Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 2

Мы уже объяснили, что независимость мнений была первым условием между А. А. Краевским и Н. А. Полевым. Ссылаемся на А. А. Краевского, и доказательства тому увидят читатели «Литературной газеты» впоследствии, ибо так же свободно будет противоречить «Литературная газета» А. А. Краевскому в том, в чем она с ним не согласна. Но с чего берет Ф. В. Булгарин, что «Литературная газета» отделала и отваляла его «Воспоминания», дабы подняться и обратить на себя внимание публики ? О «Воспоминаниях» говорено, как говорилось о других книгах, и будет говориться, говорилось потому, что она новая и, надобно сознаться, любопытная книга. Вот все. Но любопытно, почему, выписывая слова Н. А. Полевого, «Северная пчела» обезобразила их и придала совершенно противный смысл? По выписке Ф. В. Булгарина выходит, что Н. А. Полевой принимает правилом , и даже мудрым , «отделать и отвалять» книгу, но то ли сказано было в «Литературной газете»? Именно, как будто предчувствуя, что автор «Воспоминаний» не останется равнодушным к нашей статье, что ему «не поздоровится от этаких похвал» (см. «Горе от ума»), мы просили не смешивать «отделыванья» и «отвалянья» с критикою , и притязаний авторского самолюбия с делом. Прочтите 25-ю стр. в III отделении № 3‐го «Литературной газеты». К чему же такие уловки?

«И вот в третьем № “Литературной газеты” напечатана критика на “Воспоминания Ф. Булгарина”, критика, которой дух, тон и направление ясно обнаруживают те чувства, какие питал и питает к Ф. Б. писатель, который “знает Русь, и которого Русь знает”. В приступе к критике г. Полевой говорит: “Главное не в том, что потребны знание дела (т. е. при критике), осмотрительность и беспристрастие”, и на этом правиле основал он свою критику».

Опять перевернуты те же самые слова «Литературной газеты»! В одном месте их выписали без начала и конца, а здесь выписывают одно начало! Но что же выходит наконец из всего этого вступления в ответ на критику?

«Г-н Полевой, автор драмы: “Русский человек добро помнит”, оказал, мало сказать услугу , нет, он оказал благодеяние Ф. Булгарину, написав на его “Воспоминания” критику, в которой все обвинения несправедливыи в которой видна ясно, как бревно на дороге, побудительная причина к восстанию против Ф. Булгарина. Вот и доказательства!»

Боже великий! Какою же длинною, кривою, ухабистою дорогою, каким проселком доехал «Ответ» до самой простой истины, до того, что Н. А. Полевой «написал на “Воспоминания” критику, в которой все обвинения несправедливы !» Оставим «бревно на дороге» и восстание против Ф. В. Булгарина (как будто против какого-нибудь властителя русской литературы!), но стоило ли, надобно ли было перебрать всю жизнь Н. А. Полевого для приступа к делу? Не дает ли скорее все это подозрения читателям «Северной пчелы», что критика рассердила автора «Воспоминаний», а ведь известное дело: «Ты сердишься, Юпитер, следовательно, ты не прав!» [622]Невольно вспоминаем русскую песню: «Чем тебя я огорчила!» Не лучше ли было прямо, просто начать словами: «В “Литературной газете” напечатана критика на мои “Воспоминания”. Она обвиняет меня несправедливо, и вот доказательства»? Затем следовало опровергнуть обвинения и сказать: «Видите, мм. гг., что критика несправедлива». Так следовало поступить литератору столь почтенному, старцу по годам и по заслугам в литературе, когда сам Ф. В. сознается притом, что критика «оказала ему благодеяние». Теперь мы уверены, что гнев автора «Воспоминаний» обратил уже в пользу Н. А. Полевого половину судей. Что, если и другая половина… Позвольте: неужели-таки решительно все обвинения на «Воспоминания» Ф. В. Булгарина несправедливы, все до одного ? Что за дивное явление непогрешительности в нашем грешном мире! Что за Ахиллес такой «Воспоминания», что у них даже и пяты уязвимой нет [623]? Неужели критика «Литерат[урной] газеты» все говорила неправду. Ведь она честно вышла на бой и говорила в виду нескольких тысяч читателей. « Вот доказательства!» Смело сказано, но позвольте-ка, м. г. Ф. В., поразобрать ваши доказательства и узнать, доказательны ли они! Пожалуйте-ка их сюда! Что, если они окажутся на скудельных [624]ногах кривых силлогизмов? Мы осмеливаемся доложить вам еще, что из «Воспоминаний» выбрали мы немногое, а если вы и докажете справедливость немногого , замеченного в «Воспоминаниях», многое осталось еще такого… Словом, хладнокровно, спокойно мы принимаемся за доказательства правоты «Воспоминаний», и как ни избиты известные слова Мольера, но они так кстати здесь, что нельзя не повторить их – tu l’as voulu, George Dandin, tu l’as voulu, tu l’as bien voulu! [625]Ждем окончания «ответа» и тогда – поговорим обо всем. До свидания в будущую субботу!

Полевотип.

Января 24, 1846 года

В наше время мы теперь или всё знаем, или хотим всё знать, и если не можем проникнуть истины, то лжем и клевещем, чтобы только показаться всезнающими .

Месяца сафара 9‐го дня, 1262 года эгиры [627], а по нашему счислению в пятницу, января 25-го, сего 1846 года, явилось окончание ответа Ф. В. Булгарина, ответа, которым обещал он доказать , что все обвинения наши на «Воспоминания» его несправедливы . Доказал ли он? По крайней мере, он торжествует после каждого доказательства и в конце ответа бьет торжественный марш. «Из всех упреков оказалось все несправедливым », восклицает он, «и справедлива только опечатка в английском слове » (т. е., что Ф. В. заставил Гамлета вместо «быть иль не быть» сказать: «пчела иль не пчела»), и «самый ожесточенный и непримиримый из моих противников сел на мели с одною опечаткою , решившись уничтожить, отделать книгу. Покорнейше благодарим !»

Благодарить еще не за что, почтеннейший Фаддей Венедиктович, можно бы здесь сказать, – успеете еще поблагодарить после, но мы почитаем более любопытным указать на слова: « самый ожесточенный и непримиримый из противников решился отделать, уничтожить !» Вот как! За то, что осмелились мы заметить кое-что, мы уже самый ожесточенный, непримиримый враг! Как вам это покажется?

Истина не новая! Итак, мы теперь сидим на мели с одною опечаткою ? Что ж тут нам сидеть? Нельзя ли как-нибудь сдвинуться с мели! Велим буксировать нашу ладью пароходу истины, развернем паруса под благоприятный ветер правды, за которую мы стоим. Может быть, «Ответ» Ф. Б. не совсем еще посадил нас на мель, может быть, торжество его не совсем так громко, как он уверяет! Что, если оно успех вроде успехов Фридриха Великого под Кунерсдорфом , даже нечто вроде 28‐го Наполеоновского бюллетеня, за которым следовал знаменитый 29‐й бюллетень [629], данный в Молодечно [630], на родине творца «Воспоминаний» [631]. Сближение любопытное! Ф. В. вообще любит исторические сближения, даже говорит, что самый « год его рождения ознаменован началом переворота, подобно землетрясению и вулканическим взрывам изменившего вид и внутреннее устройство не только Европы, но даже Америки» (т. I, стр. 51). Посмотрим, не увидим ли и здесь какого-нибудь землетрясения и вулканического взрыва !