Полное собрание сочинений. Том 33

Спали только женщины дв ѣ, три: дурочка и 231 толстая жидовка, которыя всегда спали. Остальныя же вс ѣкучками говорили негромко; изр ѣдка слышался см ѣхъ. Пензенская, какъ ее звали, обвиняемая 232 въ участіи въ воровств ѣшайкой, какъ всегда, чахоточно кашляла въ своемъ углу.

Въ кружк ѣ, въ которомъ была Маслова, шелъ разговоръ о новостяхъ дня. Вс ѣнынче мыли полы до вечера. Матрена прошлась въ больницу, притворяясь, что родить хочетъ, но ее освид ѣтельствовали, — не приняли. Она сказала смотрителю:

— Рожу зд ѣсь, вы отв ѣтите.

— Хоть троихъ.

Потомъ разсказывали про записку отъ Костиненки. Еще говорили про то, что завтра ждутъ къ об ѣдн ѣкакого то начальника. Понемногу стали затихать. Маслова долго не спала. Оно говорила съ Машей про то, что она думаетъ о томъ, гд ѣбудетъ ея каторга. Маша ут ѣшала ее. У нея ныли ноги и все слышался голосъ прокурора. Наконецъ и она заснула.

Во сн ѣона вид ѣла, чего давно не видала: себя въ Панов ѣ, будто она стираетъ б ѣлье и положила на берегъ, а собаки все утащили, и она б ѣгаетъ за ними и не можетъ собрать. Къ утру она кр ѣпко заснула. Въ 5 часовъ разбудилъ звонокъ и свистокъ. Уже многіе поднялись и шли въ коридоръ мыться. Воздухъ быль вонючій, густой. Маслова посп ѣшно од ѣлась и вышла на пов ѣрку. Посл ѣпов ѣрки, не усп ѣли покурить и напиться чая, какъ позвали къ об ѣдни. За об ѣдней опять вид ѣлась съ Костиненко. Священникъ читалъ пропов ѣдь. П ѣвчіе п ѣли хорошо. Слышно было, что принесено было много подаяній. Пос ѣтителей Маслова не ждала. Ее пос ѣщала Настя, д ѣвушка отъ Розанова, любившая ее и приносившая ей денегъ и платье. Но Настя у ѣхала теперь въ Калугу. И Маслова не ждала никого. Такъ что, когда надзирательница въ числ ѣвызванныхъ лицъ на свиданье назвала и ее, она очень удивилась. Удивилась и обрадовалась. Свиданья, съ к ѣмъ бы ни было, были одно изъ самыхъ радостныхъ событій въ острожной жизни. Она над ѣла кофточку и пошла съ другими въ пріемную комнату. Вызывалъ ее на свиданіе Нехлюдовъ.

И началась служба. <���Стояли тысячи измученныхъ и мучимыхъ мущинъ и женщинъ, лишенныхъ челов ѣческаго образа и охраняемыхъ людьми въ мундирахъ съ тесаками, саблями и штыками, и для ут ѣшенія совершалась христіанская молитва — церковная служба, въ которой имъ, хотя и съ н ѣкоторыми ограниченіями, позволялось принять участіе.> 233

Служба началась съ того, что дьячекъ, приготовивъ жаровню съ ладаномъ и горячую воду и доставъ изъ шкапа ризу, приготовилъ ее для священника. Потомъ онъ сталъ на клиросъ и началъ по старой, затасканной книг ѣ 234 такъ скоро читать что то, что никакъ нельзя было понять, что онъ читаетъ. В изв ѣстныхъ м ѣстахъ онъ махалъ рукою и кланялся, и вс ѣарестанты д ѣлали тоже. Въ середин ѣэтого чтенія, 235 въ церковь вошелъ легкими быстрыми шагами священникъ съ длинными расчесанными волосами и 236 мимо арестантовъ, кланяясь имъ и махая крестообразно рукой надъ т ѣми, которые подходили къ нему, прошелъ 237 въ дверь, на которой, на голубомъ фон ѣ, былъ изображенъ юноша съ длинными волосами и крыльями, за золоченую перегородку и тамъ сверхъ своего платья, шерстянаго кафтана съ широкими рукавами, над ѣлъ еще парчевый фартукъ и тотчасъ же сталъ, махая рукой и кланяясь, бормотать какія-то непонятныя, какъ и дьячокъ, слова. 238 Потомъ онъ подошелъ къ столу, покрытому обшитымъ галуномъ чахломъ и, засучивъ рукава, влилъ прежде въ золоченую чашку воды и вина и потомъ, взявъ пять маленькихъ хл ѣбцевъ, которые стояли на стол ѣ, и ножичкомъ началъ выр ѣзать изъ нихъ кусочки и старательно раскладывать ихъ въ изв ѣстномъ порядк ѣна особенное блюдцо. Изъ перваго хл ѣбца кусочекъ онъ положилъ въ середину. Кусочекъ этотъ означалъ агнца, изъ 2-го хл ѣбца вынутый кусочекъ означалъ Божью матерь. Изъ третьяго 239 хл ѣбца священникъ вынулъ 9 кусочковъ: одинъ въ честь Іоанна Предтечи, другой въ честь пророковъ, 3-ій въ честь Апостоловъ, 4-ый — Святителей, 5-ый — мучениковъ, 6-ой — Преподобныхъ, 7-ой — безсребренниковъ, 8-ой — Богоотца Іоакима и Анны и 9-ый — святаго дня. 240 Изъ четвертаго хл ѣба священникъ выр ѣзалъ еще больше кусочковъ для того, чтобы были здоровы православные христіане вообще и особенно т ѣ, кто за это заплатилъ. 241 Изъ пятаго хл ѣбца священникъ вынулъ тоже н ѣсколько кусочковъ, для того что бы на томъ св ѣт ѣспаслись т ѣ, за кого заплатили деньги. Уложивъ вс ѣкусочки вокругъ перваго, священникъ закрылъ вс ѣихъ тремя разными расшитыми салфетками.

