Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений. Том 42

— Евстигней давно здесь? — сказал Корней, не глядя на нее.

— Кто его знает. Недель 5 либо 6.

— Ты живешь с ним? — Он взглянул на нее своими блестящими черными глазами. Она вздрогнула, выпустила из рук косу, но тотчас же поймала ее и, быстро перебирая пальцами, прямо глядя в лицо мужу, хихикнула.

— Живу с Евстигнеем, выдумают. Тебе кто сказал, что с Евстигнеем живу? — повторила она, с особенным удовольствием произнося имя Евстигнея.

— Говори: правда, нет ли? — проговорил он, сдерживая дыхание, так что высокая грудь его поднялась еще выше и подходя к ней и страшно хмурясь, глядя на ее косу.

— Будет болтать пустое. 50 50 Зач. : Выдумают Евстигнея. Ишь. Раздевайся, что ль. Снять сапоги-то.

— Правда ли, нет ли?

— Известно нет, а тебе кто про Евстигнея сказал?

— Кто бы ни сказал, а ты меня страмить хочешь, чтоб народ смеялся. Вижу по глазам, стерва пьяная.

Он схватил ее за косу и рванул. И вспомнив насмешку Кузьмы, такая злоба вступила ему в сердце, что он готов был сейчас же, ничего не разбирая, задушить ее своими могучими руками.

Истранное дело: и боль и угроза смерти, которую она почувствовала, не утишили ее, а напротив, его злоба сообщилась ей, и она, ухватив за руку, державшую косу, закричала ему злобным визгливым голосом, оскаливая свои белые зубы:

— Ну и живу с Евстигнеем. А с тобой не хочу жить. На, убей!

Такое страшное чувство ужаса, гнева, стыда, ненависти к этой женщине, которая вся была в его власти, охватило Корнея, что он отшвырнул ее на кровать и выбежал 51 51 Переделано из: вышел. из горницы.

Он знал, что жена его была злая женщина. Он видел это в ее сношениях с ним, с свекровью, с детьми, работниками, но до сих пор он не знал, чтобы она изменяла ему, и она всегда была покорна с ним. И этого он не ожидал от нее.

Он вышел на крыльцо. Остыл и вернулся в горницу.

— Что, пришел опять? Не убил, небось.

— Марфа. Ты не шути.

— Чего шутить? Я сама не знаю, что сказала. Ты за что мне полкосы выдрал? Во, так шматами и лезут.

— Ты что сказала?

— Ничего не говорила. Сказала: иди, ложись.

— А про того?

— Про Евстигнея? Ничего не сказала.

— Что же ты вертишься? Говори одно что-нибудь.

— Нечего мне говорить. Одурел ты, я вижу.

— Марфа!

— 52 52 Зачеркнуто: Нечего Ну что ж: Марфа. — И она расхохоталась.

Этого он не мог вынести, бросился на нее и стал бить по лицу, по бокам. Крик ее разбудил старуху. Она с работником вбежала в горницу. Марфа лежала на полу, хрипя. Он был на себя не похож и бил ее ногами.

— Вон! — крикнул он на вошедшего Евстигнея, Евстигней попятился за дверь, за ним вошла старуха.

— Матушка, погубила меня эта... Убил я ее. — И он, зарыдав, выбежал в сени.

Корней в ночь же уехал и с тех пор не возвращался.

Марфа долго болела. У нее, кроме побоев на лице, были сломаны два ребра, разбита голова 53 53 Зач.: подбиты глаза и свихнута рука. Она выздоровела, и Евстигней остался жить. 54 54 Зач.: в работниках И жил с ней, как с женой. Про Корнея не было никакого слуха. В первый месяц слышно было, что он жил в городе и пьянствовал, а с весны пропал куда-то, и слуха про него не было.

Прошло 15 лет. Была грязная, темная, глухая осень. 55 55 Зачеркнуто: <���Стадо <���всё> еще гоняли в поле и рано загоняли стадо.> Было еще рано, пастух В Андреевке 56 56 Зач.: В 5 верстах от Корнеева села пастух, отслужив срок до заговенья, ушел, и гоняли скотину очередные бабы и ребята. 57 57 Зач.: Под самой деревней стадо с бабами <���и> догнало старика. Было еще рано, но солнце ходило низко, и становилось темно и очередные гнали стадо к дому. Одной из очередных была Агафья, Корнеева дочь. Ее выдали в прошлом году в Андреевку за хорошего 58 58 Зач.: хозяина молодца из богатого дома, и она еще не рожала. Когда стадо выгнали на дорогу, оно догнало странника, сгорбленного, белого, как лунь, старика, который в промокшем насквозь 59 59 Зач.: подряснике затасканном зипуне, в лаптях и большой шапке через силу тащился по дороге. За спиной старика был 60 60 Зач.: тоже промокший мешочек. Шел он, 61 61 Зач.: <���тяжело> <���скоро, размахив[ая] руками> быстро валясь всем телом вперед, через шаг подпираясь длинной 62 62 Зач.: палкой. клюкой. 63 63 Зач.: Но шел так недолго. Пройдет шагов 100 и остановится и тяжело, со свистом, дышит. Старик этот был Корней Васильев. Когда стадо догнало его, он остановился и, опершись на палку, опустив голову и тяжело дыша, пропустил мимо себя стадо. Когда временные пастухи, малый и 64 64 Зач.: молодайка Агафья поровнялись с ним, он поднял старое, худое, сморщенное лицо и сказал: 65 65 Зач.: <���тихим ласк[овым]> хриплым голос[ом]:

