Полное собрание сочинений. Том 43

Так говорил Иисус, и справедливость слов этих всякий человек может проверить в своей жизни.

Жизнь людей богатых, освобожденных от труда, не может не быть безумна. Люди, не работая, т.-е. не исполняя один из законов жизни всех людей, не могут не ошалеть. Так шалеют перекормленные домашние животные: лошади, собаки, свиньи.

Люди могут жить или грабежом, или милостыней, или трудом. Ясно видны те, кто живет трудом. Так же видны и те, кто живет милостыней; только грабителей не всех можно сразу увидать. Большинство их притворяются трудящимися.

Бедный человек смеется чаще и веселее, чем богатый.

Сенека.

Если человек живет духовной жизнью, то богатство не только не нужно ему, но помеха в его жизни.

Люди, поставившие свою жизнь на угнетении ближнего — какова жизнь всех богатых — не могут быть милосердны.

Так как я рожден для земли, то земля и дана мне для того, чтобы брать из нее, чтò мне нужно для обработки и посадки, и я имею право требовать себе свою долю.

Эмерсон.

Земля — общая наша мать, она дает нам приют, радует и кормит нас с минуты рождения и пока мы не успокоимся в ней же вечным сном.

И вот, несмотря на это, люди толкуют об ее продаже, и действительно, в наш продажный век земля представляется на рынок для оценки и для так называемой продажи. Но продажа земли, созданной небесным Творцом, является дикой нелепостью. Земля может принадлежать только всемогущему Богу и всем сынам человеческим, работающим на ней, или тем, что будут на ней работать.

Она представляет собственность не одного какого-либо человека или даже поколения людей, но всех прошлых, настоящих и будущих людей и поколений, работающих на ней.

По Карлейлю.

Не стоять у дверей богатого и не говорить голосом просителя — это лучшая жизнь. А для того, чтобы этого не было, надо не бояться работы.

Гитопадеша.

Лучше взять веревку и пойти в лес за дровами и продать вязанку дров на пищу, чем просить людей, чтобы кормили вас. Если они не дадут вам, вам будет досадно, а если дадут, будет еще хуже: будет стыдно.

Магомет.

Как ни прекрасна одежда, жалованная царем, своя домодельная лучше, и как ни вкусны кушанья богатых, хлеб с своего стола — самое лучшее кушанье.

Саади.

Труд облагораживает человека. Нельзя уважать тунеядца.

От этого-то богатые и праздные люди так заботятся о том, чтобы своей роскошью пускать пыль в глаза. Они чуют, что без этого все бы презирали их хуже всякого нищего.

Избежать исполнения закона труда можно только грехом: или грехом насилия, или грехом лжи, лести, обмана.

Человек живет и телесной и духовной жизнью. И есть законы телесной и законы духовной жизни человека. Закон телесной жизни — труд. Закон духовной жизни — любовь. Если человек нарушил закон телесной жизни — закон труда, он неизбежно нарушит и духовный закон любви.

Когда получаешь плату за свой труд от других людей, никогда нельзя верно знать, стоит ли мой труд той платы, какую я получаю. Я сижу в суде, в палате, играю на скрипке, пишу книги, и получаю в сто, в тысячу раз больше, чем получает рабочий за 14 часов работы. Нельзя не спросить себя: а что, стою ли я такой платы? И потому, чтобы не ошибаться, старайся как можно больше работать и как можно меньше брать за свою работу.

Пройдите по большому городу и посмотрите на то, чтò продается в лучших магазинах, чтò добывается тяжелым, часто губительным трудом миллионов рабочих. Всё это такие вещи, без которых можно обойтись. Если бы люди только понимали всё то зло, которое они делают тем, что требуют этих вещей.

Спасался один монах в пустыне. И не переставая читал молитвы и ночью вставал два раза, чтобы молиться. Пищу ему приносил крестьянин. И нашло на него сомнение: хорошо ли такое его житье? И пошел он к старцу посоветоваться. Пришел он к старцу и рассказал ему про свою жизнь, про то, как он молится, и какими словами, и как по ночам встает, и как кормится подаянием, и спросил: хорошо ли он так делает? — «Всё это хорошо, — сказал старец, — но сходи и посмотри, как живет тот крестьянин, который носит тебе пищу. Может-быть, ты научишься чему-нибудь у него».

Монах пошел к крестьянину и провел с ним день и ночь.

Крестьянин вставал рано утром и только говорил: «Господи!» и шел на работу и пахал целый день. К ночи он возвращался и когда ложился спать, во второй раз говорил: «Господи!»

Посмотрел так монах на жизнь крестьянина. «Нечему мне учиться тут», подумал он, и подивился, зачем старец послал его к крестьянину.

Вернулся монах к старцу и сказал ему всё, — что он был у крестьянина, но не нашел ничего поучительного. «Он не думает о Боге и только два раза в день поминает Его».

Тогда старец сказал: «Возьми ты эту чашу, полную масла, и обойди вокруг деревни и вернись, но смотри, чтобы ни капли масла не пролилось на землю».

Монах сделал так, как ему было сказано, и когда вернулся, старец спросил его:

«Скажи, сколько раз вспомнил ты Бога, пока нес чашу?»

Монах признался, что ни разу не вспомнил. «Я, — говорит, — только о том и думал, как бы не пролить масла».

И старец сказал: «Эта одна чаша с маслом так заняла тебя, что ты ни разу не вспомнил о Боге. А крестьянин и себя, и семью, и тебя кормит своими трудами и заботами, и то два раза в день вспоминает о Боге».

По Рамакришне.

Была одна дурочка, она ослепла от болезни и никак не могла понять, что она слепа, и сердилась на то, что, куда она ни пойдет, всё на дороге ей мешает, толкает ее, и думала, что не она толкается об вещи, а вещи толкают ее.

То же бывает и с людьми, когда они ослепнут для духовной жизни. Им кажется, что всё, чтò с ними случается, делается им на зло, и они сердятся на людей, а не понимают того, что им, как той дурочке, нехорошо не от других людей, а оттого, что они слепы для духовной жизни, а живут для тела.

Если ты рассердился на человека, то это значит, что ты жил не божеской, а телесной жизнью. Если бы ты жил божеской жизнью, никто бы не мог обидеть тебя, потому что Бога нельзя обидеть, и Бог, тот Бог, который в тебе, не может сердиться.

Надо не злиться не только на людей, но и на животных. Злиться на животных хуже, чем на людей, хуже потому, что человек может понять, чего ты хочешь, а животное не может, а ты злишься на него.

Чем выше себя считает человек, тем он легче держит зло на людей. Чем человек смиреннее, тем он добрее и меньше сердится.