Полное собрание сочинений. Том 33

— И неужели они такъ, ни за что, держали ее? — спросилъ Нехлюдовъ.

— Совершенно ни за что. Кто передалъ ей прокламаціи, было изв ѣстно; изв ѣстно было, что она вовсе не зам ѣшана въ этомъ, даже не было указанія на то, что изъ нея можно что нибудь выудить, но она была взята и, можетъ быть, могла пригодиться, и вотъ ее держали и продержали бы еще Богъ знаетъ сколько, если бы за нее не ходатайствовали.

— Неужели только изъ за этого?

— Еще бы. В ѣдь идетъ война, а на войн ѣвс ѣсредства годятся. Я это знаю, потому что тоже сид ѣлъ. Да теперь уже не сяду. Нужно кому нибудь оставаться на вол ѣ. Благородствомъ и рыцарствомъ, кротостью, непротивленіемъ съ ними, съ этими разбойниками, пользующимися вс ѣми подл ѣйшими и жесточайшими средствами, — нельзя. А надо бороться ихъ же средствами.

Нехлюдовъ ничего не отв ѣтилъ. Ему непріятно было слушать это, но онъ не зналъ, что отв ѣтить.

— Простите меня, я взволновалась, — сказала Лидія, съ красными глазами выходя изъ двери. — Я просила васъ за ѣхать для того, чтобы передать 371 В ѣрочк ѣ— вы в ѣдь увидите ее?

— Над ѣюсь.

— Что вотъ я вышла здорова, бодра, поправившись, — говорила она см ѣясь, — отвыкла курить и по ѣду въ деревню. Да я вамъ дамъ письмо. Можно? Вотъ мы злоупотребляемъ вашей добротой, — и она опять засм ѣялась.

— Пожалуйста, пришлите. Я завтра ѣду.

— В ѣрочку 372 очень поц ѣлуйте, — и Лида еще странн ѣе расхохоталась и прямо отъ см ѣха перешла къ рыданію и опять ушла за дверь.

— Едва ли когда оправится. Обработали, — сказалъ двоюродный братъ.

— Ничего, поправится, — сказала Колоколова, — только бы поскор ѣй въ деревню. Отецъ ея управляющій им ѣніемъ въ Псковской губерніи.

— За то, что чиста, самоотвержена, за то и погибла. Будь пошла, груба, животна — эта будетъ жить, какъ разъ придется по сред ѣ, — говорилъ чернобородый.

Главное чувство Нехлюдова, когда онъ возвращался съ Васильевскаго острова, было н ѣкоторое недоум ѣніе и удивленіе передъ той поразительной разницей, которая была между положеніемъ этой женщины вчера и нынче. Вчера это была или, по крайней м ѣр ѣ, таковою представлялась для большого количества людей — опасное существо, для огражденія общества отъ котораго нужно было держать ее въ толстыхъ казематахъ кр ѣпости посредствомъ часовыхъ съ заряженными ружьями, отд ѣливъ ее отъ всего міра.

Вчера она была тамъ, въ кр ѣпости, куда онъ и думать не см ѣлъ проникнуть, — нынче это было слабое, измученное, безпомощное и, главное, доброе, ко вс ѣмъ до самоотверженія расположенное существо въ полосатой старой кофточк ѣи съ растрепанными р ѣдкими и длинными волосами, изъ которыхъ одна черная прядь, выбившись, не віясь, вис ѣла передъ ухомъ, и 373 кроткими глазами, которое не могло никому сд ѣлать ничего дурного.

Зач ѣмъ они держали въ кр ѣпости ее, зач ѣмъ держали Гуркевича, не давая ему возможности вид ѣться съ матерью и даже заниматься наукою, зач ѣмъ держали вс ѣт ѣтысячи, которыя онъ вид ѣлъ и про которыхъ слышалъ, какъ политическихъ, такъ и уголовныхъ? И простой отв ѣтъ уже напрашивался ему, но онъ не р ѣшался его себ ѣвысказать.

