Джованфранческо Страпарола - Приятные ночи

Не прошло и года, как Писардо женился на другой дочери того же портного, носившей имя Фьореллы, девушке не менее красивой наружности и не менее своенравной, чем её сестрица Спинелла. Отпраздновав свадьбу и доставив жену к себе в дом, Писардо взял пару мужских штанов и две палки и, обратившись к новобрачной, сказал: "Фьорелла, вот мужские штаны; бери одну из палок и давай сразимся с тобой за штаны, кому из нас их носить, и кто окажется победителем, тот пусть их и носит, а кто - побеждённым, тому быть в беспрекословном повиновении у одержавшего в поединке победу". Выслушав слова мужа, Фьорелла без малейшего промедления и колебания мягко ответила: "Ах муженёк, что за слова я слышу от вас? Разве вы не муж, а я не жена? И не должна ли жена беспрекословно повиноваться мужу? И как могла бы я впасть в такое безумие? Носите сами эти штаны, ведь это приличествует скорее вам, нежели мне". - "Итак, - заключил Писардо, - я буду носить штаны и буду мужем, а ты, как моя обожаемая жена, будешь находиться у меня в беспрекословном повиновении. Но смотри, не меняй своих мыслей, не вздумай стать мужем, а меня сделать женою, иначе пеняй на себя".

Фьорелла, будучи разумной и рассудительной, ещё раз подтвердила то, что сказала пред тем, и муж тут же вручил ей бразды правления домом и, передав в веденье жены всё своё добро и пожитки, разъяснил, каковы у него порядки и какого образа жизни он держится. Затем он сказал: "Фьорелла, следуй за мною, ибо я хочу показать тебе моих лошадей и научить тебя, как обращаться с ними, буде в этом явится надобность". И, придя в конюшню, он продолжал: "Фьорелла, как тебе нравятся мои лошади? Красивы ли? Хорошо ли ухожены?" На это Фьорелла ответила: "Да, синьор". - "Смотри, - говорил Писардо, - до чего они послушливы и проворны!" И, взяв в руку хлыст, стал касаться им то одной, то другой из них, приговаривая: "Стань сюда, стань туда!" И лошади, зажимая между ногами хвосты, становились в ряд, торопясь выполнить волю хозяина. Среди других лошадей была у Писардо одна превосходная с виду, но норовистая и ленивая, которой были нипочём его приказания. Подойдя к ней с хлыстом, Писардо стал её уговаривать: "Стань сюда, стань туда!" - и её стегал.

Но лошадь, ленивая от природы, сносила побои, однако не исполняла того, чего требовал от неё хозяин, и брыкалась то одною ногой, то другою, а то и сразу обеими. Убедившись ещё раз в упорстве лошади, Писардо схватил прочную и крепкую палку и принялся так усердно причёсывать её шерсть, что сам вконец утомился. Но лошадь, заупрямившись ещё больше, сносила побои, но не трогалась с места. Столкнувшись с неодолимым упрямством лошади, Писардо воспылал гневом и, обнажив висевший у него сбоку меч, тут же её убил. Фьорелла, на глазах у которой это произошло, прониклась состраданием к лошади и сказала: "Ах муженек, зачем вы убили лошадь? Ведь она была так красива! То, что вы сделали - великий грех!" Писардо, с лицом, искажённым яростью, на это ответил: "Знай, что всякого, кто ест моё, но поступает наперекор мне, я награждаю такою монетой". Услышав этот ответ, Фьорелла глубоко огорчилась и сказала сама себе: "Увы мне, несчастной и горемычной! Как это я оказалась в такой беде! Я считала, что мой муж человек рассудительный, а попала к человеку зверски жестокому.

Погляди, из-за какой малости или даже ни за что ни про что он убил такую красивую лошадь!" Так про себя она сетовала и сокрушалась, не догадываясь о том, с какою целью муж ей это сказал. Этот случай нагнал на Фьореллу такой ужас и страх перед мужем, что, услышав какое-нибудь его движение, она начинала дрожать всем телом и, если он что-либо приказывал ей, тотчас же исполняла его приказание, и едва муж успевал открыть рот, как она угадывала его желание, и никогда между ними не возникало размолвок и препирательств. Сильверьо, очень любивший Писардо, часто бывал у него и обедал и ужинал с ним и, наблюдая поведение и образ действий Фьореллы, немало им удивлялся и сам себе говорил: "О, господи, почему не мне выпал жребий иметь женою Фьореллу, как это произошло с моим побратимом Писардо? Смотри, как превосходно ведёт она дом и как спокойно и без суеты справляется со своими делами. Смотри, как во всём она повинуется мужу и выполняет всё, что он ни прикажет. А моя - о я несчастный! - что бы она ни делала, поступает наоборот. И ведёт себя со мною до того худо, что хуже и не придумаешь".

