Полное собрание сочинений. Том 3

«Скажите пожалуйста, что это за огоньки?» спросилъ я у подъ ѣхавшаго ко мн ѣТатарскаго офицера.

«Это Горской въ аул ѣогонь пускаетъ.» 106 106 Зачеркнуто: пущаетъ жигаетъ

«Зач ѣмъ же огонь пускаетъ?»

«Чтобы всякій челов ѣкъ зналъ: Русской пришолъ. Теперь въ аул ѣвсякій хурда-мурда будетъ изъ сакли въ балка тащить».

«Разв ѣвъ горахъ ужъ знаютъ, что отрядъ идетъ?»

«Всегда знаетъ», отв ѣчалъ онъ мн ѣ. «Нашъ какой народъ? Мошенникъ!» прибавилъ онъ, д ѣлая особенно сильное удареніе на посл ѣднемъ слов ѣ.

«Ты какой челов ѣкъ?» спросилъ онъ меня посл ѣминутнаго молчанія, во время котораго внимательно всматривался въ мою одежду. Штатское платье мое, видимо, приводило его въ недоум ѣніе. Я старался объяснить ему 107 107 Зачеркнуто: что я гражданскій чиновникъ свое положеніе неслужащаго челов ѣка; но онъ, какъ кажется, не могъ постигнуть, чтобы челов ѣкъ могъ быть не татариномъ, не козакомъ и не офицеромъ. 108 108 Начиная со слов: не могъ и кончая: офицеромъ. надписано над зачеркнутым: не понялъ меня «Ты не офицеръ, не козакъ?» спрашивалъ онъ меня. «Я думалъ, ты мулла, попъ», — сказалъ онъ наконецъ.

«Зач ѣмъ ты на похода пошелъ?»

«Посмотр ѣть».

«A! посмотр ѣть. Отчего-жъ у тебя ни шашки, ни пистоли н ѣтъ?»

«Да я такъ только посмотр ѣть хочу».

«А! посмотр ѣть!.. Что-жъ ты смотр ѣть будешь?»

‹Я р ѣшительно не зналъ, что отв ѣчать ему.›

«И Шамиль знаетъ, что Русскіе идутъ?» спросилъ я, чтобы отд ѣлаться отъ его вопросовъ.

«Знаетъ, всегда знаетъ. Онъ недалеко живетъ. Вотъ, вотъ л ѣва сторона, верста тридцать будетъ».

«Почемъ-же ты знаешь, гд ѣонъ живетъ, разв ѣты былъ въ горахъ?»

«Былъ, наши вс ѣвъ горахъ былъ».

«И Шамиля вид ѣлъ?»

«Пихъ! Шамиль большой челов ѣкъ. Шамиль наша видно не будетъ. Сто, триста, тысячи Мюридъ кругомъ. Шамиль середка будетъ. Шамиль очень большой челов ѣкъ».

Онъ помолчалъ немного.

«Ты нашъ народъ не в ѣрь, нашъ народъ плутъ, надувать будетъ. Мой кунакъ будешь. Кошкильды-аулъ, Мшербай, офицеръ спроси. Кажный баранчукъ покажетъ...... водка есть?»

Водки у меня не было, и новый пріятель отъ ѣхалъ отъ меня.

Вдругъ въ темнот ѣ, немного впереди насъ, зажглось н ѣсколько огоньковъ... Въ тоже мгновеніе съ визгомъ прожужжали пули, среди окружающей тишины далеко раздались короткіе сухіе выстр ѣлы и громкій крикъ, пронзительный, какъ крикъ отчаянія, но выражающій не страхъ, а такой зв ѣрской порывъ удали и злости, что нельзя не содрогнуться, слушая его. Это былъ непріятельскій передовой пикетъ. Татары, составлявшіе его, выстр ѣлили на удачу и съ крикомъ разбежались.

«Ну что-жъ, полковникъ», сказалъ Генералъ. «Пускай грабютъ. Я вижу, имъ ужасно хочется», — прибавилъ онъ, улыбаясь, указывая на козаковъ. Нельзя себ ѣпредставить, какъ поразителенъ контрастъ небрежности, съ которой сказалъ Генералъ эти слова, съ ихъ значеніемъ и воинственной обстановкой.

Былъ позванъ горнистъ, у котораго находилась водка и закуска. Спокойствіе и равнодушіе Капитана невольно отразилось и на мн ѣ. Мы ѣли жаренаго фазана и разговаривали, нисколько не помышляя о томъ, что люди, которымъ принадлежала сакля, не только не желали вид ѣть насъ тутъ, но едва-ли могли предполагать возможность нашего существованія.

