Владимир Короткевич - Христос приземлился в Городне (Евангелие от Иуды)

Прыгнул со стены в ров, спрятался на минуту под вонючей водою, вынырнул уже поодаль, выбрался на су­хое, весь облепленный зелёной тиной, побежал, поймал за гриву коня, который ходил по полю между убитыми вскинулся на него и охлюпкой поскакал, исчез в лесу.

Глава L

«УБИВАЙТЕ! ВО ИМЯ БОГА УБИВАЙТЕ!»

Да придёт на вас вся кровь праведных, пролитая на земле... Се, оставляется вам дом ваш пуст.

Матфей, 23:35, 38

Теперь драка шла, если не считать мелких очагов, пожалуй, лишь в самом центре города. Христу и молодому удалось сколотить тут вокруг себя сотни три с чем-то вооружённых людей, и они ударили в тыл белым «крестам», потеснили, погнали их. Паника, рождённая их неожиданным появлением, была такой страшной, что фанатики сначала давали себя уничтожить почти без со­противления. Они гнали, валили и убивали их беспре­пятственно и не жалея, ибо хорошо помнили всё, ибо они на каждом шагу видели трупы невинно зарезанных.

Христос намеревался пробиться к Лидским вратам, вести людей из города, спасти их. И сначала это намерение обещало увенчаться успехом. Они гнали вpara почти до конца Малой Скидельской, но тут дорогу им преградили новые силы: к врагу подошло подкрепление. Как раз в этот момент несколько раз ударила Большая Зофея, а потом во внезапной тиши­не послышалось рокотание цепей и лязг врат. Про­биваться в ту сторону больше было нечего. Они были в западне.

Отряд отступал. Медленно, но неуклонно. Выход был один. Неман. А может, кому-нибудь и повезёт спу­ститься с береговой, почти отвесной, кручи и спастись вплавь.

«Кресты» теснили их вначале по Скидельской, потом Росстанью, Старой улицей, Старым рынком. Вёл их Пархвер, а за спинами наступавших на отвоёванной земле мортусы добивали раненых.

— Убивайте! — летел оттуда голос мниха-капеллана, в котором уж не было ничего человеческого. — Во имя Бога убивайте!

— Лотр, сволочь! — голый торс молодого был залит кровью. — Босяцкий, сволочь! Выходите! Мы вам Божьим судом докажем, кто слуги Господа Бога.

И всё же сопротивление мятежных людей было таким страшным, что «кресты» изнемогли и неспособны были идти вперёд. Люди Христа на некоторое время по­лили передышку. Воспользовавшись этим, он отвёл их к обрыву, на запад от замка, повелел связать плащи спускаться с кручи вниз. Сам он с молодым возглавил большую, довольно слабую людскую цепь, которая должна была прикрывать спускавшихся. Он знал: все спуститься не успеют.

И действительно — кто обрывался (не держали обес­силевшие долгой сечей руки), кто падал на кромке воды не в силах встать, кто тонул в стремительном течении Не­мана, закрученном тут сотнями водоворотов. А всё же кое-кому удавалось: спасался.

Христос знал: Лотр собирает своих наймитов в один кулак, чтобы раздушить им последние силы восставших. Силы. Смешно было даже назвать силами то, что у него было. Широкий багрянец разливался на востоке. Люди ожидали.

Лотр стоял в окружении своих возле ратуши. Всё ещё ревела дуда на колокольне, и ей вторили отовсюду стоны и крики: там добивали людей. Постепенно стяги­вались к ратуше банды убийц, все словно опьяневшие, за­пятнанные своей и чужой кровью.

— Ну так что? — спросил Пархвер. — И что делать с теми?

— Сейчас пойдёте, — улыбка Лотра была, как преж­де, спокойной и благородной. — А с теми? Ну что ж. Его обязательно возьмите живого. Других — как хотите.

К нему подвели Анею и Раввуни.

— Скажите ему, чтобы он сдавался, — обратился к ним Лотр. — Иначе у него хватит глупости разбить го­лову, спрыгнув с яра.

Анея молчала. За неё ответил Иуда:

— А подавитесь вы! Я был медником. Я изучал тал­муд и потому был бедняк, ибо изучал его не так, как все. Я даже пробовал торговать, и это были слёзы, цорес. Но я не торговал людьми. И им — не буду.

— Ничего, мы найдём способ, — ответил Лотр. — А других убейте, Пархвер. Папа Николай Первый писал болгарскому царю Богорису: «Да не убоится царь совершать убийства, если они могут держать его подданных в повиновении или подчинять их вере...» Вы что-то сказали, бургомистр?

— Сказал, — у Юстина из-под скобки волос угольями горели глаза. — Я сказал: пастырь лютого стада, лютее еще пасомых.

— Неплохая похвала, — усмехнулся кардинал. — Ступайте. Капеллан был прав. «Убивайте. Во имя Бога убивайте!»

Глава LI

«ВОТ ПРЕДАЁТСЯ СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ...»

Бросил копьё своё ногой и пробил ему грудь.

Сага про Кухулина

И все... смотря на него, видели лицо его, как лицо Ангела.

Деяния, 6:15

Юрась с последней кучкою своих людей стоял в кон­це предмостного сада, там, где он подступал к круче над Неманом. Всё сильнее пламенел восток, и каждый не мог не думать, успеет ли он ещё раз увидеть солнце.

Что-то загорелось точкой в той стороне, где оно должно было взойти. Но это был огонь факела. Потом за­пылала ещё и ещё одна, и Христос понял, что передышке конец, что вообще всему конец. Поняли и не успевшие спуститься. Человек сорок подошли оттуда и стали с дру­зьями, чтобы не быть расстрелянными в воздухе либо в спину во время побега, чтобы умереть с достоинством.

Цепь факелов полукругом приближалась к ним. «Кресты» не хотели, чтобы хоть какая-нибудь мелкая рыба спряталась и проскользнула сквозь их бредень.

— Кончено, — промолвил Юрась. — Какой-то там евангелист сказал бы, что вот пришёл час, вот предаётся сын человеческий в руки сволочи. Прощай, брат. Про­стите, братья. Простите.

— Ты нас прости, — ответил кто-то. — Прощай... брат.

Молодой поцеловал Христа и вдруг почувствовал какой-то удивительный, влажно-солёный вкус на губах.

— Ты что?

— Тихо. — попросил Юрась. — Сделать я ни хрена не успел. Поздно. Жалко. Людей жалко. Земли этой. Она теперича, бедная, восплачет.

— Ничего — успокоил молодой. — Ничего.

Факелы были всё ближе и ближе. Были уже видны залитые жидким багрянцем морды.

— Да что говорить? — Братчик поднял меч. — Бей их, хлопцы, в мою душу.

Кучка осуждённых бросилась на вражеский строй. Жестокая, последняя забурлила сеча... Где-то далеко, далеко всё ещё вопила, вопила дуда. И враги собственными телами, всей своей массой оттесняли и оттесняли последних восставших к крутояру.

Христос чувствовал, что он как заколдован. Бросает­ся, бьёт, сечёт, падают вокруг друзья (люди Лотра начали расстреливать их из луков), падают враги, а ему хоть бы кто-нибудь царапину нанёс.

И это было хуже всего. Стало быть, хотят взять жи­вьём. Глупость! Кто помешает ему броситься с обрыва вниз головою?

— Как на разбойника! — ревел он. — Вышли вы с мечами и кольями... взять меня... Так нате... Нате... Нате...

Он услышал вздох и оглянулся. Молодой с безмер­ным удивлением смотрел на оперённый конец стрелы, торчавший у него из груди.