Полное собрание сочинений. Том 33

Въ этомъ состояло христіанское богослуженіе, къ которому, для ихъ ут ѣшенія были допущены арестанты. И какъ ни нел ѣпо, какъ ни кощунственно было это 249 языческое идолопоклонство, это богослуженіе, оно, особенно зд ѣсь, въ острог ѣ, поражало своей [не]ц ѣлесообразностью. В ѣдь нельзя же было зд ѣсь т ѣмъ людямъ, которые сейчасъ находились възаперти, въ кандалахъ, подъ страхомъ плетей, открыть то, въ чемъ состоитъ ученіе Христа; нетолько нельзя было открыть, но надо было сд ѣлать такъ, чтобы люди эти никогда этого не узнали. В ѣдь слишкомъ больно бы было этимъ людямъ знать, что вс ѣмъ имъ, людямъ, дано ученіе любви и братства, и есть такіе злод ѣи, которые, противно этому ученію, мучатъ ихъ. Одно средство было не допустить до людей знанія смысла этого спасающаго родъ челов ѣческій ученія. И вотъ этимъ людямъ и предлагается это в ѣками выработанное, грубое языческое поклоненіе отчасти идоламъ, отчасти волхованіямъ жрецовъ, которое называется христіанскимъ богослуженіемъ, вм ѣсто того ученія братства, любви, непротивленія, за которое умеръ Христосъ. 250 Большинство арестантовъ прямо не в ѣрило въ то, что это законъ Бога, и только притворялись, что в ѣрятъ. Малая же часть не то что в ѣрили, а подчинялись производимому на нихъ гипнозу и даже умилялись, слушая, созерцая вс ѣэти грубые обманы.

Маслова принадлежала къ первымъ. Она не в ѣрила ни во что и крестилась и кланялась только потому, что вс ѣтакъ д ѣлали, но оставалась совершенно холодной.

При выход ѣвахтеръ въ числ ѣдругихъ вызвалъ и ее, объявивъ ей, что къ ней пос ѣтитель и чтобы она шла въ пріемную.

Пришелъ начальникъ тюрьмы — толстый, румяный капитанъ съ орденами и нафабренными большими усами, и его жена въ шляпк ѣ, и подростокъ д ѣвочка, и маленькій мальчикъ въ матроской курточк ѣ; пришли и еще два офицера и стали немного позади его, н ѣсколько постороннихъ женщинъ, фельдшеръ и его жена, жены сторожей, потомъ д ѣти и т ѣхъ женщинъ, которыя шли за мужьями. Были и мущины, пришедшіе къ женамъ. Тутъ былъ мужъ Федосьи въ лаптяхъ, прі ѣхавшій проститься съ ней изъ деревни. Сзади, направо за р ѣшеткой, стояло море арестантовъ въ одинакихъ халатахъ, съ бритыми головами и въ кандалахъ. Нал ѣво были женщины въ такихъ же халатахъ и повязанныхъ на голов ѣкосынкахъ.

Церковь была выстроена въ острог ѣдля удовлетворенія религіозныхъ требованій арестантовъ. Религія, которую испов ѣдывали и арестанты и т ѣ, которые содержали ихъ, была религія Христа, та религія, которая, по словамъ Христа, состоитъ въ томъ, чтобы не д ѣлать другому чего не хочешь, чтобы теб ѣд ѣлали, въ прощеніи вс ѣхъ, въ томъ, чтобы, не только не убивать, но не д ѣлать насилія, не бранить никого, въ томъ, чтобы считать вс ѣхъ братьями, любить вс ѣхъ, даже враговъ.

И вотъ въ этой церкви для т ѣхъ людей, которые были опозорены, измучены и не переставая унижаемы, оскорбляемы, мучимы, было устроено т ѣми людьми, которые ихъ унижали, оскорбляли, мучали, сл ѣдующее христіанское богослуженіе.

