Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 2

В. П. Гаевский не раз цитирует булгаринский мемуар «Встреча с Карамзиным».

Литературные собрания у А. Ф. Воейкова начались в 1822 г., на них бывали В. А. Жуковский, Е. А. Баратынский, К. Н. Батюшков, П. А. Вяземский, Н. И. Гнедич, Н. М. Карамзин, И. И. Козлов, И. А. Крылов, П. А. Плетнев, В. А. Перовский, Дельвиг и др. О вечерах Воейкова см.: Бурнашев В. П. Мое знакомство с А. Ф. Воейковым в 1830 году и его пятничные литературные собрания // Русский вестник. 1871. № 9–11.

Имеется в виду С. Д. Пономарева. Ее салон возник в середине 1810‐х гг. и просуществовал до ее смерти в 1824 г. Его посещали Гнедич, Крылов, А. Е. Измайлов, П. А. Катенин, Н. И. Греч, Баратынский, Дельвиг, О. М. Сомов, В. И. Панаев, К. Ф. Рылеев, М. Л. Яковлев. См.: Вацуро В. Э. Указ. соч.

Салон Карамзиных в конце 1810‐х – 1830‐е гг. посещали Жуковский, Вяземский, Батюшков, А. С. Пушкин, А. И. Тургенев, Воейков, Гнедич, А. И. Кошелев, А. С. Хомяков, В. П. Титов и др. Салон А. Н. Оленина существовал в 1810–1830‐х гг. Там бывали Крылов, Гнедич, Пушкин, Батюшков, Вяземский, А. С. Грибоедов, В. А. Озеров, Греч, А. А. Шаховской и др. В другом месте Булгарин вспоминал про «бывшего государственного секретаря, президента Академии художеств и директора Императорской Публичной библиотеки, Алексея Николаевича Оленина, мужа ученого, знатока и любителя литературы и всего изящного. Дом покойного Алексея Николаевича был дом патриархальный, в полном значении слова; каждое воскресенье он принимал у себя, по вечерам, ученых, литераторов, художников и всех любителей изящного. В доме его бывали и Карамзин, и Жуковский, и Пушкин, и Крылов, и Гнедич, словом, все деятели, большие и малые, тогдашней знаменитой литературной эпохи. Добрый и благородный Алексей Николаевич призрел и меня, в начале моего литературного поприща, весьма часто руководствовал мудрыми своими советами при издании “Северного архива” и первый одобрил мои труды в изящной словесности. Пока будет биться во мне сердце, не иссякнет в нем благодарность к этому почтенному мужу, и я об нем буду говорить пространнее в отрывках из моих “Воспоминаний”. Супруга Алексея Николаевича Оленина, Елисавета Марковна, урожденная Полторацкая, была олицетворенная доброта , и все их семейство обходилось с посетителями чрезвычайно ласково и предупредительно» (Дорожные впечатления Ф. Б. // Северная пчела. 1854. № 33. 10 февр.). Подробнее о салоне Оленина см.: Тимофеев Л. В. Приют, любовью муз согретый. СПб., 2007; о салонах Пономаревой, Карамзиных, Олениных и др. см. также: Муравьева И . Салоны пушкинской поры: Очерки литературной и светской жизни Санкт-Петербурга. СПб., 2008.

У Булгарина – Федоровны, что является явной опиской, поскольку далее в этом же тексте он правильно указывает отчество Воейковой.

