Полное собрание сочинений. Том 2

— «Хотите м ѣняться?» спросилъ ужъ я, увидавъ, что у него именно теорія сочетаній и перем ѣщеній, которую я прошелъ только что.

— «Все равно, шопотомъ отв ѣчалъ онъ: чувствую, что ср ѣ-жусь. А Биномъ я знаю».

— «Ну, такъ давайте скор ѣе», говорилъ я, но мой старый, какъ я сказалъ, остолбен ѣлъ. Все равно, я р ѣшилъ изъ рукъ его вырвать билетъ, но было ужъ поздно — профессоръ подозвалъ его къ доск ѣ.

— «Давайте сюда», съ отчаяннымъ жестомъ сказалъ старый, оборачиваясь, и взялъ мой билетъ, a мн ѣотдалъ свой въ глазахъ профессора.

— «Что это вы м ѣняетесь», сказалъ профессоръ съ доброй улыбкой. (Онъ былъ молодой челов ѣкъ пріятной наружности).

— «Н ѣтъ, проговорилъ старый: это такъ». И опять это было его посл ѣднее слово, и опять, проходя назадъ, мимо меня, онъ тупо улыбнулся и пожалъ плечами.

Я отв ѣчалъ отлично. Профессоръ сказалъ мн ѣдаже, что лучше, ч ѣмъ можно требовать, и поставилъ 5. —

Усп ѣхъ этихъ 2-хъ и еще 3-хъ сл ѣдующихъ экзаменовъ такъ раздулъ во мн ѣсамолюбіе, что уже для меня д ѣло шло не о томъ, чтобы выдержать экзаменъ, но о томъ, чтобы выдержать его лучше вс ѣхъ. — Былъ одинъ бл ѣдный гимназистъ въ узенькихъ взодравшихся брюкахъ, коротенькомъ мундирчик ѣ, съ мутными впалыми глазами и обгрызанными до заусенцовъ ногтями, который одинъ только экзаменовался лучше меня, и я, признаюсь, съ досадой, злобой даже, смотр ѣлъ на него. Мн ѣпротивно было его лицо и руки и волоса и кол ѣнки [ 1 неразобр. ] и тетрадки — все противно было въ немъ. Мн ѣбы хот ѣлось, чтобы онъ провалился (словцо, которому я выучился у товарищей, означающее не выдержать экзамена); но, такъ какъ видно было, что это невозможно, я даже не отказался бы отъ того, чтобы съ нимъ случилось какое нибудь несчастье, пом ѣшавшее бы ему экзаменоваться, чтобы онъ сломалъ себ ѣногу, или забол ѣлъ хорошенько. Я вид ѣлъ, что онъ превзойдетъ меня, а быть первымъ мн ѣказалось верхомъ наслажденія. Не для того, чтобы гордиться передъ товарищами — о нихъ я не думалъ, но для своихъ — мн ѣхот ѣлось въ деревн ѣпохвастаться передъ папа или St.-Jérôm’омъ. Но Латинскій экзаменъ сразу уничтожилъ мои честолюбивые планы и злобу къ бл ѣдному гимназисту. — Уже съ перваго экзамена вс ѣгимназисты вольные разсказывали намъ съ какимъ-то трепетомъ про латинскаго профессора Нецера, который, по словамъ вс ѣхъ, былъ какой-то извергъ, говорившій только по-гречески и по-латын ѣи наслаждающійся въ погибели молодыхъ людей и особенно не любившій и угнетавшій нашего брата — вольныхъ. St.-Jérôme, который былъ моимъ учителемъ Латинскаго языка, ободрялъ меня, да и мн ѣказалось, что, ум ѣя переводить Цицерона безъ лексикона, половину одъ Горація и зная отлично Цумпта, я былъ приготовленъ не хуже другихъ; но вышло не такъ. Когда насъ вызвали опять вм ѣст ѣсъ Иконинымъ, уже я предчувствовалъ что-то недоброе. Нецеръ былъ одинъ на своемъ столик ѣ. Это былъ маленькой не старый челов ѣчекъ съ длинными русыми волосами и не дурной наружности, но жолтый, видно, что злой. — Онъ далъ Иконину книгу р ѣчей Цицерона и заставилъ переводить его. Къ великому удивленію моему, Иконинъ не только ум ѣлъ читать, но и перевелъ н ѣсколько строкъ, хотя и съ помощью профессора. Чувствуя свое превосходство знаній передъ такимъ слабымъ соперникомъ, я не могъ удержаться отъ самодовольной и н ѣсколько презрительной улыбки, особенно, когда д ѣло дошло до анализа и старый по-прежнему далъ столбняка.