Приходили въ эту церковь особенно для этого воспитанные и получающіе за это жалованье, особенно од ѣтые люди и передъ вс ѣми зрителями производили воображаемое чудо, состоящее въ томъ, что н ѣсколько кусочковъ б ѣлаго хл ѣба и полубутылка вина будто бы превращались въ кровь и т ѣло давно уже умершаго челов ѣка и этимъ превращеніемъ сод ѣйствовали какъ т ѣлесному, такъ и душевному здоровью вс ѣхъ, не только т ѣхъ, которые глотали эти кусочки, но и присутствующихъ при этомъ, и преимущественно т ѣхъ, имена которыхъ при этомъ произносились, и вм ѣст ѣсъ т ѣмъ и спасенію вс ѣхъ умершихъ, особенно т ѣхъ, имена которыхъ при этомъ произносились. Несмотря на то, что т ѣ, которые глотали эти кусочки, очень хорошо знали, что превращенія никакого не совершается, предполагалось, что оно совершается невидимо и т ѣмъ бол ѣе удивительно и доказываетъ справедливость, важность совершаемаго чуда.

Богослуженіе это происходило такъ. Прежде всего пришелъ дьячекъ и приготовилъ горячую воду, жаровню съ ладаномъ, хл ѣбы, вино, досталъ изъ шкапа ризу и стихарь для священника и дьякона. Потомъ сталъ на клиросъ и началъ по старой, затасканной книг ѣтакъ скоро читать славянскія молитвы, но такъ, что никакъ нельзя было понять, что онъ читалъ. Въ изв ѣстныхъ м ѣстахъ онъ, не останавливаясь, махалъ рукою и кланялся, и вс ѣприсутствующiе д ѣлали тоже. Въ середин ѣэтого чтенія въ церковь вошелъ легкимъ, быстрымъ шагомъ священникъ съ длинными расчесанными волосами, 251 зашелъ черезъ дверь (на которой на голубомъ фон ѣбылъ изображенъ юноша съ длинными волосами и крыльями) за золоченую перегородку. Тамъ онъ над ѣлъ сверхъ своего платья — шерстянаго кафтана съ широкими рукавами — еще парчевый фартукъ и тотчасъ же, 252 ставъ къ столу, покрытому обшитымъ галуномъ чехломъ, и, засучивъ рукава, началъ выр ѣзать изъ б ѣлаго хл ѣба кусочки и раскладывать ихъ въ изв ѣстномъ порядк ѣ. Вс ѣхъ хл ѣбцовъ было пять. Изъ перваго хл ѣбца онъ выр ѣзалъ одинъ кусочекъ и старательно положилъ его въ самую середину... Этотъ кусочекъ долженъ былъ означать агнца, приносимаго въ жертву Евреями, и вм ѣст ѣсъ т ѣмъ самого Христа. Подразум ѣвалось, что изъ втораго хл ѣбца выр ѣзанный кусочекъ былъ выр ѣзанъ въ честь Богородицы. Изъ третьяго хл ѣбца было выр ѣзано девять кусочковъ: одинъ — въ честь Іоанна Предтечи, другой — въ честь пророковъ, третій — въ честь Апостоловъ, четвертый — въ честь святителей, пятый — въ честь мучениковъ, шестой — въ честь преподобныхъ, седьмой — въ честь безсребренниковъ, восьмой — въ честь Іоакима и Анны, девятый — въ честь святого дня. Вс ѣэти кусочки были положены кругомъ перваго. Изъ четвертаго хл ѣбца вынуто еще больше кусочковъ въ знакъ здоровья православныхъ христіанъ вообще и особенно т ѣхъ, имена которыхъ при этомъ произносятся. 253 Изъ пятаго вынуто тоже много кусочковъ въ знакъ спасенія на томъ св ѣт ѣт ѣхъ, имена которыхъ тоже произносятся.

Передъ отъ ѣздомъ своимъ изъ города онъ выхлопоталъ у тюремнаго начальства переводъ Масловой въ отд ѣльную камеру. Онъ думалъ, что ей тамъ будетъ лучше. Прислалъ ей туда б ѣлья, чаю и книги. Книги были: Тургеневъ, «Отверженные» В. Гюго и Достоевскій.

Когда онъ, вернувшись изъ деревни, прі ѣхалъ въ острогъ, Катюша встр ѣтила его, какъ въ прежніе раза: сдержанно, холодно и заст ѣнчиво. Заст ѣнчивость эта еще увеличилась отъ того, что они были одни.

Когда онъ вошелъ, она лежала на постели и спала.

— Ахъ, вы? — сказала она. — Что же, съ ѣздили?

— Да, съ ѣздилъ, былъ въ Панов ѣи вотъ привезъ вамъ. Помните?

Онъ подалъ ей фотографическую карточку.

Она взглянула, нахмурилась и отложила въ сторону.

— Я не помню этого ничего. — А вотъ что напрасно вы меня перевели сюда.