Линда Сауле - Самый желтый карандаш

Я задумалась. Первый ролик, что пришел мне на ум, был социальной рекламой о необходимости использования ремня безопасности, он назывался Embrace life 23 23 Обними жизнь (англ.) . Снятый в стиле слоу-моушн, он начинается довольно странно и забавно. Молодой мужчина имитирует управление автомобилем: он держит воображаемый руль, крутит его и улыбается своей семье, сидящей на диване: маленькой дочке и жене. Они в ответ одаривают его теплыми улыбками, кажется, нет счастливее семьи на свете. Но вдруг что-то меняется. Мы видим, как искажается гримасой лицо мужчины, когда он возвращает взгляд на «дорогу». Воображаемый руль уходит в сторону, мужчину ведет вслед за ним. В то же самое время его жена и ребенок бросаются к нему и успевают обвить руками: снизу по поясу – дочкины, по груди – жены. И в секунду, когда их пальцы смыкаются, словно ремни сидения автомобиля, происходит удар, от которого все вокруг вздымается в воздух. Мужчина остается жив благодаря ремням безопасности – рукам родных. Это очень сильный ролик, я не могу словами передать силу его воздействия, его нужно увидеть своими глазами. Для достижения этого эффекта потребовалось несколько составляющих: интрига, продуманный угол съемки, музыка, актерская игра и идея – бездушный ремень безопасности в ролике приобретает человеческое лицо. Ты должен остаться жить для своей семьи, беспечность сделает самых близких тебе людей несчастными. На тот момент это была одна из самых лучших рекламных работ, которые я видела, и одна из немногих, от которых на моих глазах выступают настоящие слезы.

В зале поднялись руки. Я удивилась, услышав примеры, которые приводили мои однокурсники. Оказалось, что большая часть роликов, которые вызывали в душах сильные эмоции, относилась к сезонным, а именно, рождественским. Быть может, дело в сентиментальности, присущей людям в Рождество. А возможно, в традициях, ведь зрители ждали рождественский ролик весь год, а агентства готовили ее еще за много месяцев до праздника. И так как ролики универмага John Lewis называли чаще других, я дала себе слово обязательно посмотреть хотя бы один из них, и для верности записала, чтобы не забыть.

***

Побежали дни. Я быстро вошла в ритм, мне легко давались лекции, несмотря на то, что велись они на английском. Мой слух окончательно адаптировался, и я с удовольствием повторяла про себя новые слова и подхваченные фразы. Мне нравился английский, звучавший из уст его носителей, его мелодичность была подобна голосу возлюбленного, и звучал он очень «умно», как говорила Ашия.

Английский, который я учила в школе, не имел ничего общего с тем, что я слышала вокруг. Фразы строились не так, как я привыкла, они упрощались, но в то же время сохраняли логичность и последовательность. Например, вместо “How are you?” – “What’s up?” или “How you’re doing?” 24 24 Варианты вопроса «Как дела?» (англ.) . Когда нужно переспросить, используют “Pardon me 25 25 Прошу прощения? (англ.) ” вместо ”What? ” 26 26 Что? (англ.) , которым часто грешат мои соотечественники в поездках заграницу. Грешила им и я, а между тем, “What?” звучит чрезвычайно невежливо и даже грубо. Как-то я обмолвилась, что в школе нас учили при первой встрече произносить “How do you do?” 27 27 Как поживаете? (англ.) Формальный способ приветствия нового знакомого. Это вызвало у англичан просто гомерический хохот. Они не могли поверить и все подначивали: «Из какого ты королевства? Так не говорят уже лет двести!» Я как могла разъясняла, что такому английскому учили всех детей в советских школах, общение с иностранцами было нам недоступно.

В тот первый год я беспричинно (как мне казалось) чувствовала себя потерянной. Оглядываясь назад, я могу точно описать те ощущения. Я бросилась в реку, не спросив себя, умею ли плавать. Я поставила цель, не успев разобраться, что принесет мне ее достижение. Опасный эксперимент. Но это было свойственно мне – сделать что-то, переложив проблемы на будущую себя: она справится, ведь в будущем все всегда сильнее, умнее и выносливее, чем в настоящем.

Возможно, именно по этой причине, мы с Ашией стали неразделимы. Мы ходили на лекции вдвоем, обедали вдвоем, посещали музеи и пабы в неизменном тандеме. Однажды один духовный человек назовет нашу дружбу “a healing relationship 28 28 Исцеляющая дружба (англ.) ” и скажет, что мы неспроста вместе, что мы излечиваем друг друга. Не знаю, от чего излечивала Ашию я, но на меня она действовала, как порция хорошего шоколада: я смеялась ее шуткам, сыпавшимся, как из рога изобилия, и внимала историям о московской жизни. У Ашии был невероятно заразительный смех, противостоять его очарованию было невозможно. Но несмотря на кажущуюся веселость, в ней также был и некий надрыв, какая-то грустинка, придававшая ее характеру минорность, малозаметную остальным, однако я чувствовала ее довольно сильно. Что-то в ее прошлом, казалось, вынудило ее стать сильной не только для себя самой, но и быть опорой для других… Она была подобна дереву на обрыве: не просто пыталась удержаться на нем, но собственными корнями укрепляла обрыв, чтобы он не осыпался. Безусловно, эта внутренняя сила, стойкость духа, верность слову и другие черты характера привлекали меня в ней.

Когда мы познакомились, Ашие было девятнадцать лет, а мне – тридцать. Причина, по которой разница в возрасте между нами не ощущалась, заключалась в том, что я всегда чувствовала себя моложе и вела себя соответствующе, а она, исходя из ее эмоциональной и интеллектуальной зрелости, казалась взрослее, чем сверстники. Так мы и сошлись – где-то на половине. Ее интересовали вещи глубинного характера, такие как параллельные измерения, возможности тела и духа, как вместе, так и по отдельности, осознанные сновидения. Будучи родом из Сибири, где популярны шаманские практики, она не забывала о силе и влиянии духов своих предков, и, хотя мы почти никогда не говорили об этой стороне ее жизни, я знала, что это для нее важно.

Не могу сказать, что Ашия любила учиться, и дело было не в лени. Как-то она обмолвилась, что оказалась на курсе рекламы случайно. Она сказала, что всегда тяготела к техническим профессиям, но под влиянием чужого мнения у нее сформировалась ошибочная уверенность в том, что она человек творческий, так она и оказалась здесь. В техническом колледже, где Ашия обучалась раньше, ее выделяло иное видение задач, она с готовностью уделяла время проектам и реализовывала их с изяществом не технического, а артистического свойства. «Но как много значат фон и контекст!» – убеждалась я, слушая ее рассказы. В колледже, где обучались «сухари», Ашия была ярким цветком, взошедшим в пустыне, однако, попав в истинно творческую среду, она осознала, насколько все-таки сильна в ней строгая, арифметическая жилка. Так, наверное, почувствовали бы себя конголезские щеголи 29 29 Субкультура, популярная в Конго. Ее представители придают большое значение модной одежде и стилю, тем самым выделяясь среди других жителей. , окажись они в Милане на Неделе моды, где образ жизни, который выделял их дома, был самым обычным делом. Всё и все познаются в сравнении, и мне казалось, что эти несоответствия ее внутренних ощущений и людей, чьему мнению она доверяла, сбивали Ашию с толку, заставляли задумываться, не совершила ли она ошибку в выборе профессии.