. Однако, я напишу вам мой адрес, чтобы вы отнюдь не приняли эти строки за анонимное письмо» (АТБ).

На это письмо Толстой отвечал 1 июля 1904 г. Признавая резкость своей статьи, он в то же время писал:

«Графиня Софья Дмитриевна, я очень благодарен вам за то, что вы подписались под вашим письмом. А то я очень часто получаю такого же рода письма и желая отвечать на них не могу сделать этого. Хочется ответить, потому что особенно больно в мои года, когда стоишь одной ногой в гробу, знать, что есть люди, которым ты ничего кроме добра не желаешь, которые ненавидят тебя. Хочется оправдаться, смягчить их. Вы пишете, что я не отвечу на это письмо, потому что отвечаю только тем, кто меня хвалит. Это не совсем справедливо, я всегда с большим интересом и вниманием читаю письма, осуждающие меня, стараясь извлечь из них пользу. И такую пользу и очень большую я извлек из вашего письма. Вы указали мне на то, что в моей статье есть то, чего не должно быть у христианина — негодования, осуждения. Я и прежде чувствовал это, но ваше письмо ясно указало мне это. Совершенно справедливо, что человек, опирающийся на Христа, должен стараться быть, как он, Христос, и смирен сердцем. А я совсем не то. Не в оправдание себя, но в покаяние себя могу сказать только то, что я слабый человек, далеко не достигший того идеала, к которому стремлюсь. Я виноват, что тон, дух моей статьи недобры, но смысл ее для меня несомненно истинен и я буду повторять то же на смертном одре. И уверен я в этом не потому, что я верю себе, а потому что верю Христу и закону Бога. Смягчающим мою вину обстоятельством может хотя немного служить то, что тогда как вы живете в Петербурге в среде торжественных приготовлений и воздействий войны, я живу среди того несчастного народа, который, живя в крайней нужде, отсылает своих кормильцев на непонятное, ненужное ему побоище, видит только лишения, страдания, смерть... Но я боюсь опять отдаться нехорошему чувству. Лучше замолчу, так как письмо это имеет целью убедить вас и просить забыть те недобрые слова, которые вы написали мне, и вызвать в себе хотя не добрые, желательные, но не недоброжелательные ко мне чувства, с которыми свойственно всем людям относиться друг к другу и которые я испытываю к вам, в особенности вспоминая мое свидание с вами где-то вечером в Петербурге, свидание, оставившее во мне самое приятное воспоминание».

Толстой виделся с гр. С. Д. Толь в марте 1878 г. в Петербурге у гр. Прасковьи Васильевны Толстой (1796—1879), матери гр. Александры Андреевны Толстой.

152. 62 18-20. Вчера получил письма Евг[ения] Ив[ановича] и Чертк[ова] о предисловии, о том самом , что я писал им. — Е. И. Попов и В. Г. Чертков писали Толстому о том, что в своем предисловии к статье Черткова «Насильственная революция или христианское освобождение?» он не вполне справедливо отнесся к революционерам. Толстой и сам почувствовал это и еще до получения их писем писал В. Г. Черткову 1 июля 1904 г.: «Чувствую себя также виноватым за предисловие к революционерам; если вы еще не печатали его, не печатайте. Слишком больно перед смертью вызывать злобу людей. Хотелось бы без озлобления на себя (по крайней мере такого, в котором сам виноват) уйти из жизни».