Онъ пришелъ прежде всего къ смотрителю, и тамъ 374 въ первый разъ не услыхалъ музыки, а увидалъ музыкантшу съ синяками подъ глазами, старательно выводившую бензиномъ пятна на какомъ то шерстяномъ плать ѣ. У смотрителя надо было узнать, когда отправляется первая партія и можно ли съ этой партіей отправить Маслову. 375

Партія, въ которой шла и Маслова, отправлялась черезъ нед ѣлю. Отъ смотрителя, не заходя въ острогъ, Нехлюдовъ пошелъ въ острожную больницу. 376

Вышедшій къ нему въ пріемную молодой докторъ повторилъ то, что онъ сказалъ ему тотъ разъ, что она хорошо работаетъ, но очень нервна.

— Даже нынче была исторія, — сказалъ онъ улыбаясь.

— А что?

— Да такъ, столкновеніе съ фельдшеромъ. Ну, и рев ѣть. А жалко, что она уйдетъ. Д ѣти ее любятъ.

Столкновеніе съ фельдшеромъ, о которомъ говорилъ докторъ и которое нынче особенно разстроило Маслову, состояло въ томъ, что поутру, войдя въ аптеку по порученію сестры за груднымъ чаемъ для д ѣтей, Маслова застала тамъ одного фельдшера, высокаго, съ нафабренными усами Устинова, который уже давно смущалъ ее своимъ ухаживаніемъ и предложеніемъ ей аптечныхъ сладостей. Увидавъ Маслову, Устиновъ вскочилъ и хот ѣлъ захлопнуть на крючокъ дверь, но Маслова съ испугомъ встала въ дверь, не давая ее закрывать.

— Что же ты, чего испугалась? Войди, папиросочку выкури. Что надо?

Но Маслова слишкомъ хорошо знала то выраженіе, которое было теперь на лиц ѣУстинова, и, сначала побл ѣдн ѣвъ, а потомъ покрасн ѣвъ, 377 потянулась назадъ.

— Да будетъ ломаться-то. Разв ѣя тебя обижу? — сказалъ Устиновъ, обнимая ее и втаскивая въ дверь.

Въ посл ѣднее время 378 ея подвигъ отказа Нехлюдову, про который она никогда не могла вспомнить безъ улыбки радости, сд ѣлали то, что т ѣотношенія къ мущинамъ, которымъ недавно была посвящена ея жизнь, сд ѣлались для Масловой невыносимо противными.

А между т ѣмъ ея наружность, хотя она теперь перестала отпускать кудряшки и старалась держаться подальше отъ мущинъ, а главное, ея прошедшее, изв ѣстное вс ѣмъ, вызывали нескромныя и часто дерзкія приставанія мущинъ. И эти приставанья, прежде льстившія ей, теперь д ѣйствовали на нее такъ, что она начинала плакать. Заставляла ее плакать мысль, что они вс ѣим ѣютъ полное право приставать къ ней, а что она, бывшая проститутка и каторжная, не им ѣетъ никакого права обижаться этимъ. И ей становилось жалко себя, жалко, что она хот ѣла и не могла быть доброй и честной.

Такъ и теперь она, сказавъ, что ее сестра послала за груднымъ чаемъ, такъ жалостно заплакала, что Устиновъ смягчился и сталъ ут ѣшать ее. Но ут ѣшенія его были объясненія и поц ѣлуи.

— Ну, что ты, Катенька. Не плачь, — говорилъ онъ.

— Пустите меня, Захаръ Иванычъ, оставьте.

Но онъ не оставлялъ, такъ что она, чтобы вырваться отъ него, сильнымъ жестомъ оттолкнула его и выб ѣжала.

Въ коридор ѣона наткнулась на стараго доктора, сопутствуемаго молодымъ.

— Ну, матушка, если ты зд ѣсь будешь шашни заводить, я тебя спроважу, — сказалъ старый докторъ. — Что такое? — обратился онъ къ фельдшеру, поверхъ очковъ строго глядя на него.

Фельдшеръ сталъ оправдываться. Докторъ, не дослушавъ его, поднялъ голову такъ, что сталъ смотр ѣть въ очки и прошелъ въ палаты. Маслова между т ѣмъ быстрыми, неслышными шагами направилась въ свою д ѣтскую палату.

Молодой добрый докторъ, зам ѣтивъ ея слезы, задержалъ ее.

— Да о чемъ же вы плачете? — сказалъ онъ ей.

Она еще пуще заплакала.

— Всякій можетъ, всякій думаетъ.... — заговорила она.

— Да нисколько, не плачьте, не плачьте. Д ѣлайте свое д ѣло, и все будетъ хорошо. А я скажу ему.