Ахмед аль-Шидийяк - Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком

Даже если ты напоишь его водой из райских рек ал-Фахфах и ал-Каусар или старым вином из запечатанной бутылки, по вкусу напоминающим нектар, поместишь его в компанию пирующих, которым прислуживают юноши, наполняющие из кувшинов их бокалы, подающие им отборные фрукты и нежное мясо птиц, грудами уложенное на блюдах, а пирующие будут возлежать на высоких ложах в прохладной тени, возле журчащей воды, среди дерев, увешанных спелыми плодами. Даже если ты предложишь ему рай вдвойне, где два источника бьют, все фрукты парами растут, где финики и гранаты обладают несравненным вкусом и ароматом, а два фонтана все вокруг брызгами кропят, и возлежащие на ложах, покрытых коврами, опираются на подушки из парчи и пьют чашами воду из райского источника Салсабил, в которую добавлен имбирь, а прислуживают им юноши вечно молодые, подобные жемчужинам драгоценным, одетые в зеленые шелка, с серебряными браслетами на запястьях {198}. Если при всем том ты увидишь среди пирующих довольного мужчину, не думающего о женщине, то Боже упаси от такого мужчины. Несмотря на то, что еда и питье важнее женщины, так как они необходимы для сохранения жизни, женщина, как уже было сказано, необходима для нормальной жизни. К тому же женщину труднее заполучить и она дороже стоит. Еда и питье доступны всюду и всегда, даже в аду люди питаются плодами адского дерева, смолой и отвратительно пахнущим овощем, именуемым дари‘, а пьют воду, в которой стирали грязное белье. Но у них нет женщин ни из дымного огня, ни из шайтанов. Отсутствуют женщины и на кораблях и в монастырях, за редким исключением. Нет женщины ни у едущего на коне или осле, на верблюде или муле. Нет и у идущего пешком, и у солдата на войне, и у сидящего в тюрьме. Нет у безобразного обликом, если только он не богат динарами. Нет у поэта-льстеца, хотя он воспевает женщин и ночи напролет описывает в стихах их прелести. Не может обладать женщиной слабый плотью, вечно слюнявый, едва держащийся на ногах [...] {199}Хотя и говорится, что беззубый рот и хлеб не жует, я возражу, напомнив, что хлеб можно и размять, и размочить, и разжевать. Но как «разжевать» женщину, страдая подобными недостатками?

Добавлю, что сущность женщины до сих пор не прояснена, и лучшие умы не могут разгадать тайну, заложенную в нее Господом. Ведь женщина мир животворит, и она же его разрушает. За всеми великими катастрофами в истории стоит женщина, вернее сказать, причастна к ним. Поэтому и с самим словом «женщина» много путаницы. В нашем благородном языке оно произошло от слова «приятный» (так говорят о вкусной еде). Однако приятная еда часто имеет неприятные последствия: ею можно поперхнуться, подавиться, отравиться. А множественное число от слова «женщина» образуется не от единственного и звучит совершенно иначе {200}. В некоторых языках слово «женщина» означает «горе мужчине», в некоторых других — «мерзость». Слово «жена» придает слову «женщина» дополнительное значение — замужняя. Для замужней женщины существует и много других слов: супруга (происхождение его понятно), удалившаяся (в смысле, покинувшая своих родителей ради мужа или наоборот, вернувшаяся от мужа к родителям, а может быть, и ушедшая от него к другому), запретная, одеяло (так как она греет мужа своим телом, о чем речь пойдет дальше), молодая, законная, платье, густая, свежая, своя, сочувствующая, свернувшаяся клубочком, сандалия (последнее слово мне не нравится, лучше его стереть; странно также, что жену называют одеялом и платьем и не называют шароварами).

Один ученый муж сказал: «Если Господь хочет утвердить на земле добро, он избирает посредником женщину. Если сатана хочет утвердить зло, он тоже прибегает к помощи женщины». Эти слова толкуют по-разному. Торговцы вразнос утверждают, что вмешательство женщины в дела английского короля было абсолютным добром, а рыночные торговцы говорят, что это было адским злом. Точно так же расходятся они в оценке двух английских королев {201}, Ирины, жены императора Льва IV {202}, Феодоры, жены императора Феофила {203}, и во многих других случаях.

Еще напомню тебе, читатель, что женщине не дозволяется стать ни папой, ни митрополитом, ни главнокомандующим, ни капитаном корабля, ни судьей во избежание зла, которое она может причинить, и абсолютной власти, которую она может приобрести. Мужчины, порабощенные женщинами, редко удерживались на этих высоких постах, а что было бы, если бы их заняли женщины?! Хотя и говорят, что франки, которыми правят королевы, процветают, напомню, что у них заведено: если главой государства является женщина, всеми государственными делами распоряжается мужчина. Возможно, причиной тому чисто женские проблемы, но это касается и избрания женщины папой и занятия ею других постов.

Я тут разговорился о женщинах, хотя, возможно, у них есть и слабости, о которых не стоит распространяться. Сейчас я должен вернуться к основной моей теме. К женщинам я вернусь в другом месте, если будет на то воля Божия.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

смотри далее…

Мой калам не подчиняется мне и не желает переходить с этой приятной темы на разговор об ал-Фарйаке и ему подобных. Возможно даже, что и сам ал-Фарйак не желает этого, поскольку тема эта ему очень близка. Таким образом, мне ничего не остается, как, не рассыпаясь в извинениях, вернуться к описанию женщин. Один выдающийся ученый сказал, что женщина более горда, чем мужчина, важнее его, благороднее, терпеливее, добродетельнее и великодушнее. Что касается гордости, то ее доказывают два признака ее женственности, расположенные так высоко, что она может видеть их и демонстрировать другим, не кланяясь и даже не склонив головы — их не скроешь. Недаром один литератор сказал, что гордое «нет» человек произносит с поднятой головой, а унизительное «да» — с опущенной. Доказательства же гордости мужчины находятся так низко, что он может их видеть, только опустив голову и наклонившись. То, что женщина важнее мужчины, подтверждается несколькими доказательствами: ее ноги — опора всего тела, ее живот, в котором зарождается новая жизнь, и ее ягодицы, возбуждающие красноречие поэтов, важнее ног, живота и зада мужчины. Благородство ее доказывается тем, что она в течение девяти месяцев вынашивает и рождает дитя. Символом ее терпения являются те же два признака ее принадлежности к женскому полу. Добродетельность ее подтверждается тем, что она создана из мужчины, из его ребра, тогда как сам мужчина создан из пыли, но, когда она (упаси Господь) умирает, то, как и мужчина, обращается в пыль, а не становится вновь его ребром. Великодушнее она, потому что сердце у нее нежнее, душа милосерднее, характер мягче. Если она видит, что кто-то нуждается в том, чем она владеет, она отдает не скупясь. Превосходно воспел поэт госпожу Зубайду {204}, сказав: