Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 1

Уланский его высочества полк находился в отряде австрийского генерала князя Лихтенштейна [735]. Пока отряд успел пробраться на место, назначенное ему по диспозиции, место это было уже занято французами, которые, вытеснив русских из деревни Блазовиц, открыли сильный пушечный огонь по русской гвардии, не попавшей также на назначенное ей место, и выслали противу нее стрелков. В эту минуту прибыл на рысях отряд князя Лихтенштейна и примкнул к левому флангу гвардии. Его императорское высочество великий князь цесаревич Константин Павлович прискакал к Уланскому его высочества полку, в белом колете и каске лейб-гвардии Конного полка, поздоровался с солдатами, обнял и поцеловал генерала Егора Ивановича Меллера-Закомельского и, обратясь к фронту, сказал: «Ребята, помните, чье имя вы носите! Не выдавай!» – «Рады умереть!» – воскликнули все в один голос и сдержали слово.

Сражение кипело в русском центре и на правом фланге. Французы подвигались вперед. Стрелки русской гвардии, остановившейся на высотах деревень Блазовица и Круга, перестреливались с французскими застрельщиками дивизии генерала Риго, и перед русскою гвардиею двигалась французская кавалерийская колонна, состоявшая из трех полков конных егерей и гусар, поддерживаемая слева пехотою маршала Бернадота, а справа пехотою маршала Ланна. Этою колонною командовал генерал Келлерман. За французскою конницею выстроены были несколько батальонов легкой пехоты, с артиллериею. Князь Лихтенштейн решился удержать напор французов на русскую гвардию и даже отбросить их. Решена кавалерийская атака, и Уланский его высочества полк первый бросился на французскую кавалерию [736].

С криком ура! стремглав понесся Уланский его высочества полк за генералом своим и офицерами, которые скакали перед фронтом. Французская кавалерия, хотя и превосходная числом, обратилась в тыл, проскакала чрез интервалы между батальонами пехоты и построилась за пушками. Уланы бросились на пехоту и, невзирая на жестокий ружейный огонь, пробились чрез нее. Французская пехота бросилась бегом направо и налево и выстроилась, а артиллерия, стоявшая за пехотою, встретила улан картечью. И это не удержало геройского порыва полка! Уланы смело поскакали на пушки и стали рубить французских артиллеристов. Дошло до ручной схватки. Ротмистра Ганнемана, замахнувшегося саблею на одного из них и нагнувшегося, другой артиллерист сбил с лошади ударом банника в голову [737]. Некоторые уланы даже соскакивали с лошадей и с саблею в руке бросались на артиллеристов. Ожесточение равнялось мужеству. Но при атаке пехоты и при картечных выстрелах сжатый фронт Уланского полка расстроился, и уланы сражались или поодиночке, или малыми толпами, а кроме того, донские лошади, не способные вовсе к мундштуку, закусив удила, занесли множество улан в средину неприятелей. Видя, что уланы уже не могут опереться фронтом, Келлерман бросился на них с тремя отличнейшими полками французской конницы – и уланы должны были обратиться в тыл. Тут приняла их с обоих флангов ружейным огнем та самая пехота, чрез которую они прежде проскакали, и Уланский полк совершенно расстроился. «Ils péchèrent, dans cette affaire par excès de courage et par défaut de connaissance dans l’art militaire», т. е. «Они погрешили в этом деле от избытка храбрости и от незнания военного ремесла (т. е. от неопытности)», – говорят французские писатели [738]. Совершенная правда! Вся беда не только Уланского его высочества полка, но и всей армии произошла от избытка храбрости и неопытности!

