Джеймс Купер - На суше и на море. Сатанстое (сборник)

– Хорошо! Теперь услышим новости: Прыгун пришел.

Действительно это был Прыгун. Видя его целым и невредимым, мы невольно вскрикнули от радости. Как и все индейцы, он не поздоровался с нами, а преспокойно и молча уселся тут же среди нас, ожидая расспросов. Поспешность и нетерпение – пороки, простительные разве только женщинам, но совершенно неприличествующие воину – в глазах индейцев.

– Хвала Господу, друг мой, что ты вернулся! – воскликнул Гурт. – Добро пожаловать! Хоть тебе-то эти черти гуроны не причинили зла!

– Гуронов в лесу много! Все леса полны… Бледнолицый из форта прислал меня с вестями! – И Прыгун принялся разворачивать край своей рубахи, в который у него были завернуты четыре письма: одно для меня, другое для Дирка, третье для Гурта и четвертое, написанное рукой Германа Мордаунта, бедному Траверсу.

Вот содержание моего письма:

«Мой отец так занят, что поручил мне написать вам это письмо. Бельстрод вчера прислал нарочного сообщить нам печальные вести о войне и известить нас о его скором прибытии. Мы ждем его сегодня; ходят слухи, что индейцы показались в лесах. У нас принимают все меры предосторожности. Отец очень много хлопочет; он просит Вас настоятельно собрать всех Ваших и безотлагательно спешить к нам. От посланца Бельстрода мы узнали о Вашем геройском поведении во время сражения и о том, что Вам удалось выйти из боя невредимыми, о чем Бельстрод узнал от мистера Ли, человека крайне оригинального по своему характеру, но и весьма талантливого, как говорит мой отец, который его знает. Надеюсь, что это письмо застанет Вас уже в Мусридже и что мы без промедления увидим всех Вас у себя.

Аннеке ».

При этом письме был еще маленький post scriptum, в который женщины, как утверждают, вкладывают самую важную суть письма. Вот этот post-scriptum:

«Милый Корни! Мы уже раз пережили с Вами вместе ужасные минуты, и если суждено вновь пережить что-либо подобное, то для меня было бы большим утешением видеть Вас подле себя, за ретраншементами нашего укрепленного дома, а не знать, что Вы в лесу подвергаетесь ежеминутно страшной опасности нападения. Спешите же, прошу Вас, как можно скорее сюда!»

И этот post scriptum был мне намного дороже самого письма. Письмо Гурта было в таком же духе; он дал мне его прочитать:

«Мистер Мордаунт поручил мне и Аннеке написать Вам, чтобы просить Вас поспешить в Равенснест. Вести приходят все самые тревожные, и наши бедные колонисты охвачены паническим ужасом. Мистер Бельстрод в сопровождении мистера Вордэна должен прибыть сюда через несколько часов; все соседи спасаются к нам. Что касается меня, то я полагаюсь на милость к нам Провидения, но так как святое Провидение пользуется людьми в качестве своих орудий, то я не знаю человека, к которому питала бы более доверия, чем к Гурту Тэн-Эйку.

Мэри Уаллас ».

– Клянусь святым Николаем! – воскликнул Гурт. – Не правда ли, Корни, на такой призыв нельзя не откликнуться? – и, вскочив на ноги, он стал надевать свой вещевой мешок или «торбу», как мы их называли. – Если мы не будем попусту терять времени, – добавил он, – то успеем сегодня к ночи в Равенснест!

Я был вполне с ним согласен. Дирк также не протестовал. Его письмо было от самого Германа Мордаунта, который писал ему прямо, без утаек:

«Дорогой Дирк! Индейцы заполняют леса; в наших интересах соединить наши силы. Спешите, ради бога, присоединиться к нам со всеми Вашими товарищами! Я имею основание думать, что не позже, как завтра, мы увидим не меньше сотни индейских воинов у нашего дома. Подходя к дому, рекомендую Вам идти оврагом, тянувшимся с северной стороны усадьбы; в нем Вы будете под прикрытием и подойдете на расстояние не больше ста шагов от ворот. Таким образом Вы легче сумеете пробраться в дом, даже в том случае, если бы он был уже захвачен врагом до Вашего возвращения. Храни Вас Бог, дорогой Дирк, и приведи Вас и друзей Ваших невредимыми к нам, Вашим друзьям!

Герман Мордаунт ».

Я быстро пробежал глазами и это письмо, которое мне передал Дирк, и, оставив хижину и все, что в ней было, на произвол судьбы, мы быстро вышли из дома, захватив только оружие и заряды для самозащиты и самую необходимую пищу для поддержания сил во время пути.

Сускезус, по обыкновению, шел впереди, а Прыгун на некотором расстоянии от него, по его же следу, на случай непредвиденной опасности. Хотя мы и теперь еще были в тылу у гуронов, однако Сускезус предпочел сойти с их следа и идти кратчайшим путем к нашей цели.

Время было за полдень, когда мы покинули хижину, и никто из нас не надеялся прийти в Равенснест до наступления ночи. Действительно, уже с полчаса, как стемнело, когда Сускезус подошел к оврагу. До этого момента ничто не говорило нам о близости врага.

С крыльца дома мистера Мордаунта можно было одновременно видеть шесть или семь бревенчатых хижин, раскинутых на большом расстоянии друг от друга, на разных участках его владения. Дом же Германа Мордаунта носил в округе название цитадели и стоял на расстоянии полумили от ближайшей лесной опушки. Но в овраге рос целый пояс зеленых деревьев. Положение Германа Мордаунта было достаточно крепким для того, чтобы он мог сражаться в открытом поле, если бы только у него было достаточное количество людей, но их было не больше семнадцати человек, на кого можно было полностью рассчитывать. Многие его поселенцы были европейцы и совершенно не умели обращаться с огнестрельным оружием, другие же были из числа тех, которые при первой же опасности убегают со своими семьями в лес, вместо того чтобы присоединиться к владельцу цитадели. Но были, конечно, и такие, которые баррикадировались в своих бревенчатых хижинах и мужественно, как настоящие герои, отбивались от врага.

Тот, кому знакома индейская манера ведения войны, сразу мог сказать, что так как овраг был единственным местом поблизости цитадели, где еще сохранилась густая лесная растительность, и, следовательно, мог служить хорошим прикрытием, то именно этим местом и должны были воспользоваться индейцы, чтобы подойти поближе к хижине. Сускезус, а благодаря ему и мы знали это.

Теперь, когда опасность еще больше увеличилась, мы решили быть все время настороже, чтобы нас не застали врасплох. Каждый из нас знал, что ему делать в случае тревоги. Кроме того, мы все научились искусно подражать крику различных птиц, и эти крики должны были служить для нас сигналами, о которых мы заранее договорились. Этот способ сигналов изобретен был задолго до нас индейцами, которые весьма часто пользуются им.