Однажды, когда Сильверьо был у Писардо и они разговаривали о том и о сём, он, среди прочего, произнёс такие слова: "Писардо, названый брат мой, ты знаешь, как мы любим друг друга. Мне бы очень хотелось услышать, какие способы ты применял, наставляя жену, и как ты добился того, что она у тебя такая послушная и так заботится о тебе. Что бы я ни сказал Спинелле и как бы ласково ни сказал, она отвечает мне дерзко и неприязненно и, кроме того, поступает наперекор моим приказаниям". Улыбаясь, Писардо рассказал Сильверьо со всеми подробностями о приёмах и способах, которые он применил, приведя Фьореллу в свой дом, и убедил его проделать похожее и посмотреть, не поможет ли это, ну а если и это ему не поможет, то он и вправду не знает, какие ещё наставления он мог бы ему преподать. Сильверьо пришлось по вкусу это отличное наставление и, попрощавшись с Писардо, он ушёл от него. Придя домой, он, не мешкая, кликнул жену и, взяв пару своих штанов и две палки, проделал то, что ему посоветовал Писардо.

Увидев это, Спинелла сказала: "Что за новости? Что вы делаете? Какие бредни взбрели в вашу голову? Или, может статься, вы спятили? Или думаете, будто нам неизвестно, что носить штаны подобает мужчинам, а не женщинам? И чего ради ни с того ни с сего проделывать такие нелепости?" Но Сильверьо ничего не ответил и, продолжая держаться предписанного ему образа действий, принялся поучать Спинеллу, как надлежит вести дом. Поражённая этим, Спинелла, ухмыляясь, сказала: "Может быть, вы считаете, что я всё ещё не знаю, как управляться с вашим хозяйством, и потому с таким пылом наставляете меня в этом деле?" Но муж, промолчав и на это, отправился с женою в конюшню, где проделал с лошадьми то же, что проделал Писардо, и одну из них так же, как тот, убил. Увидев, сколь бессмысленно он поступает, Спипелла подумала, что её муж и в самом деле лишился рассудка, и обратилась к нему с такими словами: "Послушайте, муженёк, заклинаю вас всем святым, скажите, какие беды свалились на вашу голову? Что должны означать сумасбродства, которые вы совершаете, не думая о последствиях. Быть может, вы свихнулись из-за того, что с вами стряслось какое-нибудь несчастье?" Сильверьо ответил: "Я не сошёл с ума, но всех, кто живёт на мой счёт и не оказывает мне должного повиновения, я караю так, как ты видела".

Оказавшись свидетельницею зверской жестокости ошалевшего мужа, Спинелла воскликнула: "Ах, жалкий тупипа! Разве не очевидно, что, дав себя так нелепо убить, ваша лошадь была робкой и несмышлённою тварью? Но что вы задумали? Уже не хотите ли вы проделать со мною то же, что сделали со своей лошадью? Если вы на это рассчитываете, то, бесспорно, глубоко заблуждаетесь. И вы слишком поздно стали принимать меры, которые хотите применить ныне. Кость чересчур затвердела, язва переродилась в рак, и нет у вас больше средств против этого. Вам надлежало своевременно принять меры против воображаемых ваших невзгод. О сумасшедший и безмозглый! Неужто вам невдомёк, какой ущерб и какое бесчестье нанесли вам ваши неисчислимые глупости? И чего вы ими достигнете? Разумеется, ничего". Выслушав речь своей проницательной и умной жены и хорошо зная, что до сих пор бездействовал, потому что любит её чрезмерно пылкой любовью, Сильверьо решил, на свою беду, смириться с выпавшим ему грустным жребием и до самой смерти терпеливо нести своё бремя. Убедившись, что чужие советы не пошли впрок её мужу, Спинелла, если прежде своевольничала на один палец, то в последующем стала делать это на целый локоть { 147 147 Локоть - мера длины, равная приблизительно 50 см. }, ибо женщина, упрямая от природы, скорее претерпит тысячу смертей, чем откажется от твёрдо принятого решения.