Александр Иванович Михайловский-Данилевский в своей истории войны 1805 года показывает, что в Уланском его высочества полку из строя выбыло пленными и убитыми 400 человек рядовых, 16 офицеров и командир полка Егор Иванович Меллер-Закомельский, раненый и взятый в плен [739]. Полк имел более 1000 человек, но после этой атаки едва двести человек примкнули к корпусу князя Багратиона. Прочие рассеялись в разные стороны, быв отрезанными и не зная, где соединиться. Генерал Меллер-Закомельский оказал чудеса храбрости и, быть может, спас бы полк, если б не был ранен в самую критическую минуту. Пуля ударила ему в грудь и скользнула по Владимирскому кресту [740]. Удар лишил его дыхания, и в это время на него наскакали французские гусары и стали рубить. Несколько уланских офицеров защищали его до последней крайности и вместе с ним были взяты в плен.

Генерал А. И. Михайловский-Данилевский превосходно и верно описал несчастное отступление после Аустерлицкого сражения и ужасную картину, когда после обрушения моста на реке Литаве и по тесноте узкой плотины между озерами русская пехота, кавалерия и артиллерия бросились на замерзшее озеро, надеясь сократить путь. Страшно ревели французские орудия; ядра прыгали рикошетами между русскими воинами, и вдруг в нескольких местах раздались вопли отчаяния… Лед на озере начал проламываться и проваливаться во многих местах; пешие и конные воины, пушки и зарядные ящики погружались в воду, а между тем канонада со стороны французов усиливалась, и над утопавшими стали трескаться гранаты и ядра, пришибая спасавшихся. Со всех сторон смерть, под ногами и над головою! Эта участь постигла корпус неустрашимого Дохтурова [741]. В общем смятении раздавались голоса офицеров: «Спасай пушки! береги ружья!» – и солдаты слушали офицеров, помогали на мелких местах вытаскивать орудия, и все вышедшие на берег солдаты сохранили ружья и выстроились немедленно в колонну. Французы заметили эту удивительную черту русской дисциплины и отдали справедливость редкой храбрости русского солдата! Все французские военные историки говорят об этом с удивлением.

Я уже сказывал, что русские офицеры носили тогда огромнейшие шляпы с султаном и с широкою петлицею. Это было причиною смерти многих храбрых офицеров русских. В русских рядах даже слышно было, как французские офицеры кричали своим застрельщикам: «Tirez aux chapeaux!», т. е. «Стреляй в шляпы!», и отличные французские стрелки прицеливались, как в мишень, в колоссальную шляпу. Не все офицеры были перебиты, но почти все шляпы были по нескольку раз прострелены.

Кто не знает так называемой тактики Суворова [742], т. е. его наставления воинам, читанного перед фронтом войску, находившемуся под командою Суворова? В этой тактике непобедимый полководец запрещает солдатам грабить в неприятельской земле, но говорит: «Взял город, взял лагерь – все ваше!» Тогда был обычай, что взятый с боя город отдавался на грабеж. Если б только брали пожитки… но тут и жизнь, и более еще – честь отдавалась на произвол рассвирепелого солдата! В русском войске это называлось «поднять на царя» . Император Александр приобрел неопровергаемое право на бессмертие в веках и на благословение народов уничтожением этого правила. Однако ж однажды в жизни, в первый и последний раз, сам император Александр прибегнул к этому средству. На другой день после Аустерлицкого сражения государь увидел несколько гвардейских батальонов и толпы армейских солдат почти без огней, лежавших на мокрой земле, голодных, усталых, измученных… Верстах в двух была деревенька, но в ней нельзя было занять квартир и достать помощи обыкновенными средствами. Надлежало отступать… Император Александр, тронутый положением своих воинов, позволил им взять все съестное из деревни. «Ребята, поднимай на царя! » – раздался голос флигель-адъютанта, и солдаты устремились в деревню и выбрали все, что можно было взять и что было даже не нужно, только для потехи. Государь записал название этой деревни и после вознаградил вдесятеро за все взятое. После этого случая поднимай на царя исчезло в русском войске, которое во всех походах, даже при штурмах, было всегда образцом военной дисциплины и порядка.