Бус Таркинтон - Суета и смятение

И она посмеялась, отчего щеки Биббза чуть-чуть порозовели, и Мэри заметила это. Она тут же вспомнила, как легкомысленно и зло описывала его своей матери после первой встречи на приеме у Шериданов. «Довольно жалкий и совершенно невыносимый». Она осознала, насколько слепа была тогда.

Они миновали Новый дом, и никто не показал — или даже не понял — что один из них пришел, куда собирался.

— Буду продолжать болтать, — задорно сказал Биббз, — а вы смейтесь, не стесняйтесь. Сегодня днем я кое-чего достиг. Я умею производить шум, который извлекает из вас музыку. Не беспокойтесь, если вам кажется, что я заговариваюсь. Я настолько испуган, что сболтну что угодно. Меня страшат две вещи: во-первых, мне жутко осознавать, что я подумаю о себе потом, если замолчу сейчас… и я боюсь того, что стану думать о себе, если продолжу говорить. И даже если забыть об этих двух причинах для страха, я всё равно боюсь. Не могу припомнить, когда я столько говорил в своей жизни, может, всего пару раз что-то такое и было. Наверное, мне всегда хотелось поговорить, но впервые мне встретился кто-то, кто знает меня настолько плохо, что не может не слушать.

— На самом деле вы со мной не разговариваете, — сказала Мэри. — Вы просто думаете вслух.

— Нет, — серьезно возразил он. — Я совершенно не думаю; я извлекаю из себя звуки, потому что полагаю, что хорошие манеры требуют этого. Кажется, я поддался дурному влиянию собственного языка; хотелось бы мне изменить линию поведения, но не представляю, как это сделать. Мне никогда не приходилось вести бесед, откуда мне знать, как с этим справиться.

— Вам не надо менять тему, даже если хотите мне угодить, мистер Шеридан, — сказала она. — Даже если вы только и говорите, что о себе. — Она произнесла это, глядя ему в глаза, и у Биббза перехватило дыхание; его заворожил взгляд, подаренный ему Мэри. Она лучилась дружелюбием и пониманием и, что едва не повергло его в изумление, искренне интересовалась им. Биббз к такому не привык.

— Я… вы… я… сам… — Он заикался, а бледно-розовые щеки раскраснелись.

Она по-прежнему смотрела на него и видела, что лицо его будто осветилось изнутри. Она осознавала, почему некоторые могут посчитать его «чудаком», но для Мэри Вертриз он таковым не являлся, наоборот, ей еще не доводилось встречать человека более естественного и живого.

Он помолчал, пока опять не смог изъясняться внятно.

— А теперь ВЫ скажите что-нибудь, — проговорил он. — Я вроде не вхожу в состав хора, но стою здесь и пытаюсь удивить вас смешным мужским соло! Вы…

— Нет, — перебила она. — Я бы предпочла аккомпанировать.

— Тогда я просто помолчу и послушаю.

— Возможно… — начала она, но задумчиво смолкла и махнула муфтой в сторону большой кирпичной церкви, к которой они как раз подходили. — Вы видите ту церковь, мистер Шеридан?

— Я, конечно, могу посмотреть, — в приливе искренности ответил он, не отрывая от нее взгляда, — но не хочу. Как-то, когда я был болен, одна медсестра сказала мне, что лучше не скрывать своих мыслей, и я сделал это привычкой. Я не хочу смотреть на церковь, потому что догадался, что туда-то вы и направляетесь и там я буду вынужден расстаться с вами.

Она весело покачала головой, давая понять, что он ошибся.

— Не совсем так. Вдруг вы пожелает пойти со мной?

— А… как… да… Куда угодно! — И снова было ясно, что он совершенно искренен.

— Тогда пойдемте… если вам по душе органная музыка. Органист давний мой приятель, и иногда он играет для меня. Это чудесный старик. Учился в университете в Бонне, там же преподавал, но отказался от всего ради музыки. А вот и он, ждет у дверей. Разве он не похож на Бетховена? По-моему, он сам видит это и находит сходство приятным. Надеюсь.

— Да, — подтвердил Биббз, когда они дошли до крыльца. — Но и Бетховен, вероятно, был бы не против подобной схожести. Мне кажется, походить на других людей это хорошо.

— Я заставила вас ждать? — спросила Мэри у органиста.

— Нет, нет, — сердечно откликнулся он. — Кроме вас, никкого сеггодня и не будет!

— Это мистер Шеридан, доктор Крафт. Он пришел послушать со мной.

Музыкант выглядел откровенно удивленным.

— Неушшели? — воскликнул он. — Ну, я ратт вашему гостю, если он выддержит мою иггру. Он, конечно, сам игграет.

— Нет, — сказал Биббз, и все трое вошли в церковь. — Я… я играл… учился играть… — К счастью, ему удалось сдержаться, иначе он поведал бы историю о том, как в детстве не смог укротить варган. — Нет, я не музыкант, — он удовлетворился этим кратким выводом.

— Вот как? — Доктор Крафт удивился еще сильнее. — Молодой человек, вы счастливчик! Я игграю для мисс Вертриз; она всегда приходит одна. Вы первый. Больше НИКТО с ней не приходил!

Они дошли до центрального прохода, и когда органист замолчал, Биббз сразу остановился и посмотрел на Мэри Вертриз завороженным взглядом, но она не заметила этого, потому что, замерев рядом, провожала глазами музыканта, шагавшего прочь, по-мальчишески тряся седой бетховенской гривой.

— Мне претит вас обманывать, — сказал Биббз. — Вы жалеете меня, думая, что я болен, но я теперь здоров. Я так хорошо себя чувствую, что через несколько дней вернусь на работу. Мне лучше уйти, пока он не заиграл?

— Нет, — ответила Мэри и прошла вперед. — Разве что вы не любите великую музыку.

Биббз сел рядом с девушкой на одну из скамей в середине зала, а доктор Крафт поднялся к органу. Это был огромный инструмент с выстроившимися в ряд трубами — от длинных и тонких, как свирели, до толстых, похожих на пушечные стволы; они покрывали всю заднюю стену церкви, и органист, примостившийся в вышине, выглядел волшебником-лилипутом, самонадеянно вознамерившимся укротить чудовище, что вот-вот раздавит его.

— Сегодня немного Генделя [26] Геóрг Фри́дрих Ге́ндель (1685–1759) — немецкий и английский композитор эпохи барокко. ! — крикнул он, обернувшись.

Мэри кивнула.

— Вам нравится Гендель? — спросила она Биббза.

— Не знаю. Слышал у него только «Ларго». Я не разбираюсь в музыке. И даже не умею притворяться, что разбираюсь. Если б умел, наверняка притворился бы.

— Нет, не стали бы. — Мэри посмотрела на него с полуулыбкой.

Но сразу отвернулась, потому что воздух сотрясся и задрожал от громких звуков; они затопили пустую махину церкви и поглотили двух сидящих в ней слушателей; кажется, вся вселенная заполнилась ими и затрепетала от них. Мэри с Биббзом не шевелились, погрузившись в музыку; церковь постепенно окутывали сумерки, и только фонарь органиста крошечной звездочкой светился во тьме. Седая голова то ритмично покачивалась под ним, то металась туда-сюда с яростью дуэльных выпадов, но лилипут чудесным образом одолел великана, и тот, покорный его магии, пел.