Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений. Том 42

Он знал, что не совладает с собой, страшная злоба оскорбленной гордости кипела в нем, но рано или поздно не миновать идти. Он повесил щеты на гвоздь, встал и хотел войти к ней, но услыхал, что она молится богу. Он снял пиджак, жилет и остановился, дожидаясь. Когда она кончила молиться и с какими-то словами молитвы, втягиваемыми в себя, села на заскрипевшую кровать, он вошел в каморку.

Поужинав, Корней ушел в горницу, где он спал с женой и маленькой дочкой, а Марфа осталась убирать посуду в большой избе. Корней сел под лампу и, достав щеты, кидал кости, делая вид, что считает что-то, но ничего не считал. А только ждал ее, чувствуя, как гнев его на нее всё больше и больше разгорается. И наконец, ему показалось очень долго, послышались ее шаги, дернулась дверь, отмякла, и она вошла с девочкой на руках.

— Небось с дороги-то уморился, — сказала она, слегка улыбаясь.

«Стерва!» — подумал Корней, только взглянув на нее, и ничего не ответил.

— Уж не рано, — сказала она, робко взглядывая на его страшное серое лицо и тотчас же опустив глаза. И пошла за перегородку.

Всё шло хуже и хуже. Без вина он не мог жить. То сам был хозяином, а теперь стал наниматься в погонщики к скотине, потом и в эту должность не стали брать. Постарел он и ослабел. И вот в последний раз, догнав скотину до Москвы, он получил расчет от хозяина, он стал пропивать и пьяный в трактире подрался с фабричными. И его избили и взяли в часть. В части его продержали с ворами и пьяными двое суток и выпустили обобранным.

«Так и надо, — думал он. — Она, она, стерва довела меня до этого».

В один из своих переходов со скотиной с ним шел в товарищах московский мещанин, бывший пьяница. Мещанин этот рассказал Корнею, что он пил прежде, но теперь избавился. Поп один отговаривает от вина. Корней сходил к попу. Поп отчитал его, и Корней точно перестал пить и нанялся опять в погонщики.

И вот она сама, еще сильная, здоровая, но морщинистая и злая старуха, высунулась из двери. Корней увидал ее старость, и вдруг вместо злобы к ней, которую носил в душе столько лет, ему стало жалко ее. Хотелось как-нибудь простить ей.

— Милостыню, так под окном проси.

— Я не милостыни. А погляди на меня. Знаешь меня? — сказал Корней. И он по лицу ее увидал, что она узнала его.

Она вышла из двери и захлопнула ее.

— Мало ли вас шляется. Где же вас знать всех.

— А Корнея узнала бы, кабы он пришел?

— Бреши больше. На старости лет. Мелешь чего не надо, Корней помер. Мы его в церкви поминали.

— Марфа, помирать будем.

Он сел на кадушку и жалостно смотрел на нее.

— Не узнаю я тебя. Коли ты Корней, поди в волостную, заявись. А я тебя не знаю. Корней Васильевич был хороший человек, а ты кто, — побирушка. Ступай, ступай с богом.

Сначала Корней с трудом признал ее — так она переменилась, но теперь он узнал ее всю такою, какою она была тогда. Она была всё такая же непонятно непроницаемая и неумолимая. Но тогда всё это скрывалось для него красотой лица и тела, теперь всё видно было наголо, и видно было, что ей тяжело.

Нужно показать, что необходима вера и вера эта есть, и Паскаль и Гоголь берут ту, какая есть, покоряясь ей, не разбирая ее. Как человек, умиравший от жажды, набрасывается на воду, не разбирая ее качества. Довольно, что вода, довольно, что вера. И тот и другой еще не опираются на веру в своей жизни, не знают еще, как она будет действовать на них. Они отдаются той, какая есть. Им некогда разбирать ее. Они оба больные, страдающие, близкие к смерти.

Про Гоголя мы не знаем, но Паскаль весь виден в своих Pensées. Видна вся напряженная работа его мысли, направленная преимущественно на доказательство тщеты, глупости мирской жизни, необходимость веры. И тут он необычайно силен. Я не знаю никого, кто бы сравнился с ним в этой области. Там же, где он изредка, урывками ищет доказательств, подтверждения истин католичества, он поражает 105 105 Зачеркнуто: ребяческой слабостью довода и даже приемов.

<���Жизнь самая простая и обыкновенная по внешним событиям, и жизнь страшная, трагическая по ее внутреннему содержанию.>

Человеку для его блага нужно две веры: одно — верить, что есть объяснение смысла жизни, есть истинное благо для человека, и другое — найти это наилучшее объяснение жизни и путь к этому истинному благу.

Паскаль сделал, как никто, это первое дело. Судьба, бог не дал ему сделать второго.

Но и первое дело, особенно в наше время, так важно и велико, что нельзя достаточно высоко ценить дело этого удивительного человека, одного из истинных благодетелей человечества.

Человек великого ума и великого сердца, один из тех людей, который способен видеть через головы других людей и веков то,что должно открыться всем людям и составить содержание их жизни, один из тех, которых называют пророками, начинает прозревать истину 106 106 Зачеркнуто: прежде всего в ее отрицательном состоянии, видит, что она есть, что она должна быть. и видит, что он сам живет безумно, не думая о том, что ожидает его, о своем назначении, и губит данную ему жизнь. Он оглядывается вокруг себя и видит, что все 107 107 Зач.: люди не только не видят, но не хотят видеть ее, но делают всё, что могут, чтобы не видать ее. люди, так же как и он, живут бессмысленной жизнью, стараясь забыться и скрыть от себя свое положение. И пророк употребляет все силы своего огромного ума и могучего слова на то, чтобы обратить внимание на то, что единое на потребу, и собирается указать им тот свет, где видит его. Он знает, что он 108 108 Зач.: там, даже в том уродливом католичестве в вере 109 109 Зач.: в бога. . Вера же для него есть то самое католичество, в котором он рожден, воспитан и утвердился. Он 110 110 Зач.: знает верит, что 111 111 Зач.: она там, потому что чувствует тепло от него. Верит в бога, в то, что спасение только от него, только через него, только в исполнении его воли. Но как, отчего оно совершается так, а не иначе, он не имеет времени разобрать, и верит еще тому, что исповедали люди до него и исповедуют теперь вокруг него. в католичестве несомненная божеская истина. Придет время, и он докажет несомненность этой истины, но теперь ему некогда: у него есть другая, предшествующая доказательству истинности католичества, задача — доказать невозможность жизни без веры в бога и закон его, и он весь тот могучий, правдивый свет своего ума, 112 112 Зач.: он направит на это учение и утвердит его. Так он думает. Но ему некогда теперь, ему надо умирать с тем, что есть. направлял на эту цель и с удивительной силой достигает ее.