Коллектив авторов - Истинная сущность любви: Английская поэзия эпохи королевы Виктории

Когда он освещен луной,
И аромат весны – услада,
В долинах горных в час ночной
Чудесны соловьев рулады.
Их трели льются с берегов
Через пролив и шум торгов.

Тогда отчаянье с тоской
К пещерам их летят моментом;
Вдруг мысль – архипелаг людской
Мог быть единым континентом!
Теперь вокруг морская гладь —
О, как нам встретится опять!

Кто приказал, чтоб жар тоски,
Лишь вспыхнув, сразу охладился?
Кто жажду их зажал в тиски?
Господь разрыва их добился!
Меж островами он блюдёт
Безмерный ток солёных вод.

Пока тебе не отдала
Я руку и судьбу,
Пока меня не привязал
Ты к своему столбу,
Пока мне горе не принёс, твоей душе задам вопрос.

Все узы хрупкие порву
Без сожаленья я:
Но с Прошлым связана ль одним
Звеном душа твоя?
Или свободна, и в ответ, как я, ты можешь дать обет?

И есть в твоём ли тусклом сне
Заря грядущих дней,
Где б жизнь твоя могла дышать,
Не слившись там с моей?
Скажи, хоть это боль и страх, пока не потерпели крах.

Но если чувствуешь в душе,
И в самой глубине,
Что при открытости моей
Ты не открылся мне?
О ложной жалости забудь, правдиво объясни мне суть.

Желает сердце ли твоё,
Что не могу я дать?
Аккорд, что под иной рукой
Разбудит, даст поспать.
Скажи сейчас, чтоб как-то, вдруг, не стала сохнуть я от мук.

Внутри тебя живёт ли дух
Злосчастных перемен,
Кого всё новое влечёт
И забирает в плен?
Но это не твоя вина – себя я защитить должна.

Но мог бы руку ты отнять,
Ответить на вопрос:
Рок иль ошибка, нет, не ты —
Основа всех угроз?
Утешит совесть так иной, но будешь ты правдив со мной.

Не отвечай, я слов боюсь,
В них поздняя мольба;
Твоих раскаяний не жду,
Смотри, моя судьба
Пусть разобьёт мне сердце, но, я всем рискнула б всё равно!

Ты печален, что для девы
Дар роскошный не готов?
Принимают королевы
Лишь дары богов.

Ты серебряное сердце
Тяжким молотом отбей,
В горн Любви горячий, яркий
Брось его скорей.

Проколи его пребольно,
Вязью вырежи на нём
Негу снов, чудные знаки,
Сладость дум кругом.

Внутрь поставь сапфир Надежды
И опалы страшных грёз,
Мужества рубин кровавый,
С ними жемчуг слёз.

А когда ты приготовишь
Свой подарок точно в срок,
Положи его смиренно
Деве той у ног.

Коль она проявит милость,
То, направив гордый взгляд,
Дар твой спрячет в побрякушках,
Что на ней блестят.

Можно в мыслях – колебаться,
В рассужденьях – ошибаться,
неумелый труд,
В деле – опытность награда;
Всё по правилам, как надо
Ты обязан сделать тут;
Время вышло – дел конец!

Но иное для сердец:
Или отданы навечно,
Иль не отданы, навечно;
Всё ж иное для сердец.

Слиться душам по уставу —
Это праздная забава!
Как и счастье жизни всей
Доверять капризам; право,
Что же может быть подлей!

Парень! дева! знайте это;
Дали вы любви обеты,
Но и долг за нею где-то!
Ведь его причуды вмиг
Направляет страсть в тупик.

И влюблённый – коль в ответ
Может быть, услышит: «Нет» —
Всё ж в надежде и волненье;
Бойся, бойся тех сомнений!
Если дал любви обеты,
Долго помни, помни это!

Она лежит средь миртов на утёсе;
Над нею – жаркий полдень, ниже – море,
В горящей дымке белый пик Афона
Вздымается, застыли ветерки.
Цикада спит средь прядей тамариска;
Устав, замолкли птицы. А внизу
Лениво блещет водоросль на солнце,
Лениво чайка отряхает крылья,
Лениво что-то шепчут рифу волны,
Вновь уходя. Великий Пан чуть дремлет;
И Мать-Земля хранит его покой,
Бесчисленных детей своих смиряя.

Она лежит средь миртов на утесе;
По сну печалясь, что несёт молчанье,
Оставив лишь тоску; и днём и ночью
Желания в её врывались сердце.
Вся кровь её зажглась: и тонкость рук,
И белоснежность ног, и щёк румянец
Исчахли с изнурённою душой.
Её лицо пылало раздражённо;
Закрыв глаза от солнечного блеска,
Она травы касалась, охладить
Жар уст пытаясь о горячий дёрн.
И голову подняв, бросала вверх
Неистовые взгляды странных глаз,
Мерцавших средь иссиня-чёрных прядей,
Как блески двух озёр средь тёмных гор
Парнаса при унылом лунном свете.

Она ракушкой провела по лире,
Серебристых струн напев раздался дикий;
Но бросила играть. «Молчи! – вскричала. —
Плод мёртвый черепахи [102]и меня!
Ну что не в лад с тобой я исполняла?
Хоть ты была в Олимпии [103], звеня,
Три раза, ты ответь мне каждым тоном,
Но более живым и утончённым.

Дитя, тебе не подготовил строк я:
Нет жаворонка в небе – только тень:
Всё ж на прощанье дам тебе урок я,
На каждый день.

Будь доброй, дева, умных знай, конечно,
Дела верши, а не мечтай о них:
Звучат пусть жизнь, и смерть, и мир твой вечный —
Как сладкий стих.

Когда мир молод, парень,
И зеленеет древо,
И гусь как лебедь, парень,
А девы – королевы.
Коня взнуздай-ка, парень,
И обскачи весь мир!
Свой путь узнай-ка, парень,
И ты придёшь на пир.

Когда мир старый, парень,
И дерева опали,
Пусты забавы, парень,
И все колёса встали,
Ползи к теплу и крову,
Больной, лишённый сил;
Бог тебе явит снова
Лицо, что ты любил.

Метался ветер, и застыл
В лесу, в полях, лишённый сил;
По воле ветра я бродил,
Присев, когда он сбавил пыл.

Не поднимал я головы,
Сжав губы, не шептал: «Увы!»
Копна волос – среди травы,
В ушах стихает гул молвы.

Взгляд пробегает стороной
По сорнякам в тени дневной,
И вдруг – три чашечки в одной —
Цветущий молочай лесной.

Здесь я забыл свою беду
И мудрость, но всегда найду
В осколках прошлого звезду —
Тройных соцветий череду.