Прі ѣхавшій докторъ, сколько я могъ зам ѣтить по нетвердости въ ногахъ и потнымъ глазамъ, находился не въ приличномъ положеніи для д ѣланія перевязки. Однако онъ принялъ отъ фершала бинты, зондъ 109 109 В подлиннике: зонтъ и другія принадлежности и, засучивая рукава, см ѣло подошелъ къ раненному.

«Что, батюшка, видно и вамъ сд ѣлали дирочку на ц ѣломъ м ѣст ѣ... покажите-ка».

Хорошенькій Прапорщикъ повиновался ему, но въ выраженіи, съ которымъ онъ взглянулъ на него, было удивленіе и упрекъ, которыхъ, разум ѣется, не зам ѣтилъ нетрезвый докторъ.

Докторъ такъ неловко щупалъ рану и безъ всякой надобности давилъ ее трясущимися пальцами, что выведенный изъ терп ѣнія раненый съ тяжелымъ стономъ отодвинулъ его руку.

«Оставьте меня», сказалъ онъ чуть слышнымъ голосомъ... «все равно я умру». — Потомъ, обращаясь къ капитану, онъ насилу выговорилъ: «Пожалуйста.... капитанъ.... я вчера.... проигралъ Дронову.... дв ѣнадцать.... монетъ. Когда будутъ.... продавать мои вещи.... отдайте ему».

Съ этими словами онъ упалъ на спину, и черезъ пять минутъ, когда я, подходя къ групп ѣ, образовавшейся около него, спросилъ у солдата: «Что Прапорщикъ?» мн ѣотв ѣчали: «Отходитъ».

Солнце бросало багровые лучи на продолговатыя и волнистыя облака запада, молодой м ѣсяцъ, казавшійся прозрачнымъ облакомъ на высокой лазури, б ѣл ѣлъ и начиналъ собственнымъ неяркимъ св ѣтомъ осв ѣщать штыки п ѣхоты, когда войска широкой колонной съ п ѣснями подходили къ кр ѣпости. Генералъ ѣхалъ впереди, и по его веселому лицу можно было заключить, что наб ѣгъ былъ удаченъ. (Д ѣйствительно, мы съ небольшой потерей были въ тотъ день въ Макай-аул ѣ, м ѣст ѣ, въ которомъ съ незапамятныхъ временъ не была нога Русскихъ). Саксонецъ Каспаръ Лаврентьичь разсказывалъ другому офицеру, что онъ самъ вид ѣлъ, какъ три Черкеса ц ѣлились ему прямо въ грудь. Въ ум ѣПоручика Розенкранца слагался пышный разсказъ о д ѣл ѣнын ѣшняго дня. Капитанъ Хлаповъ съ задумчивымъ лицомъ шелъ передъ ротой и тянулъ за поводъ б ѣлую хромавшую лошадку. Въ обоз ѣвезли мертвое т ѣло хорошенькаго Прапорщика.

«Храбрость есть наука того: чего должно и чего не должно бояться», говоритъ Платонъ. — (Ясно, что подъ словомъ наука онъ разум ѣетъ истинное знаніе .) —

Большей-же частью храбростью называютъ такое состояніе души челов ѣка, въ которомъ какое нибудь чувство подавляетъ въ немъ чувство страха къ опасности. —

<���Постараюсь разсмотр ѣть каждое изъ этихъ опред ѣленій и какая между ними разница.>

Я не упоминалъ о ложномъ мн ѣніи, которое принимаетъ за храбрость нев ѣденіе опасности. —

Опред ѣленіе Платона другими словами можно передать такъ: храбрость есть знаніе того, что истинно опасно и что не опасно. Опасно только вредное, сл ѣд[овательно] храбрость есть истинное знаніе вреднаго и безвреднаго, — или ист[инное] знаніе того, что вредн ѣе. —

Храбра-ли лошадь, которая боится шпоръ и скачетъ подъ пули? Храбръ-ли солдатъ, который, боясь наказанія, идетъ въ д ѣло? Храбръ-ли тотъ, который, боясь стыда, подвергаетъ себя опасности? Храбръ-ли тотъ, который изъ честолюбія рискуетъ жизнью? Храбръ-ли тотъ, который въ минуту злобы, ненависти или страсти къ хищничеству 110 110 Последняя фраза, приписанная внизу 1 л., осталась незаконченной.