— Бог помощь, умница!

— Спаси Христос, дедушка, — отозвалась 66 66 Зач.: молодайка ласковым голосом белокурая миловидная Агафья. Она шла, покрывшись с головой дерюжкой, с подтыканной юбкой и в мужских сапогах.

— Что ж, ночевать что ль, дедушка?

— Да, видно так. 67 67 Зач.: Не дойти

Молодайка остановилась подле него. 68 68 Зач.: Он почувствовал, что она пожалела его. — Что ж, заходи. И он так был слаб, что ему захотелось плакать. Подавив слезы, он спросил: — Где

— Десятской-то где 69 69 Зач.: на том или на этом конце у вас?

— 70 70 Зач.: На что тебе. Ну его, десятского. Иди прямо к нам. 3-я изба с краю. Наши странных людей пущают.

— Спаси Христос. Зиновеева, значит?

Молодайкавзглянула пристальнее на старика.

— А ты 71 71 Зачеркнуто: по[чем] разве знаешь?

— Сказывал мне 72 72 Зач.: — сказал старик и закашлялся прохожий.

— Ты чего, Федюшка, 73 73 Зач.: смотришь слюни распустил, хромая-то вовсе отстала, — крикнула молодайка, взмахнула правой рукой хворостиной и как-то странно снизу косолапо левой рукой перехватила дерюжку на голове и побежала назад за отставшей хромой мокрой черной овцой. Старик был Корней.

— А ведь это Агашка, — подумал 74 74 Зач.: старик он. — Левая и есть рука сломана. Да и лицом 75 75 Зач.: вся в Евст[игнея] живой Евстигней — две капли.

И в душе Корнея поднялось 76 76 Зач.: не злоба, не гордость, не жалость к себе, а воспоминание о той злобе, которую он пережил. И ему стало больно, жалко, стыдно и 77 77 Зач.: опять захотелось плакать. Всё, что было, было с ним: он бил жену, он сломал руку девочке, он хотел убить Евстигнея. Всё это было он. Но он те[перь] был другой человек. 78 78 Зач.: Теперь в другом человеке, кот[орый] не гордился, а радовался своему унижению

Много пережил за это время Корней Васильев. Уйдя из дома, он 79 79 Зач.: два месяца крутил в Москве приехал в Москву, ожидая суда. Он думал, что убил жену. Но никто не требовал его. Он начал пить, чтобы забыться. Он прожил в Москве два месяца, ведя самую беспутную и развратную жизнь. 80 80 Зач.: стараясь забыться. Но забыться 81 81 Переделано из: забыть; далее зачеркнуто: своего срама и своей злобы. он не мог. Он раза два останавливался, переставал пить. Но трезвым никак не мог сладить с собой. «Сирота, нищая, взял ее из нужды. Всё ей дал. И на же тебе... Что сделала!» Вспоминал он об матушке, об сыне, хотел поехать проведать их, выгнать ее. Но как только вспоминал про нее и Евстигнея, такая злоба поднималась, что сердце останавливалось биться, и он чувствовал, что убьет ее и ее незаконную, поганую, прижитую без него девочку. И он опять запивал. Так пропил и размотал он почти всё, что у него было в городе. И тут случилось, что он в трактире подрался пьяным с фабричными. Он избил фабричных, и его избили и взяли в часть. В части его продержали 82 82 Зачеркнуто: в кутузке с ворами и пьяницами двое суток и выпустили обобранным. После этого срамаон опять хотел бросить пить и остепениться. Но дела по лавке совсем расстроились. Жить в Москве было не при чем. Домой он не мог ехать, боялся себя. Раз он ездил домой, но, доехав до станции, вернулся. Он не знал, что делать. Расстрялся мыслями. Он собрал последние деньги 37 рублей и поехал в монастырь к старцу.