То есть за рамками табели о рангах, включавшей 14 классов. Анонимный рецензент книги «Басни и сказки Александра Измайлова» (СПб., 1821) писал, что автор «особенно отличается точным и близким изображением низкой природы: его сказки, в которых главную ролю играют люди пятнадцатого класса, могут назваться единственными в нашей литературе!» (Сын Отечества. 1821. № 36. С. 135). В это время А. Ф. Воейков был соредактором Н. И. Греча в «Сыне Отечества» и отвечал за литературный отдел. Есть еще одно свидетельство, что эта рецензия написана Воейковым: «[Измайлов] принял тон забавника, шутника, любезника в обществе людей пятнадцатого класса, как выразился о нем <���…> Воейков в печатной статье» ( Полевой К. А. Записки о жизни и сочинениях Николая Алексеевича Полевого // Николай Полевой: материалы по истории русской литературы и журналистики тридцатых годов. Л., 1934. С. 173). В 1823 г. этот оборот был использован в стихотворении Баратынского, Дельвига и др. «Певцы 15‐го класса» (1822), в котором высмеяны А. Е. Измайлов и близкие ему литераторы. См.: Боратынский Е. А. Полн. собр. соч. и писем. М., 2012. Т. 3, ч. 1. С. 160–162.

См.: Булгарин Ф. В. Воспоминания об Испании. СПб., 1823. Речь идет о стихотворении «С. Д. П[ономарев]ой при посылке книги “Воспоминание об Испании”, соч. Булгарина», опубликованном в альманахе «Полярная звезда» на 1824 г.

В конце 1818 г. Батюшков уехал на службу в Италию, а после возвращения в 1822 г. у него обострилось психическое заболевание, от которого он в дальнейшем уже не излечился.

У Измайлова в басне «Слон и собаки» (1824): «…в родню хоть толст, / Да не в родню, быть может, прост». Он обыгрывает слова из басни Крылова «Слон на воеводстве» (1808): «…в родню был толст, да не в родню был прост».

В басне намек на самого Измайлова. История басни изложена в публикуемых в этой подборке воспоминаниях об Измайлове.

Жуковский был влюблен в М. А. Протасову, но попытки его вступить с ней в брак не имели успеха.

Общую квартиру на Невском проспекте в доме Меншикова Жуковский и семья Воейкова снимали в 1822–1826 гг.

Письмо Пушкина см.: Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Л., 1937. Т. 13. С. 85.

В другом месте Булгарин писал о письмах Пушкина следующее: «Я был журналистом в то самое время, когда А. С. Пушкин писал много и иногда необдуманно. Хвалил я его всегда, как первоклассного поэта, но позволял себе некоторые замечания. Имею собственноручные письма А. С. Пушкина, что он благосклонно ценил мои замечания, и скажу более, даже дорожил моим мнением, но, прислушиваясь к разным литературным сплетням, часто гневался, что и доказывается пасквильными его выходками» ( Ф. Б. Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1858. № 20. 25 янв.). Помимо письма, упомянутого в предыдущем примечании, известна только одна записка Пушкина Булгарину от ноября 1827 г. (см.: Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Л., 1937. Т. 13. С. 346). Булгарин даже цитировал одно из неизвестных писем Пушкина: «Покойный Пушкин (знаменитый поэт), негодуя на то, что мы не хотели признавать поэтом одного из его приятелей, рифмоплетов (речь шла, по-видимому, о Дельвиге. – А. Р. ), писал к нам: “Публика не стоит того, чтоб для нее ссориться с приятелями”. Мы отвечали: “Приятель, требующий несправедливости, не стоит того, чтоб для него лгать перед публикою”» ( Ф. Б. Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1845. № 43. 22 февр.). Впрочем, в другой публикации он утверждал, что эти слова Пушкина были сказаны в разговоре: «Однажды покойный А. С. Пушкин сказал нам, при свидетелях, в ответе на наше мнение о беспристрастии в критике: “Публика не стоит того, чтобы для нее ссориться с приятелями. Справедливою и строгою критикою вы не приобретете друзей, а верно лишитесь их”. А. С. Пушкин мог быть практически прав, но мы не последовали его совету и, посвятив жизнь свою литературе, приняли на себя обязанность говорить правду и другу и недругу» ( Ф. Б. [Рец. на: Маяк современного просвещения и образованности. 1830. Ч. 3] // Северная пчела. 1840. № 89. 23 апр.).