Линда Сауле - Самый желтый карандаш

– Так вы еще не слышали про «Желтый карандаш»? Про Дандад не знаете? О, черт! Ну вы даете! Ну тогда все удовольствие у вас еще впереди… – и они переглянулись с многозначительной улыбкой, словно тайна, которой они владели, делала их могущественными властителями маленького королевства неучей.

Карл величаво начал:

– «Желтый карандаш» – это грааль. Если вы хотите добиться хоть чего-нибудь в рекламном бизнесе будучи студентом, вам не выжить без «Желтого карандаша». Агентствам проще, у них есть «Каннский лев». Чтобы его получить, они тратят сотни тысяч, но, получив хотя бы одного, само агентство взлетает в цене на несколько лямов. Там идет групповая работа. Для победы в Каннах прикладываются неимоверные усилия. Самые талантливые из копирайтеров корпят над исследованиями и идеями каждый день, каждую ночь, пока не найдется та самая, от которой дрогнет сердце шефа креативного отдела. От которого заноет под ложечкой даже у бухгалтера или уборщицы. Идея, которая сработает для всех, – универсальный солдат, универсальный убийца. С «Желтым карандашом» все и проще, и сложнее одновременно. У вас нет команды, которая протестирует вашу идею. Нет брейншторма в компании таких же «гениальных» копирайтеров, как вы сами. Кстати, а ты кто? – спросил он, ткнув в меня пальцем.

– Я Юна.

– Нет, я спрашиваю, ты копирайтер или арт-директор?

Я непонимающе покачала головой.

– Ты пишешь тексты или рисуешь картинки?

– Пишу.

– Значит, копирайтер. Ты останешься со своей идеей и своим напарником, у вас будет тройничок. И вам повезет, если выберетесь из него живыми. Кто кого: вы свою идею или она вас. Будьте готовы не спать, не есть, ваша идея будет шептать на ухо, что она бездарная, тупая, никчемная, что и ты сам такой же, раз создал ее. В один день вы проснетесь и поймете, что тупее и самонадеяннее вас нет никого на свете, а в другой, что свет еще не видывал такого гения, и вы будете лететь на крыльях восторга. До следующего приступа сомнения.

– И что из этого верно?

– Both fair 36 36 Оба [варианта] справедливы (англ.) , – вклинился Крис, второй из старшекурсников. – Суть в том, что идея сама по себе – вещь весьма нейтральная. Особыми качествами ее наделяют оценивающие, и с этой точки зрения она становится либо гениальной, либо банальной.

– Погоди, погоди, – перебил его Карл. – Ты хочешь сказать, что идея сама по себе не может быть крутой?

– Конечно же, нет. Она крута ровно настолько, насколько считают люди, которые ее оценивают. Сама по себе она не стоит ровным счетом ничего. Но если она рождает в душе чувства, если побуждает к свершениям либо меняет мир, то эта идея чего-то стоит. Идея крута, если хотя бы один человек так считает.

– Не считая ее создателя?

– Не считая создателя. Если нашелся хоть один почитатель – это значит, она крута.

– С Дандад все иначе. Если твою идею не считает крутой совет судей, то ты в пролете, – покачал головой Карл.

– У нас была классная идея, без шуток. Мы взяли сложную проблему и смогли найти достойное решение, – заметил Крис.

– Какое? – спросил Питер, мой однокурсник, высокий, голубоглазый, словно выросший Питер Пен, не помещавшийся больше в свои штаны.

– Говорить об идее, которая проиграла, это дурной тон, – отрезал Крис. – Но если хотите знать, она помогла бы сократить потребление воды во всех местах общественного пользования в два раза. Но всем плевать, видимо, есть вещи гораздо важнее перерасхода природных ресурсов, – в голосе его была обида, и я почувствовала сострадание.

Я знала точно, почему они не хотели говорить о своей идее. Победа громка, а поражение тихо. Кому охота признаваться, что то, над чем ты корпел такое долгое время, верил в это, развивал, оказалось никому не нужным, не прошло по критериям, просто не понравилось. Причин могло быть множество. Ребята учились на третьем курсе, это был их последний шанс получить заветный приз, а они проиграли.

В то же время я почувствовала, как в груди моей закипает решимость. Если эти двое не справились, это ничего не значит, кроме того, что нужно стараться лучше. Значит, нужно придумать что-то такое, перед чем никто из судей не сможет устоять. У меня уже чесались руки.

– А мы можем подать заявку на Дандад? – спросил Альберто.

– Нет, первокурсники участвуют в других конкурсах, типа “Young Pencil”, “Yes awards” и еще пара-тройка других. У вас будет презентация в универе – финальное годовое задание. Но на втором вы точно сможете, так что готовьтесь.

У меня екнуло сердце, и я отчетливо почувствовала, как мало я значу и как далеки мы все – нет, не от шанса выиграть, а даже от участия в этом конкурсе. Целый год отделял меня от возможности попытать свои силы в таком неприступном состязании, где сходятся в смертельной схватке самые сильные идеи. При моей любви к ним, как я могла думать о чем-либо другом, мне не терпелось приложить все свои силы для победы.

Мы собрались после уроков. К нам с Ашией присоединились Мартин и Хенне, брат с сестрой из Дании – два херувима с белоснежными волосами и голубыми глазами, которых все вокруг подозревали в чем-то непристойном, до того они были неразделимы и прекрасны. С ними были Альберто, рекламный «гений», продавший ручку Нейту, Клаудия, испанка с длинными густыми волосами и сочным загаром, Питер – худощавый художник, бог знает каким чудом оказавшийся на курсе при всей его любви к подлинному искусству, и Навид, вечный студент из Ирана.

Мы завалились в бар на первом этаже универа, он носил название “The Cosm”. Еще одно волшебное ноу-хау, которого вы ни за что не найдете в России – питейное заведение в стенах учебного. Тогда как в России не разрешается продажа алкоголя ближе чем на полкилометра от любого учебного центра, в Лондоне, где развита пивная культура, это вполне обычное дело. Ни для кого не секрет, что студенты много пьют, и, наверное, управление университета спросило себя: почему бы не пойти им навстречу и не сделать место, где они могли бы купить пиво вдвое дешевле, точно такого же качества, как в любом приличном пабе в центре города?

Мы тоже не видели причин отказываться от этого удовольствия и проводили там большую часть всех наших вечеров. Если на лекциях нам не удавалось толком пообщаться, к тому же с утра все были обычно невыспавшиеся и злые, то к вечеру все наконец-то приходили в себя, становились говорливее.

Зал гудел. Все столики были заняты, кроме одного, самого клевого, с широкой столешницей и двумя диванами. Он был свободен, и это было чудом. Мы бросились занимать потертые кожаные кресла. Бросив сумки, мы направились к барной стойке, чтобы заказать пива и чипсов. Нас обслужила симпатичная брюнетка с короткой стрижкой, я узнала ее – она была студенткой курса дизайна, тоже первокурсница. «Как быстро она нашла работу», – поразилась я и почувствовала укол совести в самое сердце. Пальцы холодила ледяная кружка, полная пива, я собиралась пить и веселиться, а кое-кто впахивает по вечерам, чтобы оплачивать счета. Но я отогнала эту неприятную мысль. «Учебный день закончен, почему я не могу провести свой вечер так, как хочется? Пообщаться с единомышленниками, послушать их истории. У меня был долгий день, могу же я расслабиться», – спросила я себя и, ответив утвердительно, понесла свою кружку и пачку чипсов к столу сквозь пивной аромат, громкую музыку и удары мини-хоккея, разрезающие спертый воздух.