Потомъ, когда все это было устроено, священникъ над ѣлъ парчевый м ѣшокъ съ дырой для головы и прокричалъ 242 что то непонятное; и тогда дьячекъ, вм ѣсто того чтобы читать скороговоркой, какъ прежде, началъ, напротивъ, п ѣть, такъ растягивая слова, что никакъ нельзя было понять, чего онъ собственно хочетъ. Кром ѣдьячка, также на расп ѣвъ растягивали слова выбранные для того арестанты. 243 Иногда п ѣвцы замолкали, и тогда священникъ кричалъ изъ за перегородки непонятныя слова и 244 опять начиналось п ѣніе. Потомъ, посл ѣтого какъ было прочтено изъ Апостоловъ и изъ Евангелія одно изъ самыхъ ненужныхъ и неим ѣющихъ никакого отд ѣльнаго значенія м ѣстъ такимъ голосомъ, что ничего нельзя было понять, задернулась занав ѣска, и священникъ что-то усиленно хлопоталъ за перегородкой, точно онъ натуживался. Хоръ же и дьячекъ зап ѣли самую непонятную, а если растолковать ее, то глупую п ѣсню, и тутъ вс ѣстали падать на кол ѣни и вздыхать. Вообще, какъ священникъ, такъ и начальство и вс ѣприсутствующіе, особенно усиленно начинали класть поклоны и махать рукой всякій разъ, какъ только священникъ показывалъ чашку съ виномъ и кусочками. Подразум ѣвалось, что въ этихъ кусочкахъ была особенная сила, и что отъ того, что были произнесены изв ѣстныя слова и произведены изв ѣстныя д ѣйствія, кусочки превратились въ т ѣло, а вино въ кровь.

Потомъ, после многихъ 245 непонятныхъ криковъ священника о томъ, что Богъ не одинъ, а три, а все таки одинъ, онъ закричалъ что-то про двери и объявилъ, что хл ѣбъ и вино стали кровью и т ѣломъ. И хотя вс ѣвид ѣли, особенно т ѣ, которые глотали эти кусочки, и главное, священникъ, который всегда съ ѣдалъ ихъ и выпивалъ вино, что кусочки оставались кусочками и вино виномъ, предполагалось, что было чудо и что изъ хл ѣба и вина стали т ѣло и кровь. Потомъ священникъ объявилъ, что очень хорошо прославлять родившую Христа д ѣвушку Марію, которая удостоена большей чести, ч ѣмъ какіе то херувимы, и большей славы, ч ѣмъ какіе то серафимы, именно за то, что она, 246 не нарушивъ д ѣвственности, родила Бога. Потомъ, посл ѣмногихъ еще такого же рода словъ, священникъ вышелъ съ прикрытой салфеткой золоченой чашкой, въ которой были положены вс ѣкусочки, и вс ѣупали на кол ѣни. Н ѣкоторые же изъ арестантовъ, и въ томъ числ ѣДуничка, вышли впередъ, подошли къ священнику, и онъ сталъ имъ давать изъ ложечки въ ротъ по кусочку, т ѣмъ, которые считались, по словамъ священника, святыми: святая — святымъ. 247 Дуничка всегда гов ѣла, когда только могла, такъ какъ это доставляло ей случай повидаться съ мущинами и передавать имъ записки. 248 Потомъ еще покричали, поп ѣли, помянули Царя, его родныхъ, потомъ архіерея именно этого города и всякое начальство, и священникъ, выпивъ все вино, въ веселомъ расположеніи духа вынесъ золоченое изображеніе того креста, на которомъ вм ѣсто вис ѣлицы казнили Іисуса Христа, и вс ѣ, сначала начальство и ихъ семьи, а потомъ арестанты, подходили и ц ѣловали это золотое изображеніе казни, a зат ѣмъ руку священника, который держалъ его.