— «А что вы лучше знаете, что вы улыбаетесь?» сказалъ мн ѣНецеръ съ злобной улыбкой. (Посл ѣя узналъ, что онъ почему-то покровительствовалъ Иконину). «Такъ скажите вы».

Я отв ѣтилъ тотчасъ же, но онъ сд ѣлалъ такое недовольное лицо, что мн ѣвдругъ показалось, что я говорю не такъ.

— «Хорошо-съ, придетъ и вашъ чередъ, увидимъ, какъ вы знаете», сказалъ онъ и сталъ объяснять Иконину то, что спрашивалъ. «Ступайте-съ», докончилъ онъ, и я вид ѣлъ, какъ онъ проставилъ ему 4. «Ну, думалъ я, онъ совс ѣмъ не такъ строгъ, какъ говорили». Посл ѣухода Иконина онъ в ѣрныхъ минутъ 5, которыя показались мн ѣза 5 часовъ, укладывалъ книги, билеты, сморкался, поправлялъ креслы, смотр ѣлъ въ залу и по сторонамъ и вообще повсюду, исключая на меня, и ничего не говорилъ мн ѣ. Потомъ, открывъ книгу, онъ сталъ читать. Я р ѣшился кашлянуть, чтобы обратить на себя его вниманіе.

— «Ахъ, да еще вы! Ну переведите-ка что-нибудь, сказалъ онъ, подавая мн ѣкакую-то книгу. «Да, н ѣтъ, вотъ лучше это». Онъ перелистовалъ книгу Горація и подалъ мн ѣего, раскрытаго на м ѣст ѣ, котораго я не приготавливалъ.

— «Я этаго не готовилъ», сказалъ я.

— «А, вы хотите отв ѣчать на то, что выучили на изусть, хорошо!» отв ѣчалъ онъ, качая головой. «Н ѣтъ, вотъ это переведите».

Кое-какъ я сталъ добираться до смысла, но Нецеръ на каждый мой вопросительный взглядъ только качалъ головой и, вздыхая, говорилъ: «н ѣтъ». Наконецъ, онъ закрылъ книгу и далъ мн ѣбилетъ изъ граматики, который однако самъ выбралъ.

— «Изъ этаго не знаете ли чего-нибудь», сказалъ онъ. Я бойко сталъ было отв ѣчать ему на знакомый вопросъ, но онъ снова остановилъ меня: «не то, не то, н ѣтъ, н ѣтъ», заговорилъ онъ, сморщивъ свое жолтое лицо, и началъ мн ѣобъяснять почти то же, что и я говорилъ, только другими словами.

— «Такъ нельзя готовиться, господа, въ высшее учебное заведенiе, сказалъ онъ потомъ, вы вс ѣхотите только мундиръ носить, верховъ нахватаете и думаете, что вы можете быть студентомъ. Н ѣтъ, господа, надо основательно изучать предметы».

Сначала мучало меня разочарованіе не быть первымъ, потомъ присоединился страхъ совс ѣмъ не выдержать экзамена, во время же этой рацеи чувство оскорбленнаго самолюбія, униженія и несправедливости такъ возмутили меня, что я чувствовалъ, у меня слезы были на глазахъ, и хот ѣлось обругать его. Я думалъ въ эту минуту, что, ежели вдругъ ударить его книгой по носу и сказать: «дуракъ, свинья». Хуже же всего мн ѣобидно было то, что волненіе, выражавшееся на моемъ лиц ѣ, онъ перевелъ, в ѣроятно, просьбою объ томъ, чтобы онъ прибавилъ мн ѣбалы, потому что, взглянувъ на меня, онъ сказалъ:

«Хорошо-съ, я поставлю вамъ переходный балъ (Это значило 2), хотя вы его и не заслуживаете, но въ уваженіе къ вашей молодости и въ надежд ѣ, что вы въ Университет ѣпозайметесь серьезн ѣе. —

Ничто столько не обидно въ прав ѣсильнаго, какъ то, что сильный можетъ, оскорбляя и д ѣлая зло, прикидываться добрымъ и снисходительнымъ. — Несправедливость эта тогда такъ сильно под ѣйствовала на меня, что, ежели бы я былъ воленъ въ своихъ поступкахъ, я бы не пошелъ больше экзаменоваться: я потерялъ все честолюбіе, ужъ мысленно передалъ пальму первенства бл ѣдному гимназисту и остальные экзамены спустилъ безъ всякаго волненія и всякаго старанія. И вступая въ Университетъ, уже я не думалъ о поприщ ѣнауки, на которомъ мн ѣсуждено было развиваться и можетъ-быть прославить [?] свое имя, а о мундир ѣсъ синимъ воротникомъ, о собственныхъ дрожкахъ, собственной комнат ѣи, главное, о собственной свобод ѣ. Впрочемъ, и эти мысли были пріятны.