Ахмед аль-Шидийяк - Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком

Ничто не может доставить большего удовольствия, чем плавание из Булака {240}на лодке по спокойно текущему Нилу. Кормчий пристает к берегу в каждой деревне, чтобы пассажиры могли запастись свежей курятиной, фруктами, молоком, яйцами и другими продуктами. Не говоря уже о том, что нильская вода вкусна и полезна. Сидящий в лодке целый день только и делает, что ест и наслаждается видом зеленых берегов и цветущих деревень. Ему хочется, чтобы плавание длилось как можно дольше, даже если он едет по важному делу. Ал-Фарйак воспользовался этим случаем и всю дорогу думал только о приятном. Он забыл Каир, его удовольствия и удобства, его бани, свои болезни и беды, книги и шейхов, торговцев вразнос с их интригами, вонючие редакции, свою лютню, осла и его бегство, врача с его промываниями, Великодушного и его запах, сумасшедшего творца чудес, чуму и ее бедствия. В Александрию он прибыл сытый и довольный и тут запасся всем, что могло понадобиться во время плавания по соленому морю. Наконец-то он одержал успех, да еще какой!

Торговец вразнос, ехавший вместе с ал-Фарйаком, еще из Каира написал письмо своему знакомому в Александрии с просьбой приготовить им жилище, где они и поселились в ожидании парохода, совершающего рейсы на остров. Все четверо ели за одним столом и во время еды обсуждали дела торговцев вразнос, поездку и другие вопросы. Познания жены ал-Фарйака о мире ограничивались стенами родительского дома. Поэтому все ее разговоры ограничивались темой отношений с матерью, матери со служанкой и ее самой с ними двумя, и если она рассказывала, например, как служанка ходила на рынок за покупками, то прерывала каждую фразу долгим смехом, отчего рассказ занимал столько же времени, сколько сам поход служанки на рынок. А причина в том, что девушки в Египте и в Сирии не общаются ни с кем, кроме слуг и членов семьи. Их матери не посвящают их в то, как живут люди в мире, опасаясь, что они прозреют и узнают, что ждет их самих. Все познания они приобретают только через слуг. А слуги видят для себя большой интерес в том, чтобы доводить до сведения девушек вещи, к которым тех влечет сама их природа. Если служанка видит, к примеру, красивого молодого человека, она немедленно сообщает об этом девушке, говоря: «Сегодня, госпожа, я встретила симпатичного юношу, который очень тебе подходит. Увидев меня, он остановился и пристально на меня посмотрел, словно хотел что-то сказать. У него есть брат, который знает, что ты моя госпожа. Когда я увижу его в следующий раз, я с ним поговорю». Подобные речи превращают служанку в сообщницу девушки в случае, если мать на нее рассердится. Ни для кого не секрет, что девушки, не умеющие ни читать, ни писать, ни правильно говорить, не обученные правилам поведения в обществе и за столом, компенсируют свое невежество, учась хитростям и козням, с помощью которых они добиваются своих целей. Если бы девушка была занята изучением какого-либо искусства или чтением полезных книг, это отвлекло бы ее от всякого рода хитростей. А когда у нее нет других занятий, кроме как сидеть дома в обществе служанки, то все ее помыслы и желания сосредоточиваются на том, чтобы превратить служанку в свою наперсницу и средство достижения своих целей. Словам служанки она верит больше, чем словам матери. На мой взгляд, взгляд смиренного раба, было бы гораздо лучше, если бы девушка занялась каким-то полезным делом — искусством, наукой, рукоделием. Ты согласен, что женщина создана для того, чтобы любить мужчину, а мужчина — женщину? И незнание девушками жизни не мешает им интересоваться мужчинами и стремиться узнать их. Возможно, это незнание даже разжигает их интерес, и они легко идут на знакомство с мужчинами, не думая о последствиях. А если бы они получали должное воспитание и нужные познания, то вели бы себя с мужчинами осмотрительней и осторожней.

С другой стороны, если женщины поймут, что не уступают мужчинам в учености и в знаниях, то они начнут использовать эти знания против мужчин, в целях защиты от мужского всевластия. Да и сами мужчины почувствуют достоинство женщин и будут обращаться с ними повежливее. Например, если юноша и девушка встречаются наедине, при этом юноша начитан и знающ, а девушка знает только наряды, украшения и прогулки в саду, то он не преминет в обращении с ней выйти за рамки вежливости, уверенный в том, что единственное предназначение девушки в жизни это удовлетворять его желания. Другое дело, если он увидит, что девушка разумна, правильно мыслит и хорошо говорит, разбирается в вещах простых и сложных, не затрудняется в ответах на вопросы, находит и возражения и подтверждения — в этом случае он проникнется к ней уважением и почтением. Эти мои слова не противоречат тому, что я говорил, предостерегая мужчин от острых когтей женщин, обладающих познаниями. Этим длинным отступлением от темы я хочу всего-навсего сказать, что жена ал-Фарйака, хотя и не обладала познаниями, но, доказывая матери преимущества выхода замуж за ал-Фарйака, торговца вразнос, показала себя прекрасной спорщицей и великолепным бойцом, оставаясь во всем другом невежественной.

Однажды за обедом торговец вразнос сообщил ал-Фарйаку о прибытии парохода и велел готовиться к отъезду. Услышав слово «пароход», жена ал-Фарйака спросила, что это такое. Торговец объяснил, что это судно, которое движется с помощью пара, производимого огнем. «А где находится огонь?» — спросила она. «В топке, внутри судна» — ответил торговец. «Какой ужас! — воскликнула женщина, — как я поплыву на судне, где есть топка, и я могу погибнуть от огня?! Разве мы не поплывем на остров в такой же лодке, как плыли от Булака?» Торговец разъяснил, что лодка не годится для плавания по морю. Тогда она сказала: «Нет, я не поеду. Пусть едет тот, кто хочет сгореть!» Торговец и его жена стали ее уговаривать, но безуспешно.

А когда наступило время ложиться спать, она улеглась в постель и повернулась лицом к стене. И тут мы подходим к основной мысли этой главы, которую хотим довести до всех, а именно, что подобное поведение ошибочно, ибо спина отнюдь не выражает гнева. Напротив, она воспринимается как знак приятия. Если женщина, ложась в постель, оборачивается к мужу лицом, хмурит брови, зажмуривает глаза и закрывает нос рукой или платком, давая понять, что не желает ни видеть его, ни вдыхать его запах, вот это значит, что она разгневана. Ягодицы же, особенно пышные и упругие, производят совсем иное впечатление, недаром же их всегда восхваляют, воспевают, восхищаются ими и даже изобретают разные приспособления, увеличивающие и приподнимающие их, что услаждает взоры и заставляет трепетать сердца влюбленных. Как может одна и та же часть тела выражать такие разные чувства, как согласие и гнев? Вспомним, что наши ученые, литераторы и господа поэты без конца ее превозносят, соперничая в описании ее ширины и объема. Один даже сказал: