Бус Таркинтон - Суета и смятение

— Не был? Ну, сдается мне, он отказался от всех своих прежних устремлений — пусть глупых, но действительно важных для него; отринул их и отправился работать туда, куда никогда не хотел, только ради вас. Мой опыт подсказывает, что парень, решившийся на такое, должен быть по уши влюблен в девушку, ради которой он это делает! Вы говорите, он просто вас пожалел, но уверяю, что ТАК жалко ему могло быть только ОДНУ девушку на свете! Даже не сомневайтесь!

— Нет же, — сказала она. — Биббз не похож на других, он готов на жертвы ради кого угодно.

Шеридан усмехнулся.

— Сегодня, наверное, уже не так и готов, — ответил он. — Например, у меня закралось подозрение, что он считает бизнес и чувства вещами несовместимыми. Но мы не об этом. Его желание было простым и понятным — он хотел на вас жениться. Правда, мне показалось, что его привязчивость несколько утомила вас — так иногда случается. Но теперь из ваших слов я уяснил, что беда не в том. — Он кашлянул, и голос его дрогнул: — Вот что я скажу вам, мисс Вертриз, хотя вы всё прекрасно понимаете и без меня, потому как сами всё видите. Зря я вот так к вам заявился… Мне пришлось заставить Биббза свернуть с его пути на мой… я пошел на это во имя дела моей жизни и ради самого Биббза… уверен, вы осознаете, как больно ему было сдаваться. Но он справился. Не затаил на меня зла, не стал плевать в потолок, а честно погрузился в работу! Но она его не греет, он сжал зубы и несет свою ношу. И на это можно взглянуть так: ему НЕ ДЛЯ КОГО трудиться. К тому же такой выбор стоил ему вашей дружбы, и я уверен, что хуже всего ему именно по этой причине. Вы сами предложили открыть все карты, теперь ваш черед: почему вы не хотите его возвращения?

Она в отчаянии закрыла лицо руками.

— Я не могу принять его!

Сраженный мистер Шеридан поднялся на ноги.

— Ладно, зря я на вас давлю, — тихо произнес он.

Услышав это, она всхлипнула и уронила руки, открыв лицо.

— Он всего лишь жалел меня!

Мистер Шеридан не сводил с нее взгляда. Мэри была не только гордым, но и трагически честным человеком: она выдала свои беспомощность и отчаяние с головой. Это настолько бросалось в глаза, что даже теряющийся в происходящем Шеридан смог понять ее чувства. Он тут же преобразился: от печали не осталось и следа, он расплылся в улыбке.

— Нет! Нет, — восклицала она. — Не надо…

— Я ему не скажу, — произнес мужчина, стоя на пороге. — Ничего никому не скажу!

В тот день стоял туман, настоящая дымовая завеса, особенно густая в сердце святилища. По храму сновали люди, деловитые и грязные, всё плотнее обрастая снаружи и изнутри слоями смолы, угольной пыли, битума, сернистой кислоты, купоросного масла и иных привычных веществ, без которых и воздух не воздух, одежда не одежда, а домочадцы не домочадцы. И дым, и шум, и суета — всё указывало на то, что город растет. Дыма было больше, чем в такой же февральский день годом раньше; было больше шума; толпы стали гуще — и, несмотря на это, быстрее. Дорожной полиции приходилось несладко: все перемещались, как им заблагорассудится, сохранив эту привычку со времен старого города; пешеходы переходили улицу кто во что горазд и не только гибли чаще, чем на узаконенных переходах, но и мешали автомобилям, трамваям и грузовикам, отчего водители впадали в буйное негодование. Регулировщики света белого не видели, к тому же и сами, конечно, иной раз попадали под колеса, но никак не могли заставить горожан осознать, насколько страшно и смертельно опасно передвигаться по улицам. Это поражало, ибо в городе вряд ли нашелся хотя бы один житель, лично не знакомый с кем-то погибшим или пострадавшим в аварии или с водителем, под машину которого попадал пешеход. И вместе с тем необычайно озабоченные лица прохожих давно перестали удивлять: все куда-то спешили, думая о чем-то своем, и ничуть не волновались из-за грязи или опасности.

Мэри Вертриз редко появлялась в городе и потому ни разу не видела аварии — до этого времени. Сегодня она отправилась в торговый район по поручению матери, боязливо приступавшей к восстановлению полуразвалившегося хозяйства. Походив по универмагам, Мэри вдруг осознала, что находится рядом с небоскребом Шеридана. Его было видно с любой точки улицы: он нависал над головами огромной, мрачной прямоугольной тенью, устремленной вверх и исчезающей в колышущихся клубах смога. Высоченный, закопченный, отвратительный, он казался олицетворением силы и размера — но в глазах Мэри это громадное здание не было лишено красоты. Шеридану удалось внушить ей нечто важное и потому никак не выходящее у нее из головы. Она вновь и вновь мысленно прокручивала их беседу, начиная верить в правдивость его слов: «ТАК жалко ему могло быть только ОДНУ девушку на свете!.. Гурней уверен, что Биббз не сможет стереть вас из памяти…» Если в тот день эти высказывания смутили ее, то теперь ее душа запела. И случилось это преображение тогда, когда она увидела аварию.

Мэри как раз стояла напротив Делового центра Шеридана, ожидая, что машин станет поменьше и она сможет перейти на другую сторону, хотя людям вокруг не терпелось и они то и дело перебегали улицу, рискованно маневрируя между автомобилями. Из толпы позади девушки вышли двое мужчин и, не прерывая серьезного разговора, направились через дорогу. Оба носили черное; первый был высоким здоровяком, а второй, еще более высокого роста, отличался изящным телосложением. У Мэри перехватило дыхание: это были Биббз с отцом. Они не заметили ее, она же уловила восклицание, произнесенное густым голосом Биббза, обретшим некоторую хрипотцу: «Шестьдесят восемь тысяч долларов? Да ни за какие коврижки!» Мэри вздрогнула, не ожидая от него подобных слов, а когда посмотрела на его профиль, вдруг впервые отметила его сходство с отцом.

Она наблюдала за ними. Посреди улицы Биббз на шаг обогнал мистера Шеридана, и они разделились. По дороге, на бешеной скорости проскочив трамвайную линию, промчался грузовик, перепугав стайку деревенских кумушек, в эту секунду переходивших дорогу перед Биббзом: они отпрянули, с силой толкнув его назад. Он инстинктивно отступил и оказался на пути движущегося трамвая. Улица не место для раздумий, но Биббз был погружен в размышления о том, что он только что говорил отцу. Последовали крики и вопли; Биббз посмотрел не в ту сторону — и Мэри увидела, как старший Шеридан метнулся вперед прямо под колеса. Ни на миг не задумавшись о собственной жизни, он набросился на Биббза, как футболист на противника, и Мэри показалось, что они оба упали. Больше она ничего не видела — бесчисленный транспорт закрыл ей обзор. Она поняла, что трамвай резко затормозил. Все вокруг застыли, и сквозь мгновенно слетевшуюся толпу пробрался полицейский. Ездоки привстали в открытых автомобилях, а прохожие старались вскарабкаться повыше — на колеса и подножки, лишь бы не пропустить ужасное зрелище.